– Вот именно, они вполне могли предпринять отчаянную попытку захватить Гиперборею, – возразил стратег, самодовольно усмехаясь.

– Но каким образом? – спросил министр торговли. – Даже если предположить, что ваши осведомители не врут, Ластианакс, нельзя захватить такой город, как Гиперборея, при помощи нескольких ввезенных контрабандой самородков живой лазури.

Во внутреннем дворике повисла тишина, нарушаемая лишь веселым журчанием ручья. Министры нервно переглядывались.

Эпарх встал с места и объявил:

– Ваше величество, если эта история с живой лазурью подтвердится – а я в этом сомневаюсь, – следует удвоить охрану дворца в свете вашего приближающегося юбилея. Вероятно, амазонки хотят нанести решающий удар и напасть на магов, которые соберутся на вашем празднике.

В этот миг эпарх казался живым олицетворением стойкости: спина прямая, тога лежит на предплечье красивыми складками. Ластианакс понял: такой пламенной речью Мезенс пытается развеять подозрения в своем покровительстве контрабанды на первом уровне. Увы, его собственное положение и без того было слишком шатко, чтобы отвергать мудрое предложение эпарха.

– Нужно обеспечить немагическую защиту, – добавил он. – Электрические копья и защитные печати бессильны против живой лазури. Еще я предлагаю…

– Можно приставить к важным магам двух-трех дополнительных телохранителей, – перебил его стратег.

– Казначейство не будет оплачивать дополнительную охрану, – тут же взвился главный казначей.

Коллеги принялись с жаром препираться, пытаясь усилить охрану, не заплатив новым охранникам, а Ластианакс с горечью покачал головой: беспомощность Совета его удручала. Одному министру перерезали горло, в город ввозят живую лазурь, а маги пекутся лишь об огромной куче золота, на которой сидят. Пожалуй, один лишь Триериос мог бы разделить огорчение Ластианакса, да и того убили. Молодой маг оглядел министров, задержался взглядом на василевсе: казалось, тот не обращает внимания на происходящее вокруг и полностью погружен в себя.

В последнее время у правителя часто делался отсутствующий вид. Ластианакс задался вопросом, не начинает ли угасать разум монарха, устав ждать, когда же его тело наконец поддастся смерти? Словно услышав мысли молодого мага, василевс вдруг посмотрел на него немного встревоженно. В мгновение ока он выпрямился, снова сделавшись внушительным и грозным.

– Этот вопрос необходимо прояснить как можно скорее, – провозгласил он, прерывая переругивания министров. – Если выяснится, что в Гиперборею действительно ввезли живую лазурь, вы мне за это ответите, Мезенс. Вы не только управляете городом, но, сверх того, вы всегда были самым яростным сторонником сотрудничества с кланами, – продолжал он, пронзая эпарха ледяным взглядом. Мезенс побледнел, выслушивая этот выговор. – Я желаю, чтобы в отношении клана Синего Лотоса провели расследование, – приказал монарх собравшимся. – Переройте все уровни сверху донизу, но найдите эти самородки.

Члены Совета торопливо закивали, стараясь не глядеть на внезапно впавшего в немилость эпарха.

– Ваше величество, а как мы поступим с должностью министра колоний? – поинтересовался министр торговли, кивком указывая на пустое место Триериоса.

– Позаботьтесь об этом, – ответил василевс не допускающим возражений тоном.

Министры впали в легкий ступор. Должность министра колоний только что ликвидировали без каких-либо обсуждений и голосования. Ластианакс подумал, что его собственную должность вскоре может постигнуть та же участь, учитывая, сколь мало внимания государь уделяет его работе.

Министры еще немного пообсуждали ход приготовлений к юбилейным торжествам, и на этом заседание Совета закончилось. Несмотря на удручающую поверхностность, с которой коллеги отнеслись к его докладу, молодой маг вышел из внутреннего дворика в более приподнятом настроении, чем обычно. По крайней мере, он донес полученную информацию до василевса, и тот начал принимать решительные меры. Вдобавок теперь, когда Ластианакс знает об истинном происхождении Арки, можно расспросить девочку об амазонках и живой лазури.

Юноша направлялся к выходу из Магистериума, как вдруг его схватили и прижали к стене коридора. В поле его зрения возник Мезенс с искаженным от гнева лицом, его рука находилась в опасной близости от горла Ластианакса.

– Вы… – задыхаясь, прошипел эпарх, железной хваткой впиваясь молодому человеку в ключицу.

Казалось, еще секунда, и у него из ушей пойдет пар. Ластианакс был на голову выше, но это не добавляло ему уверенности.

– Эти ваши гнусные приемы не пройдут, вам не удастся меня оклеветать! – заявил эпарх.

Он выпустил ворот молодого мага, круто повернулся и удалился быстрым шагом, так что уже через пару секунд исчез за углом. Ластианакс массировал ключицу, хватая ртом воздух. Он пошел дальше, не в силах решить, подтверждает ли это маленькое происшествие его подозрения или, напротив, рассеивает. Если Мезенс работает на Ликурга, с его стороны не очень-то умно выступать против Ластианакса настолько открыто. С другой стороны, эпарх – человек импульсивный, готовый нападать на любого, кто смеет вставать у него на пути. В любом случае его реакция не сулит ничего хорошего. Если припереть его к стенке, он, словно смертельно раненный кабан, способен утянуть за собой и Ластианакса.

По крайней мере, в одном их мнения сходятся: накануне юбилея Гиперборея в высшей степени уязвима. Владей Ластианакс живой лазурью, он использовал бы ее именно в день празднования, во дворце василевса, куда приглашены все гиперборейские маги. Захватить город, обезглавив его, лишив правящей верхушки, именно так действовал бы умный враг.

Возможно, благоразумнее будет привести Арку на торжество. Никогда не помешает дополнительная пара глаз, способных понаблюдать за происходящим, особенно если это глаза девочки, которую с малых лет готовили к сражениям. Впрочем, Ластианакс дал себе слово, что расскажет Арке об этом как можно позже. В оставшееся до праздника время он не намерен терпеть ее бахвальство и чрезмерный энтузиазм.

Арка стремглав пронеслась вдоль каналов и влетела в главную библиотеку. У входа она лихорадочно пролистала каталог, потом поспешно пошла к левитатору, провожаемая изумленным взглядом верховного библиотекаря. Он еще никогда не замечал за девочкой такого жгучего стремления к знаниям. Добравшись до секции «Магическая механика», Арка рылась на полках, пока не отобрала без малого тридцать работ, описывающих темные магические практики. Открыв один из томов, она уселась прямо на пол и принялась читать.

За час девочка успела просмотреть двадцать две книги и стала знатоком гематрии, гаданий по числам и по руке, но так и не нашла ничего о проклятиях. Она уже хотела было отбросить книгу, которую долистала почти до конца («Магия крови: все ее секреты»), как вдруг взгляд Арки упал на примечание в нижней части страницы:

…в этой связи следует отметить, что магия крови ошибочно ассоциируется с применением проклятий. В действительности сама идея того, что проклятия передаются «по крови», ошибочна, поскольку сама кровь не является носителем проклятия. На самом деле семейные проклятия передаются из поколения в поколение, и плоть проклятых несет печать, которую колдун обычно старается сделать невидимой, дабы пресечь все попытки избежать проклятия. В конечном счете лучший способ защиты проклятых семей от неминуемой кары – это пожизненное проживание в синей зоне, чтобы их печати никогда не были активированы. Заметим также, что проклятия так редки не только в силу трудности магических действий, требуемых для наложения проклятия, но также и потому, что колдун обязан наслать на себя и свою семью те же мучения, которым подвергает семейство своего врага. Этот принцип равнозначности принято называть «зеркальным проклятьем»…»