Но теперь… теперь все было по-настоящему. Боль за боль. Жизнь за жизнь. Последний вздох ради победы.

И от этого волосы шевелились на голове, липкий страх пробирал до костей.

Желудок свело спазмом, на грани тошноты и боли.

А потом и вовсе – внутри что-то оборвалось… Раз – и словно я сама оказалась надломлена, надтреснута, как тонкая березка во время урагана… Потому что, в самом эпицентре сражения вдруг обнаружила Рельгора.

Моего Рельгора!

Моего императора! Моего мужчину! Моего гада!

Он пошатывался, вытирал со лба кровь и время от времени тряс головой, словно вот-вот потеряет сознание.

Ну уж нет! Если кто его и прикончит за все страдания, что мне причинил, уж точно не гадкие предатели!

Не эти мятежники, что нападают из-за угла! Шакалами крадутся в ночи!

То же мне высокородные! Плебеи – и те честнее. Воюют лицом к лицу.

Может я потом его четвертую справедливыми упреками, гильотинирую возмущением и презрением. Но только я сама! И никто другой!

Я набрала в легкие больше воздуха и закричала: Рельгор! Я здесь! Я с тобой!

Было глупо, как-то совсем по-детски поверить, что это хоть как-то поможет.

Ну правда? Нелепость какая-то!

Однако я наполняла грудь воздухом, вкладывала в слова эмоции, силу, возможно, магию… И вопила во всю глотку.

Рельгор! Гад ты ползучий! Подлый, коварный искуситель! Я с тобой! Я тебя жду! Ты не можешь ко мне не вернуться! Не выслушать моего возмущения! Не узнать как я тебя ненавижу за все, что ты мне сделал! И… не обнять меня снова…

Сама не понимаю – зачем это делала. Нашло что-то, накатило.

Но… возникло ощущение какой-то правильности, естественности происходящего. Словно мое нутро, подсознание знало нечто такое, о чем я сама не догадывалась.

Я еще раз сорвала голос… До ультразвука, до хрипоты…

Крик испуганной птицей взвился в небо и… случилось нечто очень необычное.

Из меня словно полилась энергия. Теплая, тугая струя ударила в Рельгора…

И… он подскочил на месте. А затем бросился сражаться так, будто и не устал вовсе. Будто силы его утроились. За считанные минуты он уничтожил десятки враков и от него начали шарахаться.

Мятежники трусливо отступали, пятились. Падали, спотыкаясь о безжизненные тела. Наступали на них, и запрокидывая голову заваливались спиной…

Натыкались друг на друга, шарахались и снова пытались отступить… Но отступать было некуда.

И адельтах бросился вдогонку…

Внезапно меня будто выбросило из сна.

Я ахнула, подскочила на постели и суматошно открыла глаза.

Ощущение было такое, словно из меня изрядно попили крови или сил или чего-то еще. Я чувствовала себя не отдохнувшей, а усталой, измотанной.

Последний раз я ощущала подобное, когда такси привезло меня в пожарный проезд, заваленный снегом по окна домов. И я, думая, что там есть тропинка пробиралась к своему жилищу, проваливаясь по пояс.

Сердце больно колотилось о ребра, будто хотело выбраться наружу и сбежать к чертовой матери. Ледяной воздух застревал в горле и кололся мириадами мелких иголок. Ватные ноги едва двигались. Я поднимала их так медленно, с таким усилием, словно каждая весила тонну или к каждой тонну привесили.

И только желтая лампочка над крыльцом дома заставляла продолжать шевелиться.

Ползти, передвигать конечностями… Дышать…

Я тряхнула головой.

Боже? Что это было? Наваждение? Кошмар?

Или…

Неужели во сне я увидела ту самую битву Рельгора с мятежниками? На Земле? Неужели все решается сейчас? Сегодня? В эту самую роковую минуту?

Я быстро натянула лосины, блузку и рванула к Стелле.

Даже не подумав, что она может мирно спать в постели со своим Эманором. Или быть с ним в постели, но вовсе не спать…

Вот был бы конфуз!

Мне и в голову не пришло подобное.

Однако голубая гостиная развеяла все сомнения.

Стелла металась по комнате, как раненая медведица рядом с медвежатами.

В одной голубой пижаме, босиком, с всклокоченными волосами…

То и дело поглядывала на экран тэннора… На котором транслировалась та самая битва… что пригрезилась мне только что…

Та самая… С Рельгором и Эманором в эпицентре.

***

Рельгор

Рельгор мог поклясться, что слышал голос нари, чувствовал ее.

Надрывно-требовательный, свирепо-отчаянный призыв сильной и волевой женщины. Он хлестанул по нервам почище истерики, слез и мольбы.

Она и не думала его оплакивать. Она и не думала переживать из-за его возможного поражения. Она приказывала: дерись!

Призыв, который невозможно проигнорировать и которому невозможно противиться. Мертвым – и то встал бы и пошел. Двинул закоченевшими после гибели конечностями…

К ней… к ней… к ней…

И… внезапно в тело Рельгора влилась небывалая энергия.

Он бросился на мятежников и принялся ломать их, словно безвольных кукол. Сминать, как мешки с мусором. Откручивать руки, ноги, головы, словно детали от какого-то конструктора. Отбрасывать по сторонам полуживых противников, словно снаряды. И даже это ему удавалось как нельзя лучше. Будто сами боги, сам великий Дельвер управлял сейчас рукой Рельгора.

Полумертвые тела врезались в толпу мятежников, сбивая с ног сразу нескольких, словно кегли в забавной игре смертных – боулинге, кажется…

Страйк… и только страйк…

Рельгор даже не мог вспомнить откуда в голове всплыло это слово. Возможно, из подсознания Альвы?

Оглушенные и ошарашенные горе-воители мешали раненым подняться с земли, чтобы опять броситься в бой. Обрушивались сверху и барахтались, пытаясь вырваться из груды бесформенных или еще шевелящихся тел. Создавали кучу-малу.

Адельтаху вдруг все стало удаваться.

Он действовал так быстро и мощно, что вскоре вокруг Рельгора образовалось свободное пространство. Мятежники отступали, пятились и это дало битве новое направление.

Предатели то и дело, не глядя, натыкались на мертвые тела. И те, даже после гибели, делали свое черное дело. Опрокидывали врагов или же своих, за то, что привели их в эту мясорубку. И опять в голове Рельгора крутились слова из мира Альвы. Будто их мысли сейчас стали едиными.

Как и ауры и даже магия…

Колхар и его приспешники! В этом мире никто не мог пользоваться магией, кроме… Альвы… После ее соединения с Рельгором случилось нечто невероятное. Ее мощная боевая магия прорывала завесу измерений и работала… Колхар и его приспешники! Работала!