ведь сейчас, когда мой дядя вот-вот потеряет должность, отказаться от меня будет неблагородно. Все решат, что вы искали выгодного брака, а когда брак оказался не так выгоден, отступились. Вы не хотите, чтобы о вас думали плохо. Но так ли уж важна молва?! Гораздо важнее, что вы сделаете меня несчастной, если женитесь. Ведь переменить свой характер вы не сможете. Да и нужно ли?

Ржевский окончательно вышел из оцепенения и обрёл дар речи:

– Таисия Ивановна, всё-таки позвольте мне сказать.

– Но разве мы не объяснились? – удивилась Тасенька.

– Сядьте, – попросил поручик, но когда девица двинулась к ближайшему креслу, остановил её на полдороге: – Нет, сядьте в другом месте.

То кресло, куда Тасенька собиралась сесть изначально, слишком напоминало о Софье.

Наконец девица уселась в кресло, которое ни о чём не напоминало, а Ржевский опустился перед ней на одно колено и решительно произнёс:

– Таисия Ивановна… Тасенька… Я ещё никогда такого не говорил ни одной особе, но вам скажу…

– Что? Но Александр Аполлонович!..

– Давайте будем друзьями, – докончил Ржевский.

– Ах! – Тасенька всплеснула руками и вся просияла. – Вы предлагаете мне дружбу?

– Да, – сказал Ржевский. – Дружбу. Правда, я до сих пор не уверен, что дружба между мужчиной и женщиной возможна. Но всё же именно это я вам предлагаю.

– Я и мечтать не могла! – продолжала радоваться Тасенька и вскочила, тем самым заставив поручика тоже встать. – Дружба с мужчиной! Это и вправду редкость, если всё по-настоящему. Но почему вы делаете мне такое предложение?

– Вчера на маскараде, – ответил Ржевский, – мы с вами… Мы были будто товарищи. Со мной раньше при обращении с особами женского пола никогда такого не случалось. Вот честное слово! Однако я понятия не имею, как нам с вами поддерживать дружбу, если мне надо сегодня же бежать из Твери.

– Об этом не беспокойтесь. – Тасенька улыбнулась. – Я же не всё время живу у дяди. Папенька отправил меня к нему погостить. А вообще я живу в глуши так же, как и вы. Думаю, мы сможем видеться.

За дверями, которые Тасенька некоторое время назад плотно закрыла, кто-то чихнул.

Ржевский собрался посмотреть, что там такое, но несостоявшаяся невеста успела первая и глянула в замочную скважину.

– Кто там? – громко спросил поручик, но ответа из-за двери не последовало. Вместо этого Тасенька, оторвавшись от замочной скважины, оглянулась на Ржевского и произнесла страшным шёпотом:

– Они там с иконой стоят. Благословлять на брак.

– Но ведь мы же не женимся, – удивился поручик.

– Кажется, они этого не знают, – таким же страшным шёпотом ответила Тасенька. – Думаю, они не подслушивали. Они просто стоят и ждут.

Ржевский заметался по библиотеке:

– Вот чёрт!

Он подёргал вторую дверь, но она, как и в прошлый раз была заперта.

– Вот чёрт! – повторил Ржевский. – Как же мне отсюда выбраться?

– Через окно, – сказала Тасенька и указала на одно из них: – Лучше всего через это.

Ржевский выглянул в указанное окно и обнаружил, что по ту сторону стоит садовая лестница. Библиотека находилась на втором этаже, а лестница, явно забытая кем-то из слуг, позволяла спокойно спуститься и не подвернуть ногу.

– Кажется, Фортуна мне благоволит! – воскликнул Ржевский и распахнул оконную раму.

В комнату ворвался морозный воздух.

– Чёрт! Жалко, что шубу свою мне не вызволить, – пробормотал поручик, – но ничего: свобода дороже.

Однако в это самое время Тасенька извлекала из-под дивана шубу Ржевского.

– О! – обрадовался поручик. – И снова удача! Фортуна сегодня расстаралась.

– Это не Фортуна. Это я, – пояснила Тасенька. – Раз уж я решила, что свадьбы не будет, то велела горничной принести сюда вашу шубу. И заранее распорядилась, чтобы садовник поставил лестницу у окна. Я знала, что мы с вами легко договоримся, а вот с дядюшкой будет непросто, поэтому вам лучше бежать.

Поручик ничего не сказал, но в очередной раз подумал, что девица умна, а она, истолковав его молчание по-своему, добавила:

– Конечно, я не была уверена, что мы с вами объяснимся именно сегодня. Но если б сегодня ничего не случилось, горничная отнесла бы вашу шубу обратно в переднюю.

Поручик взял шубу и выкинул в окно, чтобы надеть позже, а сам перелез через подоконник, утвердившись обеими ногами на ступеньке садовой лестницы.

– Тасенька, вы настоящий друг.

– Бегите, Александр Аполлонович, – ответила девица.

* * *

Ванька так погонял рысака, что путь от губернаторского дворца до гостиницы занял всего ничего.

Эта невероятная скорость как будто передалась и Ржевскому. Он, выпрыгнув из санок, вихрем ворвался в обеденную залу гостиницы, пролетел через неё, взметнув облачка пыли, и остановился только у прилавка, за которым стоял хозяин.

– Я съезжаю, – объявил поручик. – Подай счёт.

– Тотчас всё сделаем, – ответил хозяин. – И не извольте сомневаться: посчитано всё будет честно. Я же не какой-нибудь мошенник. А то иные обсчитывают без зазрения совести, особенно если видят, что постоялец торопится и в счёт особо глядеть не будет. Но я не из таких мошенников! Не извольте сомневаться!

Ржевский уже почти не слушал и хотел подняться к себе в номер, где Ванька уже должен был собирать вещи, но тут хозяин гостиницы указал поручику за спину и сказал:

– Кстати, вас тут посетитель дожидается.

Поручик, ещё не успев обернуться, на мгновение похолодел: «Неужели, это от губернатора?» Однако посетитель оказался иного рода. То есть рода того же самого – мужского, но совсем иного происхождения.

С пристенной лавки проворно поднялся рыжий и слегка лысоватый молодой человек в салопе, то есть в женской накидке. В руках он держал потёртый кожаный портфель и летний картуз.

– Акакий, ты чего здесь? – спросил Ржевский.

– Да я того… – смущённо ответил тот.

– Случилось что-нибудь?

– Случилось, но только…

– Слушай, Акакий, – поручик вздохнул. – Мне ужасно совестно, но я тебе сейчас ничем не могу помочь, потому что мне надо немедленно уехать из города. Могу только денег дать. А за помощью ты обратись к Тайницкому…

– Так господин Тайницкий мне того… уже помог. И я пришёл вас за это благодарить.

Ржевский тряхнул головой, потому что ничего не понял:

– Меня благодарить за то, что тебе помог Тайницкий?

–