«Ладно, – передала Меган тридцать секунд спустя. – Готово».

«Шикарная работа! Этот тип считает, что ты все еще в беспамятстве. Открой глаза на волосок и найди лампу, чуть выше твоей головы справа. И найди своего стражника. Он прямо по центру перед тобой».

«Вижу сквозь ресницы и ее, и его», – передала Меган пару секунд спустя.

«Отлично. Мне нужно, чтобы ты мысленно отсчитала „три, два, один, пошел“. Когда дойдешь до „пошел“, я заору во всю глотку. Достаточно громко, чтобы долетело до твоей комнаты. Это отвлечет парня. Так что как только подумаешь „пошел“, подскакивай, хватай лампу у верхушки и лупи его изо всех сил».

Холл не хотел смерти часового. Хватит просто вырубить его. Так, может Меган попридержать удар? Как ни крути, он ведь убил Балдино одним ударом… Но он сильнее и смог долбануть твердой рукояткой пистолета Балдино по голове с чудовищной скоростью. Не имея возможности ни оценить силу Меган, ни угадать, будет ли удар скользящим или прямым, нельзя идти ни на малейший риск. Хочется уповать на то, что часовой останется жив.

«Не миндальничай, Меган, – добавил он, приняв решение. – От этого зависит моя жизнь. Так что никакой жалости. Вложи в удар всю свою ярость и ненависть. Пистолет у него в руке стреляет транквилизатором, и у него строгий приказ не ранить тебя. Так что даже если это не удастся, тебе ничего не грозит. Никакого риска. Только вознаграждение».

«Ладно, Ник. Я тебя не подведу. На „пошел“. Готов?»

«Готов».

«Три… два… один… пошел!»

46

Холл взвыл, как ошпаренный. Леденящий, первобытный вопль заставил Гердлера испуганно подскочить. Ник вкладывал в крик максимум децибел, сколько мог, пока его связки не взмолились о пощаде, и продолжал крик и после того.

И в то же самое время он находился в голове человека, охранявшего Меган. Тот подскочил от крика, прошившего стены, как бумажные, и обернулся в его сторону. Но едва успел закончить поворот, как подсознание уловило звук движения позади, предупреждая об опасности и необходимости повернуться обратно.

Слишком поздно. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть тяжелое основание лампы, летящее ему в голову.

И тут же сознательное мышление часового оборвалось, и мысленное изображение, которое Холл заимствовал у него, исчезло. Несмотря на это, Ник чувствовал, что военный жив. Идеально!

«Я сделала это!» – телепатически крикнула Меган.

«Замечательно! – откликнулся Холл, наконец обрывая крик, чтобы пощадить саднящее горло. – В кобуре на лодыжке у него настоящий пистолет. Бери и его, и усыпляющий, и жди моих указаний. Двигайся предельно тихо».

Гердлер лишь покачал головой.

– Накричались? Думаете, кто-нибудь снаружи дома может вас услышать и прийти на помощь?

– Вообще-то нет, – отмахнулся Ник. – Но я подумал, что вселенная задолжала мне один последний первобытный вопль.

Гердлер кивнул, а Холл заглянул к нему в мысли. Пленник испытывает чудовищный стресс, думал полковник. Вполне понятно. Вопль – причуда довольно эксцентричная, но он все-таки в камере смертников, а каждый дает выход напряжению по-своему.

– Пожалуй, ничего нового я в конце концов так и не вспомню, – непринужденным тоном продолжил Холл. – Так на чем я остановился?

– Прежде чем у вас снесло крышу и вы попытались поднять мертвых из могил, – сообщил Гердлер, – вы повествовали мне, что Меган была ранена. И вы вывезли ее из здания на ее офисном кресле.

– Верно. Я понимал, что не могу доставить ее в больницу. Так что отвез в затрапезный мотель.

– И вызвали «скорую», – уверенно досказал Гердлер. Фрагменты головоломки все лучше укладывались в единую картину. – Мне интересно узнать, что там произошло. Мы допрашивали друзей и знакомых фельдшеров, приехавших на вызов.

Холл озадаченно наморщил лоб.

– А почему вы не допросили их самих?

– Оба убиты.

– Нет! – крикнул Ник, в ужасе распахнув глаза.

Он прочел, что Гердлер тотчас же раскаялся в том, что сказал об этом. Зачем заставлять Холла страдать еще больше? Большинству идущих на казнь позволяют насладиться напоследок любимым блюдом. А он вместо того обременяет Холла чувством раскаяния и вины.

Но у Ника не было времени раздумывать об этих бессмысленных смертях по его вине, пусть даже косвенной. Пока он продолжал беседу с Гердлером, Меган прокралась в соседнюю комнату. Поскольку видеть ее глазами Ник не мог, то указал ей положение лишь приблизительно – футах в шести от левой стены. Зато она заодно слышала голос полковника сквозь стену и потому была уверена, что зашла точно ему за спину. И стояла там, едва дыша и ожидая от Холла сигнала.

– Полковник, – сказал Ник, – я проникся к вам симпатией и уважением. И понимаю, почему вы считаете нужным меня убить. Но если вы хотите остаться в живых, я вправду хочу, чтобы вы бросили мне ключи от наручников и не шевелились. И на сей раз я не блефую.

– Вы уже признались, что не сможете остановить и муравья.

– Я обнаружил, что есть небольшой процент людей, чьи мысли мне недоступны. Меган Эмерсон – одна из них. Сама она не может показывать никаких фокусов, но по какой-то причине я могу телепатически общаться с ней.

Полковник задумался. Если это правда, это интересно. Но непонятно, зачем Холл говорит ему это сейчас, снова пустившись в пустые угрозы вместо того, чтобы продолжать рассказ.

– Она сейчас свободна. И не только свободна, но и в упор нацелила пистолет вам в спину. Как по-вашему, какой толщины здешние хлипкие гипсокартонные стенки? В частности, та, к которой прислонен ваш стул? По-вашему, она может остановить пулю сорок пятого калибра, выпущенную в нее с расстояния шести дюймов?

– Притворяетесь, что можете повторить номер, который выкинули в «НашВашОфис»? – невозмутимо произнес Гердлер. – Только на сей раз в наручниках? Могли бы придумать нечто поинтереснее. – Он покачал головой. – Первый ваш блеф был куда лучше.

– Да неужто? – спросил Холл, посылая Меган указание.

Позади полковника громыхнуло от удара кулаком в стену как раз в районе его затылка. Гердлер перепугался до безумия, а ударная волна, прошившая стену, толкнула его голову вперед.

– В следующий раз в стену ударит отнюдь не кулачок, – изрек Холл. – Я знаю, что вы – героическая личность, полковник Гердлер. Но вам не помешать моему бегству, будете вы сотрудничать или нет. Так к чему швыряться собственной жизнью?

Сунув руку в карман, полковник извлек ключи от наручников Холла, понимая, что тот без труда уловит любое покушение на обман. И швырнул их Нику, перехватившему ключи в воздухе свободной левой рукой.

В мыслях Гердлера Холл прочел, что по большей части подобный оборот событий его обрадовал. Хоть пленник и получил отсрочку приведения приговора в исполнение, Гердлер тоже получил отсрочку – от исполнения претившей ему роли палача.