class="p1">Когда в 1962 году Робертс подал документы на поступление в Калифорнийский университет в Беркли, ему сначала отказали – в частности, потому что было непонятно, как он сможет жить в кампусе со своим аппаратом. Но в конце концов его приняли и разместили в больнице кампуса. Его история стала известна по всей стране, и в кампусе стало появляться все больше студентов с ограниченными возможностями, которым часто помогали другие люди – поднимая коляски по лестницам и занося их в лекционные аудитории.

Все это происходило в 1960-е годы, «во времена бездны протестов, бездны реформ и бездны перемен», – вспоминает Стив Браун, сооснователь Института культуры инвалидности. Больница кампуса в Беркли, где живут студенты с ограниченными возможностями, стала штаб-квартирой энергичной и дерзкой группы людей, известной под названием Rolling Quads. Как и многие другие группы по всей стране, они начали бороться за гражданские права людей с ограниченными возможностями – права на образование, на работу, на уважение и вовлеченность в общественную жизнь.

В то время доступность городской среды оставляла желать лучшего – хотя некоторое количество пандусов имелось в тех местах, где инвалиды войны заставили местные власти их построить, однако они были скорее исключением. В 1960-е и 1970-е годы новая волна активистов с ограниченными возможностями уже не хотела ждать действий от властей. По сей день ходят истории, как Робертс и другие участники Rolling Quads разъезжали по Беркли под покровом ночи и с помощью обслуживающего персонала ломали кувалдами бордюры и устанавливали пандусы – чтобы побудить город к действию. Эрик Дибнер, который помогал студентам с ограниченными возможностями в Беркли в 1970-е годы, говорит: «Думаю, что байка о полуночных коммандос слегка преувеличена. Мы взяли пару мешков цемента, замесили и уложили на тех перекрестках, где было удобнее всего проложить маршрут». Пусть все происходило ночью, пусть вмешательство было минимальным, но эти действия оказали мощный и продолжительный эффект.

В значительной степени прогресс был достигнут бюрократическим путем – после петиции в городской совет в Беркли в 1971 году. В этой работе участвовал и Эд Робертс, к тому времени уже аспирант в области политологии. Он и его сторонники настаивали, что город должен срезать бордюры на всех углах Беркли – и этот призыв привел к появлению первой в мире широкомасштабной программы срезания бордюров: 28 сентября 1971 года городской совет объявил, что «улицы и тротуары нужно проектировать и строить так, чтобы облегчить перемещение людей с ограниченными возможностями в основных коммерческих зонах». Предложение было принято единогласно.

К середине 1970-х движение за права инвалидов становилось все шире: люди боролись не только за скошенные бордюры, но и за подъемники инвалидных колясок в автобусах, лифты с доступными для инвалидов кнопками в общественных зданиях, доступные ванные комнаты и низкие стойки обслуживания – чтобы люди в инвалидных колясках находились на одном уровне с персоналом. В 1977 году протестующие одновременно подступили к федеральным офисным зданиям в десяти городах, требуя, чтобы правительство соблюдало нормы, защищающие людей с ограниченными возможностями во всех государственных учреждениях. Эти протесты в Сан-Франциско обернулись месячной сидячей забастовкой людей в колясках, которые отказывались уезжать, пока не будут приняты меры; эти события широко освещались в средствах массовой информации. Через несколько лет демонстранты в колясках открыто ломали кувалдами бетонные бордюры в Денвере – так же как Rolling Quads.

Активисты поняли, что такого рода демонстрации – мощные инструменты для привлечения общественного внимания. Когда в Палате представителей был обнародован Закон об американцах с ограниченными возможностями 1990 года, демонстранты-инвалиды покинули свои коляски и поползли по мраморным ступеням Капитолия, чтобы убедиться, что закон принят, – наглядно продемонстрировав те проблемы, с которыми они сталкиваются во враждебной им среде.

Этот закон не был первым федеральным документом, предназначенным для устранения барьеров, стоящих перед людьми с ограниченными возможностями, но его рамки были беспрецедентно широкими. Он предписывал обеспечить доступ и размещение инвалидов во всех местах, открытых для общественности, включая коммерческие предприятия и транспортную инфраструктуру. Разумеется, в нем были и ограничения: закон требовал от работодателей и строителей только того, что «разумно». Это привело к некоторой двусмысленности и оставило место для маневра, так что скошенных бордюров на каждом перекрестке нет до сих пор – даже в Беркли. И тем не менее это был важный шаг в правильном направлении. На церемонии подписания закона в 1990 году президент Джордж Буш в своей речи связал его с недавним падением Берлинской стены, отделявшей коммунистическую Восточную Германию от Западной: «И сейчас я подписываю закон, который заносит кувалду над другой стеной, целые поколения отделявшей американцев с ограниченными возможностями от свободы, которую они могли увидеть, но не могли ухватить. И вновь мы торжествуем, когда эта преграда рушится, и все вместе заявляем, что мы не примем, не оправдаем и не потерпим дискриминацию в Америке».

Эд Робертс, которого должностные лица университета в Беркли когда-то считали слишком немощным для учебы, получил степень магистра, преподавал в кампусе и стал сооснователем Центра независимой жизни – организации, помогающей инвалидам, которая стала моделью для сотен таких центров по всему миру. Также он женился, завел сына, развелся, выиграл стипендию Мак-Артура (иногда называемую «грантом для гениев») и почти десять лет руководил калифорнийским департаментом реабилитации. Робертс был всемирно известным защитником независимости людей с ограниченными возможностями и умер от остановки сердца в возрасте 56 лет. Сегодня его инвалидная коляска хранится в Смитсоновском национальном музее американской истории; ее можно увидеть на сайте музея. Но самые многочисленные и, пожалуй, самые значимые памятники его наследия можно увидеть на тысячах перекрестках по всей территории Соединенных Штатов, и они напоминают нам, что правильная тактика может изменить сердца, умы и в конечном счете города.

На велосипеде

Машинам здесь не место

В 1960-е годы молодой студент Хайме Ортиз Мариньо уехал из Колумбии, чтобы получить ученую степень в области архитектуры в Соединенных Штатах. Когда он вернулся в Боготу, он понял, что смотрит на свой город по-новому – в свете своего зарубежного опыта. Мариньо вспоминает, что «был шокирован, увидев, что колумбийцы идут по американскому пути развития» – пути, который привел к доминированию автомобилей в городах США. Он был твердо уверен, что необходимо что-то предпринять, чтобы эта история не повторилась в Боготе.

В духе того времени Мариньо стал считать права велосипедистов гражданскими правами. Для него велосипед олицетворял индивидуальность, а также «права женщин, городскую мобильность, простоту, новый урбанизм и, конечно, экологическую сознательность». Будучи знакомым с культурой протестов в Соединенных Штатах, Мариньо объединил местных велосипедистов, и в итоге они добились установки знаков и временного закрытия двух крупных улиц, которые стали доступны только для пешеходов и велосипедистов. Так родилась первая цикловия[117], и именно отсюда распространилось ее