Условились, что он будет ждать ее в холле отеля «Гонолулу» с номером «Гонолулу Уикли» в руках, и она тоже будет держать в руках газету. Однако, подходя со спины к мужчине, который погрузился в колонку частных объявлений и покусывал при этом суставы пальцев, она надеялась, что это не тот. Взгляд ее заметался, пытаясь разом охватить его фигуру; напряженно, пристально она старалась высмотреть в нем хоть что-то приятное, словно искала выход, оказавшись взаперти в чужой комнате. Он продолжал читать, не замечая ее, страницу «Женщины ищут женщин», и она почувствовала, что ей не хватает воздуха.

Возможно, со страху парень показался ей уродливей, чем на самом деле. Едва увидев, как он сидит, терзая зубами тыльную сторону ладони, она забыла все их прежние разговоры. Весьма вероятно, что он выглядел вполне благопристойно, но она сразу же почувствовала к нему отвращение и уже не могла возвратить ту невинную надежду, с какой бросила на него первый взгляд. Неужели это ее взгляд или искажение памяти превратили человека в чудовище?

Скорее всего, он был вполне приятным с виду парнем, иначе она бы вовсе не подошла к нему, но позднее она утверждала, что испугалась сразу же. Больше всего устрашала его громоздкость: такой большой, мешкообразный, плечи маленькие, бедра расплывшиеся, точно подушки, тяжелые ноги выглядят еще толще в широких шортах, на ногах плотные кроссовки, в которых ступни потеют. Крошечная плоская головка благодаря простецкой стрижке казалась совсем сплющенной.

Еще ее насторожили серьги — по одной в каждом ухе. «Две серьги — это что означает?» — прикидывала она, молясь, чтобы это был не он, не «жаворонок-22», с которым она познакомилась в Интернете, а просто какой-то жирняй с газетой на том самом месте, где ее должен был ждать «жаворонок-22».

Узкие плечи вздрогнули, напряглись, он скосил на нее взгляд и улыбнулся. Похоже, он только что закусил шоколадным батончиком, в уголках рта пенилась коричневатая слюна.

— Алоха, Сэдди.

Сердце кольнуло.

— Сейди, — поправила она.

Так она подписывала электронные послания, и не его вина, что он произнес выдуманное имя на свой лад, ведь она сама никогда не выговаривала его вслух.

— Вообще-то я Дейзи, — продолжала она. — А ты — «жаворонок-22»?

Только теперь она припомнила, что за вечерними известиями он обычно съедает батончик «Милки Уэй», но ведь он утверждал, что любит подводное плавание, и что-то говорил насчет путешествия на мотоцикле вокруг всего острова. Легче было вообразить, как он сидит в своей комнате, жрет шоколад и не отрывается от экрана. На полке — первая и единственная в его жизни бейсбольная перчатка и разобранный проигрыватель — вот починит и будет слушать старые пластинки с гавайскими мелодиями. Она знала о нем все.

— Лучше буду звать тебя Карл.

Он встал и двинулся ей навстречу, ступая неуклюже, точно шел по песку, и она невольно отшатнулась. Крупный, но не высокий, отметила она, и взгляд у него голодный.

— Я столько времени провожу в сети, даже забыл, что я — Карл.

И это тоже настораживало: он воспринимал себя как «жаворонка-22», тупорылого робота из «Звездного пути»[47], и не пропускал ни одного повторного показа. Собственно, он ведь предупреждал: «Я звезданутый».

Чтобы помешать ему подойти вплотную, девушка поспешно села, и Карл тоже сел — грудой рухнул на ближайший стул, эдакое неодушевленное препятствие на ее пути.

— Ты сюда на мотоцикле приехал? — поинтересовалась она.

Что за скверная привычка — кусать пальцы! За эту минуту он уже второй раз впился зубами в костяшки.

— Я его продал, — ответил он, скривившись — так усердно грыз. — Хочешь куда-нибудь пойти?

Дейзи хотела уйти домой, но опасалась обидеть его, так быстро дав от ворот поворот. Лучше сперва задобрить его, а потом уйти и никогда больше с ним не встречаться.

— Можно и тут посидеть, — предложила она. — Тут есть бар с верандой.

Ей казалось, на людях будет безопаснее. Она прошла в «Потерянный рай», ощущая — или воображая, будто ощущает, — его дыхание у себя на затылке. Поспешно миновала отдельные кабинеты и направилась к столикам снаружи, уселась побыстрее, избегая его прикосновения.

— Я знаю, ты не пьешь, — сказала она, — но место тут приятное.

— Свидания обходятся мне дешево, — он всегда повторял этот комментарий, упоминая, что не пьет спиртного. — Не стесняйся, закажи себе ледяную «Маргариту».

Вот бы, назло ему, отказаться, но официант уже крутился рядом, подхватывая на лету каждое слово, и Дейзи подумала, что алкоголь поможет ей пройти через это испытание. Сделав глоток — он тем временем наслаждался диетической пепси, — она спросила:

— Разве ничего нельзя сделать? То есть больная печень — это навсегда?

— Хронически, — подтвердил он и вновь пустился в объяснения насчет своего гепатита и как он подцепил его, когда праздновал Новый год на Мауи.

Не могу поверить, что я беседую с чужим человеком о его печени, думала она. Так и видишь эту пурпурно-лиловую печень, колышущуюся на большом белом блюде.

— И тебе приходится принимать всякие дурацкие таблетки?

— Я тебе только что об этом сказал.

Она не слушала. Карл продолжал расписывать свои недуги, а Дейзи, делая вид, будто внимает ему, мыслями была далека. Чтобы закрыть от него лицо, она высоко подняла широкий стакан с коктейлем, отпила немного.

— Я просто ненавижу его.

— Кого?

— Джимми Баффета[48].

Это она уже знала, просто не уловила, о чем идет речь. И «Грейтфул Дэд» он тоже терпеть не мог. Он любил гавайскую музыку и Филиппа Гласса, которые и Дейзи были по вкусу. Она получила сертификат по дайвингу, он якобы тоже увлекался подводным плаванием. А еще мотоциклы — она-то размечталась, как он будет ее катать. Однажды Карл написал ей: «Ненавижу этих мотоциклистов-мачо». Дейзи тогда подумала, что сам он небольшого роста, изящный, во всяком случае, худенький, в легких шортах в обтяжку, в сандалиях и свободной гавайской рубахе. Выходит, можно не любить мачо, а самому быть толстым, расплывшимся, да еще и с серьгами в обоих ушах.

— Как тебе под водой?

— Давно не нырял. Обычно мы ездим на северный берег.

Это она помнила. На Халейва-Бич, вместе с приятелем по имени Микки.

— Гидрокостюм рвется. Нужно делать на заказ. Превысил кредит в банке.

Речь его была так похожа на электронные послания, что девушка невольно улыбнулась, рассеянно притронувшись к своей руке чуть ниже локтя.