— Не такая уж она и распрекрасная. Вы-то ко мне приходите за этим.

Хоиса кивнула головой в сторону стола, и он зловеще улыбнулся.

— Но я тебя ставлю так, чтобы не видеть твоей морды. Ты всего лишь собака, с которой я могу блудить. Я все время представляю на твоем месте ее, но с нею было бы лучше.

Сжав губы, Хоиса резко развернулась и выскочила из комнаты; семя его стекало по ее ногам, а лицо горело от его удара.

— А ты видела, как он на нее смотрит?

Воздух наполнился жужжанием слов, когда суетливая стайка женщин ранним утром шла готовить Сору к свадьбе.

— А ты видела, как она держала его за руку во время меле?

Бровь понимающе, с многозначительным подтекстом, поднялась.

— Мне кажется, это ужасно. Ее будущий супруг — и человек, делящий с ней ложе, если это не сплетни, — сражается на поле брани, а она вцепилась в другого мужчину и слушает только его.

— А ты видела, как она себя ведет? Помяни мое слово, Уильям не осознает, какая это вероломная женщина. Он скоро пожалеет об этом.

Стиснутая посреди этих женщин, леди Джейн слушала и наблюдала. Саркастичная, откровенная, полная здравого смысла, она поддерживала мнение о себе как о женщине сварливой и всячески скрывала свою доброту. Теперь она разрывалась на части; Сора дала повод надеяться мужчине, поставив себя в зависимость от него. Леди Джейн испытывала некоторую вину, когда вслушивалась в мрачное описание сражения Николасом. Если верить Николасу и его языку без костей, Уильям постоянно оказывался почти что на грани поражения и ему едва удавалось подыматься в бой из праха. Сейчас леди Джейн раздумывала над тем, какую же интригу он задумал провернуть благодаря своему тщательно продуманному спектаклю.

— А ты видела, как Николас смотрит на нее, словно восхищенный щенок? Неужто она его околдовала? Он даже не интересуется женщинами.

— А ты считаешь, что она ведьма? Это она виновата в том, что Николас влюбился в нее.

— Нет, она — как Ева. Своим телом и своим лицом заводит мужчин на путь греха.

Леди Джейн этого было достаточно.

— Что за чушь! — взорвалась она. — В том, что касается чести, сэр Николас — шишка на ровном месте. Если она и не знает о том, какой скандал вызвало их поведение, то уж Николасу об этом известно хорошо.

Леди Берта уперлась кулаками в свои пышные бедра, и процессия женщин, двигавшихся гуськом по большому коридору, врезалась в нее.

— С чего это ты так говоришь? Зачем ей надо было с такой готовностью выслушивать его?

— Потому что она не видела, что происходит на поле, а он ей рассказывал. Она вслушивалась в каждое его слово, и неудивительно — по тому, что он там наплел, выходило, будто Уильям находился в страшной опасности. Хоть кто-нибудь из вас предложил ей рассказывать о событиях?

— Я не предлагала, — запнулась леди Берта и обрела озабоченный вид.

Окинув взглядом собравшихся женщин, леди Джейн произнесла:

— Леди Сора — наша любезная хозяйка, а вы за это поливаете ее грязью. Она — невеста, и никому не следует бросать тень на ее праздник.

Она двинулась вперед по-царски стремительно, и откуда-то донесся язвительный шепоток: Леди Сора в любом случае не заметит никакой тени.

Джейн, не обращая внимания на эти слова, позволила суетящейся служанке распахнуть дверь в верхние покои и вступила туда, а все женщины последовали за ней. Сора сидела в кресле, а перед ней на подносе стояли вино и хлеб. Ее закрывала огромная коричневая шерстяная туника; очевидно, туника принадлежала Уильяму, засученные рукава и ниспадающие плечи делали Сору по-детски крошечной. Вопросительно подняв бровь, она поинтересовалась: — Чем могу служить?

— Мы пришли помочь вам приготовиться к свадьбе, — сказала Джейн.

Помня о своих промахах накануне, она представила женщин по именам:

— Со мной леди Берта, леди Эдайна, а также леди Дуэйна, Мэри, Эрлин, Изольда, Лоретта, Валери, Мелбайа и Джульетта. А я — леди Джейн.

— Я вас помню, — сказала Сора. — Прошу вас, входите, леди.

— Твоя служанка расстелила платье?

— Оно на кровати, миледи, — присела в реверансе Мод, крепко стиснув зубы, чтобы не высказать то, что вертелось у нее на языке.

Тон, которым Мод произнесла, эти слова, заставил Джейн повернуться в сторону прислуживающей женщины и внимательно рассмотреть ее. Преданная служанка, решила Джейн, ревнующая к людям, которые хотят не по праву занять ее место в самый важный день. Со сдержанностью, которую отметили немногие, она пояснила:

— Дамы одевают невесту по традиции. Тем самым она отвлекается от предстоящего сурового испытания. По некоторым причинам мысль о свадьбе и последующей затем ночи приводит к трепету в членах, — подняла она дрожащую руку Соры, — и к потере аппетита. Ты уже наелась?

— Так, что уже задыхаюсь, — призналась Сора, закусив губу.

— Тогда пошли.

Леди Джейн быстро убрала поднос.

— Священник тут уже побывал? Славно. Если ты исповедалась и наелась, то приступаем.

На ее глазах краска сбежала с лица Соры, и Джейн пошарив глазами в поисках какой-либо возможности отвлечь ее внимание, задержала взгляд на своей грубоватой и честной подруге.

— Ты помнишь, Берта, как ты была напугана во время своей первой свадьбы?

— Мне было двенадцать, а мужу тринадцать лет. Одному Богу известно, отчего я так боялась такой ерунды.

Берта залилась смехом в бурном веселье, а остальные женщины вздохнули свободно. Некоторые посмеялись над поднадоевшей остротой, а Сора слабо улыбнулась.

Джейн подняла ее на ноги.

— Это действует на нервы, когда стоишь перед сотней свидетелей и клянешься подчинить свою собственность и себя саму какому-то мужчине, но Уильям по крайней мере не посторонний.

— Вчера вечером я познакомилась с твоим отчимом, — сказала Берта. — Тебе надо плясать при одной только мысли, что ты распрощалась с ним.

— Теобальд? — спросила Сора. — Теобальд здесь?

— Он прибыл поздно, в сопровождении людей лорда Питера. Что за дерьмо! — прищелкнула языком Берта. — Его присутствие здесь необходимо, чтобы ваш союз был законным, но как может женщина жить с таким бессердечным человеком?

— Ты видела его лишь раз, а уже догадалась, что он жесток? — спросила леди Дуэйна, и лицо ее исказилось в гримасе недоверия.

— Он напоминает мне моего второго супруга, — бесстрастно ответила Берта. — С определенного времени ты их узнаешь. Мордовороты, которые хлещут вино и лупят своих жен почем зря. Ты видела синяк на щеке его жены?

— Где моя мачеха, леди Бланш? — спросила Сора. — Неужели она не захотела прийти сюда?

— Не знаю, — ответила Джейн. — Теобальд ее из-под себя не выпустит. Они легли в большом зале, завернувшись в одеяло, и он сопит и ревет словно бык, чтобы продемонстрировать свои мужские достоинства тем, кто слышит.