– Согласен с тобой, брателла, только авторынок тоже типа на подъеме. Я себе думаю сборочную линию прикупить и в Мухосранске поставить – «крайслеры» собирать буду…

– А вы, братва, чего скажете? – спросил один из миллионщиков, обращаясь к скромно молчавшим Тютюнину и Окуркину. – Вы чем себе ботву мутите?

– Мы раньше мутили ботву банками и алюминием, – честно признался Тютюнин, имея в виду сбор пивных банок. – Но сейчас сменилась эта, как ее…

– Коньюктура, – подсказал Леха.

– Ага, она самая. Ну и мы другие дела замутили…

– О! – Миллионщик одобрительно закивал, растопырив толстые пальцы в брильянтах. – Понимаю-понимаю, секреты и все такое, но хоть намекните, куда такой вал «зелени» приспособить решили?

– Мы решили заняться очисткой бензина, – вспомнил Тютюнин. – Дополнительной очисткой.

Миллионщик заинтересовался еще больше и хотел спросить что-то еще, но Окуркин дернул друга за рукав и коротко бросил:

– Пойдем…

Серега извинился за обоих и двинулся следом за другом.

– Эй, а меня-то забыли! – кинулся за ними министр Шустрый, однако ему никто не ответил.

– Чего ты там увидел? – спросил Сергей.

– Там крепкое дают! То ли коньяк, то ли еще чего! Я бутылки видел!

– Понятно.

Друзья пошли быстрее, опасаясь, что им ничего не достанется.

Вино плескалась из бокалов на дорогие туалеты дам, однако Леха и Сергей не обращали на это внимания.

Наконец они оказались возле стола с закусками – и чего здесь только не было!

– Вон, смотри! «Хо» написано. Это коньяк, я в магазине такой видел.

– А винище-то куда деть?

– В салат выльем или вон в тазик! Он, наверное, для этого и сделан, чтобы остатки сливать. Давай свой стакан…

Сергей отдал вино Лехе, и тот, перегнувшись через стол, лихо выплеснул из бокалов в большое серебряное блюдо, наполненное, как полагал Леха, таким же вином.

Стоявший за столом официант оцепенел от такого варварства, однако ничего сказать не решился, зная, какая здесь собралась публика.

– Так, ты чего смотришь? – обратился к нему Леха. – Ну-ка нацеди нам коньячку вон из той бутылки. Из «хо».

– Вы имеете ввиду «икс-о»? – уточнил официант, молча принимая хрустальные фужеры.

– Ну да, из бутылки, из этой.

– Конечно, господа, одну минуту, только я бы посоветовал вам воспользоваться другими рюмками – коньячными.

– Ладно, давай коньячные, – согласился Леха, видя, что пузатая посуда выглядит довольно вместительной.

Официант плеснул напиток на дно рюмок и протянул их Окуркину, однако тот возмутился:

– Эй, ты чего, как украл! Себе, что ли, припасаешь, чтобы домой упереть?

– Ну что вы, ни в коем случае! – Официант испуганно замахал руками и долил огромные шарообразные рюмки до краев.

– О, вот это по-нашему! – сказал подоспевший Тютю-нин, принимая свою порцию.

– Серег, закуски возьми.

– Я взял уже.

– Ну и где она у тебя?

– В пиджаке в карманах. В правом колбаска-нарезочка, в левом оливки фаршированные, ну и еще по мелочи.

– Да ты сдурел, ты же потом ничего не отстираешь!

– Ха, а ты думал, тебе этот костюм насовсем отдадут?

– А-а, ну да. – Леха вздохнул. -Я к нему почти привык. Ну что же – праздновать так праздновать!

С этими словами Окуркин ссыпал в карман с тарелки каких-то мелких шпротов и, довольные собой, друзья стали выбираться в свободный угол, чтобы начать угощаться.

– Хороший коньяк? – спросил Серега, нюхая из пузатой рюмки.

– Ага, «хо» называется. А официант, придурок неграмотный, говорит «икс» какой-то.

– Невежество – это бич обслуживающего персонала, – неожиданно для себя "самого выдал Тютюнин.

– Ты прям как правозащитник какой-то, – покачал головой Леха и громко ойкнул, натолкнувшись на агентов Туруквана и Гамаквана.

– Вы чего сюда примчались? – удивился Леха.

– Господин Митков просит вас снова зайти к нему, чтобы продолжить праздник.

– А там стулья есть?

– Стулья есть. Там все есть.

– Пойдем, Лех, – сказал Тютюнин. – А то нехорошо получается – люди нас пригласили, а мы с ними и посидеть не хотим.

– Не вопрос, Серег. Конечно пойдем. Пошли, мужики, показывайте дорогу, а то мы заблудимся среди этих пиджаков блестящих.

Агенты Имперской разведки переглянулись и пошли вперед, словно ледоколы раздвигая слегка опьяневшую публику.

Полминуты назад они уже сообщили по радио своему боссу, что заметили в руках объектов пустые фужеры из-под вина. Когда именно эти двое успели все выпить, агенты не заметили, поскольку Тютюнин и Окуркин передвигались в толпе очень быстро. Даже пронырливый министр Шустрый и тот потерял их где-то в районе бутербродов с икрой.

– Немедленно тащите объектов сюда, пока яд мухтар-бабая действует как сыворотка правды! – приказал Яндкван. – Потому что как только яд начнет действовать в полную силу, мы получим лишь два бесполезных трупа!

К моменту появления Тютюнина и Окуркина в приватной столовой там уже все было готово для допроса доживающих последние минуты человеческих людей.

– Так, самое главное! Не забыть бы самое главное! – то и дело повторял майор Яндкван, лихорадочно пролистывая свой блокнот-опросник.

– А вот и наши друзья! – нарочито громко произнес Гамакван, давая возможность своим коллегам приготовиться.

– Какая радость! – воскликнул Яндкван, моментально надевая маску радушия. – Садитесь, господа! Садитесь! И, если вы не против, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Мы не против, – ответил Тютюнин, выкладывая на пустые тарелки собственную закуску из карманов.

Яндкван так и остался стоять с раскрытым ртом.

– Ну-ну, какие вопросы? – подтолкнул его Окуркин, в свою очередь доставая из кармана шпроты.

Уже по дороге сюда они с Серегой успели провести два тоста и теперь чувствовали себя с каждой минутой все лучше.

Наконец приятели уселись за стол, а майор Яндкван обрел дар речи.

– Вопрос первый: знаете ли вы, как в конфеты «подушечка» засовывают повидло?

– Нет, этого мы не знаем, – решительно заявил Окуркин. – И современной науке это неизвестно. Поскольку секрет утерян.

– Но ведь «подушечки» продаются?

– Продаются, – кивнул Леха, просматривая оставшуюся треть рюмки на свет. – Продаются и производятся, только последний технолог, который знал, как работает машина и в чем ее технический принцип, еще полгода назад ушел в бессрочный запой.