Через некоторое время Прибрежье закончилось, и мы свернули на широкую, посыпанную гравием дорогу. Сбившись в кучку, чтобы не глотать пыль из-под копыт, отряд резко увеличил скорость. Минут пятнадцать мы скакали хорошей рысью, а затем, на перекрестке свернули на узкий проселок и сразу замедлили движение. Вокруг потянулся довольно густой лес. Не очень ловко управляя ящером, я все-таки приблизилась к Беркуту, который неотрывно держался возле баронессы.

– Куда мы едем? – спросила я по-русски.

– На встречу с Вадимом, – ответил он мне, почему-то смотря на Диану. Блин, да на меня ты посмотри!

– Куда именно? – Не собиралась отставать я.

– Помнишь, где на нас чуть грабители не напали? – спросил он, наконец повернувшись в мою сторону.

– Помню.

– Вот там, рядом с этим местом мы и расположимся лагерем. Если все будет хорошо, то завтра-послезавтра туда подъедет Вадим. Только местным пока не говори. Диана подозревает, что среди них есть шпион.

– Ты спал с ней? – прямо спросила я.

Андрей посмотрел на меня и осуждающе покачал головой.

– Это все, о чем ты сейчас думаешь?

– Ответь, мне надо знать, – попросила я, чувствуя, что перестаю себя контролировать.

– Я с ней не спал, – спокойно ответил он. – Но даже если бы и спал, тебя это никак не касается.

– Значит, тебе на меня наплевать?! – завелась я.

– Ирка, ради бога! – рыкнул он. – Вот разборки – это сейчас писец, как не вовремя!

– Да пошел ты, – буркнула я себе под нос, отставая. Последней каплей был брошенный на меня ироничный взгляд баронессы. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. И вот тут меня первый раз прихватило.

Резко заболел живот, и я поняла – если сейчас не остановимся, случится конфуз.

– Андрей! – крикнула я, вновь приближаясь к нему.

– Что еще? – обернулся он ко мне, но по выражению моего лица, видимо, понял, что речь пойдет о другом. – Что с тобой?

– Живот прихватило, – буквально простонала я, останавливаясь и соскальзывая с ящера. Белуга тоже мгновенно оказался на ногах. – Нет-нет, – выдавила я из себя, останавливая сержанта рукой. – Я туда одна пойду.

Воин было дернулся за мной, но окрик капитана остановил его.

– Сержант, подождите.

Уже забегая в кусты, я услышала название блюда, на которое сегодня так не осторожно набросилась за обедом.

Найдя подходящее место, я сдернула с себя джинсы и присела за кустик.

Едва я почувствовала облегчение, как в том месте, где остановился отряд, раздался громкий взрыв, крики и такой знакомый и страшный звук работающего «шмайсера»…

Вадим Третьяков, Шартан, 28-го изока, утро

Кто людям помогает,

Лишь тратит время зря,

Хорошими делами

Прославиться нельзя.

Напевая себе под нос песенку старухи Шапокляк, я мастерил рацию. Ну, не совсем рацию, конечно, но то, что ее в этом мире могло бы заменить. Небольшое устройство, состоящее из астральных микрофона, наушника, приемника и передатчика. Все, конечно, аналоговое, работающее на строго фиксированной частоте в пределах ста – ста пятидесяти метров. Ибо сегодняшнюю операцию без связи провести будет невозможно.

Поэтому я каждому советую

Все делать точно так,

Как делает старуха,

По кличке Шапокляк[13].

Эта дурацкая песенка привязалась ко мне несколько часов назад, когда мы с Лидиком, грязные и мокрые, лежали за огромными валунами. Вопреки моим предположениям, гранаты не остановили разъяренных моряков, а только немного задержали. Однако у нас появилось время, которое мы, конечно, использовали с пользой. А точнее, пройдя по пояс в воде в сторону мола, мы смогли укрыться от пьяной толпы за камнями, которые служили фундаментом волнореза. Вода была, откровенно говоря, совсем не теплой, и мне пришлось потратить половину комплекта накопителей, чтоб мы не замерзли прямо там. К счастью, поиски морячкам быстро надоели и, подобрав двоих раненых, они двинулись обратно в кабак.

Мальчик дрых на своей кровати, завернувшись в волчью шкуру, а мне так и не удалось сегодня поспать. Активировав очередную стимуляционную схему, я вначале проверил дрон, исправил в нем несколько ошибок и запустил в первый пробный полет. А теперь, в ожидании его возвращения, мастерил средство связи.

В дверь тихонько постучали.

– Да?

– Доброе утро, терр, – в комнату заглянула соломенная головка Берты. – Изволите позавтракать?

– Знаешь, Берта, приготовь лучше ванну, – попросил я. – А позавтракаем, когда Лидик проснется.

– Хорошо, терр, – ответила Берта, продолжая стоять в дверях.

– Что-то еще? – спросил я.

– Да, терр, – девушка помялась. – Хозяин просил передать. Тут какой-то человек вечером выспрашивал про видящего…

Я замер. Нашли, сволочи! Впрочем, удивительно, что так поздно. Ну, ванну, пожалуй, успею принять.

– И что?

– Мы сказали, что ничего не знаем. Но он стал приставать к посетителям. Хозяин велел передать, что рано или поздно, но кто-то что-то припомнит и расскажет.

Я вздохнул.

– Ладно, Берта, я все понял. Через пару часов мы уйдем. Вот только ванну приму и поедим.

– Конечно, терр, – девушка исчезла. Ладно, чего уж теперь. Пути отхода я подготовил, будем действовать по плану.

Спустя два часа я, в виде сгорбленного старика, и Лидик, одетый в красивую ливрею с гербами, подошли к дому, в котором проживал известный всему городу музыкант Зелиот Шартанский. Как оказалось, дом был доходным, то есть в нем просто сдавались комнаты и квартиры.

Мне повезло, и я вчера снял на втором этаже прекрасную двухкомнатную квартиру «для своего отца». Музыкальный гений занимал весь третий этаж, поэтому второй оказался свободен – несмотря на то, что в Шартане любили музыку, жить под музыкантом почему-то никто не хотел. А «мой отец» был глух, поэтому с удовольствием поселится в этой чудной квартирке с отдельным выходом на соседнюю улицу.

– Значит, еще раз повтори, что ты должен делать? – снова привязался я к Лидику, когда мы выпроводили хозяина, показавшего нам так удачно сбагренные апартаменты.

– Да десять раз уже повторял, – заныл тот.

– Повтори, я сказал! – рыкнул я.

– Когда стешка с дочкой приедет, я бегу ловить экипаж. Он должен быть закрытым, с дверцами по обе стороны кареты.

– Дальше.

– Я велю кучеру ждать и дам ему монету.

– Какую?

– Два златника, – вздохнул мальчик. – И пообещаю еще столько же, если он дождется. Скажу, что ребенок заболел и его надо отвести к видящему.