думай в мою сторону, жалкое отродье. Мне уже и так всё ясно! Я разговаривал с Кеном…

— С отцом?! — изумился я.

— Молчать, сказал! Да, с отцом! На твоё счастье, он от тебя пока не отрёкся. Так вот, он получил уведомление от совета директоров! Они собираются назначить нового интенданта. И клан Этанару среди претендентов не заявлен. Как ты это прокомментируешь, непутный ты чёрт?!

Я опасался говорить что-либо. И тихонько отступил от Зоркого глаза на несколько шагов. Он явно был не в себе. Или вне себя. В него словно вселился демон.

— Идай? Сайшо? Тоже мимо! — продолжал распаляться капрал Мутеки, похожий на безглазую статую. — Всех, хоть сколь-нибудь причастных к Этанару, сняли с конкурса. Подозреваю, что на этом дело не ограничится. Доля клана стремиться к нулю! Стоимость акций упала вдвое! Ооооо, твоё счастье, что ты сейчас так далеко! А впрочем, ты сделаешь всем большое одолжение, если дашь Кайоши себя придушить.

— Я… что-то не догоняю…

— Это твоя главная черта, Микайо! Шевели мозгами. Ты загремел в капкан Сансары. Вместе с твоим слепым сослуживцем. Я вещаю через него! Дурья твоя башка!

— Кхм… Здравствуйте, учитель… — вымолвил я.

Здравствуй, тьма, мой старый друг! Мастер Вафу умудрился достать меня и здесь. Наставнику было такое вполне по силам. Спасибо, что не залез в меня. Наверное, этому препятствовало действие нанитов. Но как он отыскал меня — здесь?!

— Слава Патриарху! Обнаружены зачатки серого вещества. Примени их по назначению и немедленно уматывай со станции!

— Но куда, мастер?

— Ближайший обитаемый кластер — Мара-Донна. Сектор 402.69.28.

— Мара-Донна? Это же территория Имперлеоне.

— Верно. Что тебя смущает, Микайо?

— Ничего, учитель.

— Жаль. А то бы я рассказал, как мне плевать. Планета Сицилиа-3. Отправь сообщение по прибытию.

— Но мастер… Как вы и сами заметили, мы в ловушке.

— Так выбирайся, олух! Если на голову надежды нет, пользуйся хотя бы чипом.

— Он отключён!

— Ясное дело, отключён! Стал бы я тревожить старину Кайоши?

Зоркий глаз опустил голову и плечи. Сила, сдерживающая его тело, начала ослабевать.

— И почему я не удивлён? — пробормотал он едва различимо.

Затем из его уст стали доноситься нечленораздельные, иррациональные и просто жуткие звуки.

У меня скрутило живот. Лёгкие сдавило с такой страшной силой, будто мне на грудь обрушился молот боевого меха. Ноги подкосились сами собой, я сложился, скрючился, скукожился до размеров атома и ничего больше не видел. И слышал только, как барабанные перепонки пульсируют в такт бешено колотящемуся сердцу.

Это продолжалось несколько вечностей. Я успел состариться и умереть, а затем белый карлик поглотил Шамбалу и схлопнулся внутрь, и взорвался сверхновой, воссоздав всё с нуля, в прежнем виде. И даже меня, харкающего кровью и заходящегося удушливым кашлем на грязном полу.

С каждым багровым сгустком, выплёскивающимся наружу, боль отступала. Вскоре смог открыть глаза, чтобы увидеть, как лихо я уделал всё вокруг.

Как будто жахнул залпом галлон Эбола-колы.

Голова сделалась непривычно лёгкой. На миг я подумал, что выблевал все мозги, но тут же отринул эту мысль, потому как думать было необычайно больно. Белый шум застилал сознание. Я сел и огляделся, как в бреду. Зоркий глаз стоял на коленях, держался за бочку и тяжело дышал. Мастер Вафу вернул ему контроль.

Некоторое время я ещё выкашливал остатки спёкшихся нанитов. Сдаётся мне, они всю неделю успешно занимались самовоспроизведением и заполонили весь организм. Вскоре, закрыв глаза, я увидел строчки отладочной консоли. Нейролинк перезапускается, значит, будет связь.

Но так же это означало, что теперь меня могли отследить. И не только друзья.

Значит нужно бежать. Но с другой стороны, мы же заперты, верно? Значит и враги меня тут не достанут. Какая ирония.

Я уныло оглядел глухие стены закрытого двора и непробиваемые двери. Ковыляя, подошёл к Зоркому глазу.

— Ты как? Очухался? — спросил я.

Он поднял на меня невидящие глазницы и сипло произнёс:

— Сенпай…

— Да, брат, это он умеет… — я похлопал его по плечу. — Держись. Надо как-то выбираться. Что с твоей оптикой?

— Ларсон…

— Ясно. Вот же мерзкий гад… Ну ничего. Мы его ещё достанем. А где остальные? Они на станции?

Кайоши не ответил. Неуверенными движениями ощупал бочку, мелкими шажками дошёл до ящиков и похлопал по одному из них. Я заглянул внутрь. Обрезки ржавых труб, пучки проводов, старая бионическая рука без среднего пальца. Хлам, одним словом.

— Тут ничего нет, Зоркий. Только мусор.

Зоркий глаз покачал головой. Он снова похлопал по железной стенке и сказал:

— Воздуховод!

Я покосился на вентиляционные трубы, выглядывающие из корпуса здания. Теоретически, можно было соорудить из хлама башенку и взобраться по ней. Допустим, но что дальше?

Словно предчувствуя мой вопрос, Зоркий приложил палец к губам. Мол, помалкивай.

Мы вдвоём дотолкали три ящика к стене, затем самый лёгкий из них — с горелыми микросхемами и обгрызенными проводами, поставили на два других, на манер пирамиды. Затем я водрузил сверху три бочки, таким же манером. Получилось так, что если встать на самую верхушку этого сооружения, то можно допрыгнуть до решётки. Если очень постараться. Но ведь её ещё надо как-то открутить или вырвать. Перспектива повиснуть на решётке на высоте трёх этажей, а потом с нею же сорваться вниз — в кучу жёсткого хлама, почему-то меня не прельщала и я поделился этими соображениями с Зорким глазом.

Тот сказал:

— Помоги, — и полез на верхотуру первый, как слепая ящерица.

Пришлось страховать. Затем подсаживать его на бочки. Затем, дрожа как осенний лист на ветру, залезать следом. Постройка шаталась, крышка верхней бочки проминалась под нашими ногами и недобро скрипела. А кроме того, вдвоём на ней было тесно. Благо можно было опереться на гладкую стену.

Но Зоркому глазу, который рисковал навеки распрощаться с козырной кличкой, этого было недостаточно.

— Подсади, — скомандовал он и поднял ногу.

— В смысле… куда? — не понял я.

— На плечи.

— Твою мать! Что ты выдумал? Мы ж навернёмся нахрен!

— Решётка.

— Сам вижу, что решётка. Ты-то откуда про неё знаешь? Но если ты не заметил, она прикручена!

— Сделаем, — спокойно сказал Зоркий глаз и стал вскарабкиваться на меня. Только из чувства солидарности к его состоянию я помог Кайоши взгромоздиться мне на плечи. Даром что мужичок оказался лёгким. По всей видимости, годков Зоркому глазу было уже не мало, но двигался этот чертяка проворнее многих юнцов. Я держал его за ноги, а сам упёрся задом в стену, стараясь при этом не пошатнуть конструкцию.

Кайоши схватился одной рукой за рамку решётки, а другую запустил в правый глаз. Поковырялся там основательно, что-то провернул и