Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Проклятье… – с тревогой бормочет Ясна.
Я моргаю, замечая, что она осматривает пространство вокруг меня.
– Поднимайся, косторез. И я надеюсь, что в тебе в разы больше крови, чем уже вытекло.
Я слабо хмыкаю, решая не смотреть и не узнавать, какое количество способно напугать эту язвительную Мару. Поднимаюсь, а Ясна сдавленно кряхтит, когда я опираюсь на неё практически всем весом.
– Сколько у вас это заняло? – хрипло спрашиваю я и киваю на узкий проход, который им удалось разобрать.
– Сутки.
– Сутки?!
– Да, поэтому… спасибо.
– За что? – недоумеваю я.
– За то, что не помер, пока мы возились, – стыдливо и явно нехотя признаётся Мара.
– Ну, помереть я ещё могу, – едва ворочая языком, намеренно дразню я, а та шипит в ответ, недовольная моей шуткой.
Ясна вытаскивает нас всех через озеро. Вернуться обратно не так сложно. Нужно только подняться до воды в потолке, а та дальше сама выталкивает на поверхность. Там нас встречает Алия. Она в порядке, хоть и выглядит ещё более измученной. Правда, мы чувствуем себя не лучше. Я с наслаждением втягиваю носом свежий вечерний воздух, пропитанный запахами сосен и лиственниц.
Ясна обрабатывает мои раны и зашивает их, пока Алия стирает кровь с Велы, а Валад разжигает костёр. Я рассказываю им обо всём, что произошло, а решение переночевать рядом со Смородиной-рекой на восточной стороне гряды кажется детской игрой после встречи с Оземом и Сумерлой. К тому же мне нужна хотя бы ночь, чтобы завтра я смог сесть на коня.
Алия просит прощения за всё и работает молча, но сейчас она последняя, о ком я способен думать. Валад и Ясна с удивительной стойкостью выслушивают о смерти Велы, возможно, они уже успели отчаяться найти нас живыми под завалами.
– Почему она спит? – спрашивает Ясна, пока Валад обнимает сестру, не желая её отпускать, а я медленно ем приготовленную кашу.
Горячая пища обжигает рот, потрескавшиеся губы саднит, но они хотя бы больше не кровоточат. Валад перевязал мне голову и дал ещё успокаивающих трав, но боль всё равно пульсирует в затылке.
– Потому что я её не разбудил. Я могу сделать это в любой момент, однако предлагаю увезти её, дождаться, когда заработает сердце, и сразу оживить. Так она не будет помнить себя мёртвой.
– Отлично, так и сделаем, – незамедлительно кивает Валад, и его губы трогает слабая улыбка.
– Нет.
Протест Ясны непонятен, и мы с недоумением глядим на неё.
– Нет, – ещё твёрже повторяет Мара. – Ты не станешь оживлять мою сестру, не спросив её согласия.
– О чём ты? – встревает Алия. – Он же её оживит.
Ясна одаривает княжну таким тяжёлым взглядом, что той становится не по себе и она смущённо замолкает, втягивая голову в плечи.
– Никому из вас неизвестно, как много ограничений в жизни Мары. Мы не стремимся лечь в могилу, но вряд ли хоть одна из нас будет рада, если её поднять после смерти.
– То есть нам лучше дать ей умереть? – как можно спокойнее спрашиваю я, хотя невольно стискиваю челюсти.
– Я говорю, что ты обязан её спросить, согласна ли она вернуться. И если она ответит отказом, то отпустить и дать ей уйти.
– Ты выжила из ума! – Валад крепче прижимает к себе Велу, будто Ясна готовится заколоть её при нём. – Конечно, она хочет жить! Если ты любишь её, то как ты можешь…
– Как раз поэтому и могу! – рявкает Ясна, её терпение лопается, обнажая горе и тоску. – Я оберегала её все эти годы! И лучше тебя знаю, с чем она справлялась. Я люблю её настолько сильно, что готова смириться и отпустить, если она не желает продолжать такую жизнь. Ты лишил её выбора, когда сам притворился мёртвым, а теперь смеешь отказывать ей в том, что касается её личной смерти!
Валад внешне спокоен, но сказанные слова не хуже лезвий входят в его тело, отравляя душу. Я знаю, потому что чувствую то же самое. Если я проигнорирую услышанное, то это не более чем эгоизм. Нам действительно неизвестно, как живут Мары, но даже по слухам у них множество ограничений.
Я не хочу верить, что желание Велы умереть было истинным, она просто принимала неизбежное, но теперь она может решить сама.
– Ты права, – соглашаюсь я, и никто не возражает. – У Велы есть выбор. Я разбужу её, когда мы достаточно отойдём от Смородины-реки и перестанем выглядеть так ужасно.
Ясна не улыбается в ответ на мою попытку сгладить ситуацию, в её взгляде продолжают жить подозрительность и тоска.
– Обещай, косторез, что примешь её решение. Каким бы оно ни было.
В гнетущей тишине я опускаю ложку в полупустую миску. Чувствую, что меня припирают к стенке и связывают руки. Я даже не догадываюсь, каким будет ответ Велы, но всё внутри меня противится принятию этого условия.
– Обещаю, – через силу выдавливаю я.
Мара отрывисто кивает, и на этом разговоры прекращаются. Нам всем очевидно, что роскошным ковром мы прикрыли сгнивший пол, который может обвалиться под нашими ногами в любой момент. Помня об удачном бегстве и моей силе оживлять, мы попытались притвориться, что никого не теряли. Но Вела мертва.
* * *
На следующее утро, на рассвете, мы уходим обратно по перевалу. В этот раз мы едем верхом. Алия берёт коня Велы, а Валад сажает сестру к себе. Вначале я хочу везти её, но вспоминаю, что он всё-таки её кровный брат, да и мой бок невыносимо болит. Мы идём пешком только перед самым выходом, на узком берегу.
Возвращаемся на поляну с водопадом и там отдыхаем весь оставшийся день. Точнее, я отдыхаю, пока остальные опекают меня и заботятся. У меня не получается сдержать веселье, и я практически в открытую издеваюсь над ними, когда ленюсь даже встать и взять для себя воды. Вначале Ясна, Валад и Алия вздрагивают и суетятся от каждого моего болезненного стона, но теперь с недовольством на лицах подыгрывают моему немощному состоянию.
Мы по очереди моемся и, приведя себя в приличный вид, решаем остановиться в ближайшей деревне с постоялым двором и там разбудить Велу. Та наверняка захочет привести себя в порядок.
За ужином мы до хрипа спорим и обсуждаем, что теперь делать. Валад ещё какое-то время сопротивляется уговорам предстать перед князем Верестом, но даже я не вижу смысла в его упрямстве. Он будет хорошим князем, способным объединить север. Мы рисковали жизнями, чтобы вытащить Алию, которую он так любит. Я не выдерживаю и повышаю на него голос, в лицо бросаю слова о бессмысленности спасения княжны, если после Валад будет смотреть, как Алия выходит за другого. Мы придумываем ему историю, что в действительности он выжил, смог выбраться, но потерял память. Его нашёл проезжающий мимо Гаван и вырастил как своего сына.
Я обещаю Валаду поддержать эту историю перед княжеским двором, как и Гаван. Так же Алия призна́ет в нём Валадана ашорского, а когда Вела оживёт, то и она поддержит брата.