Лукасу пришлось изрядно постараться, чтобы сохранить приветливое выражение лица после того, как он внимательно посмотрел в глаза Кэтрин. Было видно, что его жена немного нервничала и собиралась поговорить о чем-то очень важном. Это обеспокоило Лукаса, и он сразу начал вспоминать, не совершил ли он какого-то нового проступка, однако ничего такого ему на ум не приходило.

– Что-то не так, любовь моя? – спокойным голосом произнес он.

Кэтрин перевела дыхание и кивнула.

– Боюсь, что да, Лукас. И это касается нас обоих.

Лукас ощутил, как у него сердце ушло в пятки. У него появилось сильное предчувствие, что она собиралась поговорить с ним как раз о том, о чем ему самому надо было поговорить с ней. Вдруг он понял, что совершенно не готов к этому. Те тщательно обдуманные фразы, которые, как он надеялся, не звучали бы уж слишком по-глупому, вдруг испарились у него из головы.

– О чем ты хочешь со мной поговорить? – Лукас посмотрел в сторону двери, пытаясь припомнить, не осталось ли у него еще какого-нибудь невыполненного задания, на которое он мог бы сослаться и отложить разговор. Но тут Кэтрин ударила ладонью по столу. От неожиданности Лукас чуть не подскочил.

– Даже не думай: сбежать. Я несколько недель собиралась с духом, чтобы наконец обсудить с тобой это, и я намерена довести начатое до конца.

– Ты меня пугаешь. Это, должно быть, что-то очень неприятное, если тебе пришлось собираться с духом, чтобы поговорить со мной.

– Да, это неприятная вещь, Лукас, но это касается нашей семьи и нашего будущего. Не стоит смотреть на меня так угрюмо. Я ведь, в конце концов, пытаюсь исправить ситуацию, заново построить наши отношения, а не разрушить их.

– Ты говоришь о моем обвинении, не так ли? – спросил Лукас и обхватил руками голову.

– Да. Из-за того, что случилось тогда на берегу озера, мы не можем по-настоящему сблизиться. Между нами возникла стена, которая с каждым днем становится все выше, и толще, и крепче.

– Ты и вправду считаешь, что между нами есть стена?

– Да, я так считаю. И частично она появилась из-за меня. Ты причинил мне боль, Лукас. Иногда мне кажется, что дело даже не столько в том, что ты обидел меня, а в том, когда ты это сделал. Я увидела тебя живым и почувствовала себя такой счастливой! Я хотела кинуться в твои объятия и прижаться к твоей груди, трогать тебя до тех пор, пока не поверю в то, что это все не сон. А потом…

– Я оскорбил тебя, чуть ли не плюнул тебе в лицо… – Лукас подошел к ней, опустился рядом на колени и взял ее за руку. – Я знаю, любовь моя. Я знал это, поскольку видел выражение боли в твоем взгляде, когда забрасывал тебя ужасными обвинениями. Одна моя часть хотела тут же утешить тебя, но другая твердила, что ты заслуживаешь этих страданий. Я хотел просить у тебя прощения и в то же время продолжал думать о тебе как о предательнице. Так я метался из стороны в сторону, пока чуть не сошел с ума.

– Но почему, Лукас? Я не могу понять этого. Почему ты решил, что я имею какое-то отношение к тому отвратительному избиению? Как ты мог вообще вообразить, что я смогла на такое пойти, хоть даже из ревности к Агнес? Да, я признаюсь сейчас, что на самом деле ревновала тебя. Ужасно ревновала каждый раз, когда она улыбалась тебе или касалась твоей руки. Я была уверена, что она сможет очаровать тебя с той же легкостью, с какой ей удавалось покорить каждого мужчину в Данлохане. Ей удалось обвести вокруг пальца даже нашего отца, который до последнего вздоха считал ее милым и невинным созданием.

Лукас встал, наклонился к ней и, подняв жену на руки, понес ее в сторону тяжелой, обитой материей скамьи, которая стояла в самом углу комнаты. Он опустился на нее, удобно облокотился о высокую спинку и, усадив Кэтрин к себе на колени, крепко прижал ее к себе, невзирая на протесты.

– Я никогда до конца не верил в то, что ты сговорилась с Ранальдом убить меня. Да, я сомневался в твоей вине, но приписывал это голосу страсти, тому, что хотел вновь очутиться с тобой в одной постели.

– И ты там очутился. – Хоть она и понимала, о чем говорил Лукас, но не знала пока, как относиться к этому признанию. – Да, я тоже хотела, чтобы ты занялся со мной любовью, но каждый раз корила себя за то, что такая слабая и пустила к себе в постель мужчину, который считал меня предательницей.

– Все было не так, счастье мое. Я уже знал правду, когда позволил страсти взять верх над разумом.

– Ты хочешь сказать, что наконец поверил моим словам?

Лукас посмотрел ей в глаза, и ему захотелось солгать Кэтрин, сказать, что именно так все и было. Но он понимал, что эта ложь лишь создаст еще одну стену на месте той, которую они пытались сейчас разрушить.

– Нет, это было не так, хотя мне ужасно хочется, чтобы я мог сейчас сказать «да». – Он прижался лбом к ее лбу. – Когда тебя ранило стрелой, я решил во что бы то ни стало докопаться до правды. Я больше не мог разрываться между желанием поверить тебе и страхом, что это может причинить мне еще более глубокие страдания. Поэтому я вошел через потайной ход в крепость и нашел еще один, который вел прямо в личные покои Агнес. Там даже было небольшое отверстие в стене, через которое я мог видеть, что происходило в комнате.

– Да, мне говорил об этом Уильям.

– Агнес и Ранальд как раз разговаривали между собой. Он пришел сообщить ей, что ты выжила. Тогда они начали обдумывать, как убить тебя и меня, и в течение этого разговора упомянули о том избиении год назад. Я узнал, как они его спланировали и как использовали тебя. Оказывается, меня избили до полусмерти не из-за твоей ревности, а из-за ревности Агнес. Она не могла смириться с тем, что мне не было до нее дела, что мне нравилась ты. Кроме того, Агнес знала, что если я попрошу твоей руки, то совет одобрит меня.

– И потому решила убить тебя.

– И тебя тоже, потому что она была из тех женщин, которые не терпят рядом с собой соперницу.

Кэтрин было больно думать, что Лукас так и не поверил ей на слово, что ему нужно было услышать признание вины из уст тех, кто на самом деле замышлял убить его. Только тогда он изменил свое мнение о ней. Но Кэтрин постаралась взглянуть на это разумно. Если бы она решила, что Лукас предал ее, то, наверное, не стала бы даже слушать его оправдания и заверения в том, что именно он говорит правду. Сам факт того, что она считала его виновным, заставлял бы ее сомневаться в каждом слове Лукаса. К тому же он сам, по своей инициативе, решил докопаться до правды, и это его в какой-то степени оправдывает.

Кэтрин вздохнула.

– Значит, как только ты узнал об истинном положении вещей, то решил, что теперь можно без опаски лечь со мной в постель.

– Когда я узнал, что ты мне не лгала, то почувствовал себя самым большим идиотом на свете.

– И ты это заслужил, – пробормотала она и чуть не улыбнулась, когда ощутила, как Лукас в наказание слегка дернул ее за косу. – Итак, ты расстроился из-за того, что совершил ошибку. А что случилось потом?