Нет, Давид на такое решительно несогласен. Он бы сгрыз эту железную дверь, которую сам лично поставил в бывшую квартиру Яны. Сдох бы от тоски! Да к тому же Китаняна до сих пор так и не нашли. Пусть Яна хоть номинально будет рядом. Хоть иногда ее видеть, говорить с ней – уже радость. А большего Давид так и не смог добиться.

Что бы ни сделал, какой бы подарок ни выбрал – все не так.

Яна за все время даже добрым взглядом его не одарила. И Давид решительно не знал, как пробиться сквозь ледяную стену, которой жена себя окружила.

Что для нее та квартира? У нее в шкатулке драгоценностей больше, чем она стоит. Неужели так хотела от него съехать? Хотя во время их разговора она назвала квартиру запасным аэродромом, это Давид точно запомнил.

Он по-всякому дал Яне понять, что ей не нужен никакой запасной аэродром, что его аэродром достаточно хорош и надежен.

Но вот не верила Яна в его надежность, похоже. Впрочем, неудивительно после всего случившегося.

Давид до сих пор по десять раз на дню прокручивал ту сцену, где вышвыривал Яну из номера голую. Каждый раз морщился от собственной слепоты, от грубости. Теперь уже совсем не понимал, как мог такое сотворить. Даже если женщина изменила, она же по умолчанию слабее, а над слабыми издеваться не по-мужски, даже если тебе сделали очень больно.

Каждый день Давиду хотелось обнять Яну, прижать к груди, пожалеть, пообещать, что больше никогда и никому не позволит ее обидеть. Но даже если он это сделает, насколько жалкими будут выглядеть его слова! Яна их не примет, как и его подарки.

Он понял – ей не подарки от него нужны и не слова.

Но тогда что? С какой стороны к ней подойти? Как добиться расположения?

Отчего с этой женщиной все так сложно? Ни с кем так сложно не было, как с ней. Ни от кого он не терпел бы такого показного безразличия, как от нее… Потому что самая любимая, потому что носит его ребенка.

В эту самую секунду тренер показала Яне новую позу – высоко подняла левую ногу и одновременно развела обе руки в стороны. Жена попыталась ее повторить и чуть не упала, балансируя на одной ноге. Давид уже хотел броситься туда, обнаружив себя, но тренер ринулась вперед со скоростью львицы, не дала Яне упасть.

– Давайте, я вас поддержу, помогу. Так будет проще…

Однако Яна покачала головой.

– Я хочу сделать сама.

С этими словами Яна попробовала поднять ногу и одновременно развести руки еще раз. Удивительно, но у нее получилось.

– Ура! – проговорила она, очень собой довольная.

Тут-то Давид и понял кое-что про свою жену. Она привыкла быть самостоятельной. Так было и раньше – она сама зарабатывала себе на жизнь, жила в своей квартире, а он выдернул ее из привычной среды обитания. И ей попросту не хватало той самостоятельности, возможности решать за себя.

Жена хотела независимости. Вот для чего ей нужна была та паршивая однушка у черта на рогах.

«Но ведь не только квартира может дать ощущение независимости, так?» – вдруг пришла Давиду в голову мысль.

Независимость также может обеспечить хорошая работа.

Он помнил, как Яне нравилось работать моделью, как она блистала на съемках в Париже. И немудрено – с таким-то лицом, фигурой… Хотя фигура как раз теперь приобрела необычные для модели очертания.

Тут он вспомнил вчерашний разговор с пиарщиком о том, что стоит перенастроить рекламную кампанию завода по производству средств для ухода за кожей, который Давид купил полгода назад. Как раз недавно они запустили линейку кремов для беременных. Крема от растяжек, пигментных пятен, активно увлажняющие.

А что? Почему бы Яне не сняться для рекламы продукции для беременных?

Фотосессии на протяжении всей беременности, ролики с фото – в доказательство того, насколько эффективна продукция, которая производится на заводе Охикяна. Будет отличная пиар-кампания!

Вдруг от предложения о работе Яна не откажется?

* * *

Яна согласилась.

В тот день, когда предложил ей это, Давид все-таки дождался от нее искренней улыбки. Улыбка была адресована именно ему и только ему. Он потом часами млел, вспоминая эту улыбку.

Прошла неделя, план по проведению PR-кампании был готов, и Яну пригласили на съемки.

Жена не звала Давида в фотостудию в свой первый рабочий день, но он пришел.

Лично выбрал для нее букет алых роз. Поднялся на нужный этаж. Ассистент проводил его в гримерную, где Яна готовилась к фотосессии.

Давид увидел возле гримерной телохранителей Яны.

Стоят по обе стороны от двери, как и полагается. Ох, скольких бед он избежал бы, догадайся вовремя усилить охрану… Жаль, прошлого не воротишь.

– Яна одна? – спросил он.

Телохранители закивали.

И тогда Давид постучал.

Услышал нервное:

– Войдите.

И прошел в святая святых.

Яна как раз вертелась возле зеркала в умопомрачительном наряде – синем, под цвет глаз, шелковом платье, облегающем ее грудь и животик. Наряд подчеркивал интересное положение жены Давида, но так и было задумано, ведь ее фото будут украшать продукцию для беременных. Хотя животик крупным планом на съемках будет демонстрировать все же не она. Давид не хотел, чтобы Яна оголяла перед кем-то даже эту часть тела.

Он замер, любуясь своей женщиной. Она всегда казалась ему прекрасной – даже при полном отсутствии макияжа и в той ужасной мальчиковой одежде, какую стала носить у него дома. Но вот теперь, после того как над ее лицом поколдовал стилист, у Давида аж дух захватило от переизбытка эмоций.

– Привет, – проговорила Яна сдавленно. – Что ты здесь делаешь?

В этот момент Давид заметил, как ее руки покрылись гусиной кожей. Это на него у малышки такая реакция?

– Я просто приехал поддержать тебя в первый день съемок, – ответил Давид, жадно ее разглядывая. – Это тебе!

С этими словами он протянул Яне букет роз.

– Спасибо, – кивнула она.

Взяла из его рук букет, положила его на стол для макияжа.

Давид с шумом вдохнул, почувствовал аромат ее сладких духов, и аж голова закружилась от желания близости. Сам не понял, как шагнул вперед, как оказался у Яны прямо за спиной.

– Давид, ты что? – врезался в уши ее удивленный вопрос.

Она резко повернулась к нему, при этом посмотрела на него таким испуганным взглядом, будто он собрался ее насиловать.

А ведь он уже близок к этому! На что угодно был готов, лишь бы снять этот запрет на прикосновения, секс, взаимные оргазмы.

Да что там, Давид уже на коленях готов молить ее близости… Любой!

– Яна, пожалуйста, позволь мне всего один поцелуй! – проговорил он с чувством.