Она прижала ладони к моей груди и задрала голову, пытаясь выдать томный взгляд. Выглядело так, будто на мне пытается повиснуть уродливый долговязый мужик. Боги, в какую же херь я влип. Все было бы терпимо, если бы не прогнившее нутро Ветурии. Она была ничуть не лучше своего папаши. Такая же жестокая, блудливая и озлобленная.

Под накладными волосами были видны ее собственные — редкие жирные пряди. Я никогда не судил по внешности. Жизнь показала, что это самое обманчивое, что есть в человеке. Даже его слова не введут в заблуждение так, как это может сделать внешний облик. Но Ветурия… Не знаю, кем нужно быть, чтобы захотеть такое уродство. Среди безобразных женщин Солина были вполне достойные. Но эта… Мне всегда казалось, что если вскрыть ее, то наружу польется вонючая слизь.

Память тут же подкинула воспоминание о темно-золотой густой копне волос Ле-ры. В них хотелось запустить пальцы и перебирать часами. Хотелось, чтоб они обвили ладони, опутывая руки. Хотелось ощущать их скользящими по всему телу. Повсюду…

Я осознал, что снова отключился от реальности, когда Ветурия прижалась и начала тереться о меня своими костями.

Пришлось прикоснуться к ней, чтобы развернуть спиной к себе и подтолкнуть к терпеливо ожидающим рабам. Идиоты. Пользовались бы шансом заслужить императорское расположение.

Я обвел взглядом полуобнаженных рабов, пытаясь внушить сразу всем мысль, что каждый из них должен постараться получить внимание принцессы.

— В таком случае позвольте этим мужчинам сделать то, для чего они здесь. — Я еще раз подтолкнул принцессу вперед и, махнув ладонью, подозвал одного из рабов к себе. — Им, конечно, далеко до меня. Но пусть хотя бы попытаются.

Принцесса рассмеялась и тут же впилась ногтями в грудь мужчины-шлюхи.

— Да-а-а… Они никогда не смогут с вами сравниться…

Она пожирала взглядом смазливого дурака и одновременно кусала губы, глядя на меня. Я улыбнулся почти искренней улыбкой. Да уж. Увидела бы она мое истинное лицо. Долго верещала бы.

— Дорогая, оставь Командующего в покое! Каллидий иди ко мне! Посмотри, какая прелесть.

Я едва не выругался. Терпение уже было на исходе. Из-за проступка Ле-ры я никак не мог успокоиться. А из-за того, что оставил ее в одиночестве, беззащитную и уязвимую, вообще был не в состоянии сосредоточиться. Все вокруг раздражало.

Привычная выдержка покинула. Если раньше я почти спокойно находился рядом с императорской семьей, то сейчас… не мог дождаться, когда выпущу им кишки наружу. Избавлю Ле-ру и себя от угрозы.

А раньше думал, что отомщу за Нептус. Как быстро красивая землянка поставила меня на колени.

Я шагнул к императору. Он с открытым ртом рассматривал танцовщицу, которая трясла перед ним сиськами и изображала страсть.

— Она похожа на ту твою землянку. Помнишь? За которую ты просил… — Я едва не споткнулся. С трудом выровнял шаг и с равнодушием посмотрел на императора. А вот он смотрел на меня пристально. Внимательно.

Ему известно о том, что Ле-ра жива. Я понял это совершенно точно.

Оставалось продолжать игру, которую затеял. По телу пробежал озноб. Я не отдам ее.

— Вы про шлюху из последней партии Главы Ловцов?

Император мерзко улыбнулся. Склизкая жаба. Расправлюсь с ним собственноручно.

— Да-а-а, про нее… Как жаль, что она не выдержала твоего напора. Сейчас бы шпилили ее вдвоем. — Он хохотнул.

Огненные вихри внутри взметнулись ослепляющим пламенем. Каким-то чудом я заставил лед, живущий во мне, усмирить огонь. На секунду перед глазами стало темно. Я хотел убивать. Это было мне необходимо. Голыми руками разодрать ублюдка на части. Делать это долго. Вытащить его язык через дыру в глотке. А еще лучше отрезать его поганый шланг и заставить сожрать.

Горячий пот выступил на коже. Нужно взять себя в руки. Не терять контроль. Только не сейчас.

Я пожал плечами, вытягивая из себя каждое слово:

— К сожалению она казалась намного слабее, чем я думал.

— Правда? — Выродок отпихнул от себя танцовщицу и развернулся ко мне. — А я слышал, что ты просто не захотел со мной делиться.

Блядь! Я в глубокой яме. Если сейчас же что-то не придумаю…

В зал вошел один из приближенных императора. Краткая секунда на то, чтобы собраться с мыслями. И в то же время нехорошее подозрение. Обычно, никто из генералов не тревожил ни меня, ни жирного мудака во время подобных развлечений. Случилось что-то действительно дерьмовое.

— Император. Командующий. Прошу простить мое вторжение, но у меня важные новости.

— Говори, Ицилий. — Император продолжал смотреть на меня, как будто ожидал, что я сейчас во всем сознаюсь.

Нужно предупредить Невия. Сказать, чтобы спрятал Ле-ру. Он должен быть где-то поблизости. Даже мои способности не безграничны. Если он отошел далеко, то я не смогу достать его…

Но следующие слова Ицилия оглушили почти как удар:

— Из пустыни вернулась наша Экспедиция… — Ицилий нахмурился, глядя на меня. — Они обнаружили ваш корабль и…

— Ну?! Не тяни? Что такого ужасного? — Император все больше раздражался, а я, наоборот, пытался сосредоточиться.

— Один из бортовых журналов сохранился. Его смогли частично восстановить. Кажется… если данные верны… — Ицилий снова уставился на меня. — На записи видно, как вы пытаете пленников. Они с Нептуса.

Наверное, когда-то это должно было случиться. Моя ошибка. Я думал, что ошибся, когда не смог устоять перед землянкой. Но все случилось гораздо раньше.

А я ведь был уверен, что уничтожил все записи. Я ведь их спалил! Огнем, в котором не может выжить ничто. Даже их пресловутый Огненный Змей не выдержал бы моего пламени.

А какая-то крошечная ерунда — чип с записью — уцелела. Я попал капитально. И я знал, что встрял не шуточно. Потому что на этих записях пытали меня самого.

Четыре года назад…

Я приходил в сознание все реже. Даже пытки не приводили в себя. Ощущение тупой пульсирующей боли стало настолько привычным, что я терялся в нем и не мог выбраться. В промежутках между болью и беспамятством я пытался узнать своей врага.

Он превратил меня в кусок мяса, думая, что сможет сломать. Для него я был подопытным — он все никак не мог понять, как мне удается так долго держаться. Он приходил каждый день, пробуя на мне убогие пытки, которые придумывал, пока я был в отключке.

Когда он понял, что физически я каким-то чудом держусь, то начал пробовать забраться в мой мозг. Унижал, угрожал, рассказывал, как использует мою внешность, чтобы проникнуть на Нептус… И еще тысячи вещей, которые я забывал сразу же, как только слышал.

Идиот… Он и не подозревал, что в эти часы сам раскрывает мне свои секреты. Я узнавал его так, как он хотел узнать меня. Я вслушивался в то, как он говорит, с какой интонацией, как обращается к генералам, а как ко мне — к пленнику. Я запоминал его жесты и привычки. Мимику. Искал слабости. Главной была его самоуверенность.