Я не спрашивала ее, просто ждала. Она скажет, если захочет. Очевидно, она захотела.

— Я рассказала лапе о ее друге, который попытался затащить меня в постель, когда мне было двенадцать. И о том случае два года назад, когда она улетела в Вегас, не предупредив меня. Было ужасно.

— Мне жаль.

Она задрала подбородок.

— А мне нисколько. Мама согласилась оставить меня здесь до конца учебного года, потом они снова поговорят. Меня ждет в машине Уоррен: папа заявил, что теперь не скоро разрешит мне уходить одной, — думаю, целую неделю. У меня к тебе просьба.

— Что папе нужно?

— Он просил меня заглянуть к тебе и пригласить на обед. Что-то роскошное, потому что он в долгу у тебя.

— Я закрою сам, так что можешь собираться, — произнес Зи чуть более настойчиво, чем следует.

«Неужели я выгляжу так болезненно?»

— Хорошо. Можешь подобрать меня в… — Я начала поворачивать правую руку, поморщилась и вспомнила, что утром надела часы на левую. Уже почти четыре. — В шесть тридцать…

— Он заедет сам, — сказала Джесси и унеслась назад в контору пофлиртовать с моим новым помощником.

— Иди, — буркнул Зи.

Это было не так просто. Я познакомила Зи с Габриэлем, потом покрутилась почти до пяти. Достала из сейфа кошелек и уже направилась к двери, когда мой друг под прикрытием припарковал на стоянке сверкающий «мустанг» с открывающимся верхом.

— Тони! — воскликнула я.

Он все еще был в своей маскировке сверхмачо и выпрыгнул из автомобиля, открывая передо мной дверь. Большие темные очки делали его пугающим и сексуальным.

— Не хватает твоей машины, — заметила я. — Забавно… — Он взглянул на свой «мустанг». — Минуту назад была здесь.

— Ха-ха, — отозвалась я. Рука болела, и мне было не до глупых шуток. — Пошли кого-нибудь проверить твою тачку.

— Что у тебя с рукой? — спросил он.

Я вспомнила метод Джесси говорить всю правду и ответила:

— Меня бросил на груду ящиков вервольф, когда я пыталась спасти девочку из рук злого колдуна и наркобарона.

— Ха-ха, — продублировал он мою реакцию на его шутку. — Должно быть, что-то очень глупое, если ты говоришь небылицы.

— Что ж, — сказала я, подумав. — Наверно, стоило добавить, что девочка хорошенькая и у нее сексуальный отец. Как ты считаешь?

— Мерси. — Он взял меня за здоровую руку и развернул, так чтобы мы могли направиться в офис. — Нам нужно поговорить.

— Невозможно, — ответила я. — У меня скоро свидание.

— Хорошая попытка. С нашей первой встречи у тебя не было ни одного свидания.

Он открыл дверь и пропустил меня внутрь. Габриэль поднял голову от моей… от своей работы, и приветливая улыбка на его лице растаяла.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он, вставая и выходя из-за стола. — Отпусти ее. Немедленно.

«Отлично, — подумала я. — Не хватало мне еще одного мачо, который пытается обо мне заботиться».

Тони выпустил мою руку и опустился в кресло. У меня очень неудобные кресла, и я их держу, чтобы клиенты нашли другое занятие и не стали бы ждать, пока я чиню их машины. Тони закрыл лицо руками и то ли заплакал, то ли засмеялся. Я решила, что он все же смеется.

Когда он поднял голову, с ним произошла одна из его поразительных трансформаций, — должна признаться, что этому помогло исчезновение темных очков. Но изменились и жесты, и выражение лица. Тони стал выглядеть на десять лет старше и, если не считать сережек, очень респектабельно.

— Тони? — произнес пораженный Габриэль.

— Я работал под прикрытием в Кенневике прямо у него под носом, — сообщил мне Тони. — Он ничего не заметил. Говорю тебе, большинство меня не узнает.

— Я с этим никогда не спорила. Думаю, ты очень хороший полицейский под прикрытием.

Тони покачал головой.

— Габриэль, не оставишь ли нас на минуту одних? У меня есть несколько вопросов к Мерси.

— Конечно. — Выходя, Габриэль обернулся, словно хотел убедиться, что Тони все еще здесь.

— В школе ему от меня доставалось, — заметил Тони. — Не может за себя постоять.

— Мне действительно нужно домой, — заявила я. — Чего ты хочешь?

Он достал из заднего кармана сложенный листок бумаги.

— Этот парень, который тебе помогал. Я кое-что разузнал о нем.

Я взяла листок и развернула. Это был шероховатый черно-белый рисунок Мака с надписью: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» большими буквами сверху. Давались некоторые биографические сведения — Маку было шестнадцать, — но больше никакой информации.

— Алан Маккензи Фрейзер, — прочла я.

— Его выследили по телефонному звонку домой, который он сделал на прошлой неделе.

Я кивнула, сложила листок и принялась смешивать истину с ложью:

— Он в первый же день попросил разрешения позвонить в другой город — это было с неделю назад. Проработал весь день, а больше я его не видела.

Я говорила с Браном о Маке. Бран пообещал устроить так, чтобы кто-нибудь весной нашел останки Мака: родители не будут вечно ждать его звонка. Я сделала немного, но все, что могла.

Потребовались больше усилия и посторонняя помощь, но я была умытой, одетой и красивой к обеду с Адамом и Джесси. Но оказалось, что это обед только с Адамом, потому что Джесси сказалась больной. Адам оставил ее дома, и она смотрела кино с Даррилом и Ауриэлью, потому что у Уоррена было свидание с Кайлом.

Под смягчающим влиянием хорошей еды и приятной музыки, Адам расслабился, и я обнаружила, что под маской властного, вспыльчивого Альфы, которую он обычно носит, таится очаровательный властный и вспыльчивый мужчина. А ему, казалось, очень нравится то, что я упряма и непочтительна, никого не слушаюсь, что он всегда во мне и подозревал.

Он заказал десерт, не посоветовавшись со мной. Я бы рассердилась, но это было нечто такое, что я никогда не заказала бы себе сама: шоколад, карамель, орехи, мороженое, настоящие взбитые сливки и тесто такое пышнее, что и оно сошло бы за шоколадное пирожное с орехами.

— Итак, — осведомился он, — когда я прикончила последний кусочек, — я прощен?

— Ты высокомерен и перешел все границы, — ответила я, показывая на него вилкой.

— Я старался, — произнес он с ложной скромностью. Глаза его потемнели. Он перегнулся через столик и провел большим пальцем по моей нижней губе. И следил за мной, слизывая с пальца карамель.

Я оперлась руками о стол и наклонилась.

— Это нечестно. Я ем твой десерт, и он мне нравится, но ты не можешь использовать секс, чтобы я не сердилась.

Он рассмеялся — тем мягким смехом, который начинается в животе и поднимается в грудь. Счастливый, расслабленный смех.