Никак не комментирую его поведение. Но на загадочного представителя древнего ордена, оповещающего меня о столь уникальной возможности, как «право просить помощи», данный индивид похож меньше всего… особенно с этой пенкой от кваса на верхней губе.

– Кто сообщил вам, что я в опасности? – в итоге спрашиваю.

Мне необходимо знать, у кого такие зоркие глаза: сама я о помощи не просила.

– О вашем побеге из Холодного дворца мы узнали от… – монах замолкает, когда двери в заведение резко открываются, а внутрь идеальным строем заходит стража, вставая в два ряда ровно по периметру пути от входа до нашего столика.

И, стоило страже выстроиться, в начале этого пути появляется правитель Цай – собственной персоной… после чего важно идёт по направлению к нам.

– Я рад приветствовать на территории столицы почтенного представителя древнего ордена, – склонив голову в вежливом приветствии, начинает, было, дядя, – мы давно ждали возможности встретиться с...

– На этом я прощаюсь с вами, принцесса, – произносит монах, поднимаясь на ноги и абсолютно игнорируя Керона.

– Когда я смогу увидеть вас вновь? У меня всё ещё много вопросов, – поднимаюсь вслед за ним и раздражаюсь от мысли, что дядя согнал с места мой единственный источник информации.

– Возможно, им стоит остаться без ответа. Многие знания – многие печали, Ваше Высочество, – впервые позволив себе лёгкую усмешку, отзывается монах.

М-да... это изречение настолько лишено свежести, что образ древнего ордена, полного загадочных мудрецов, в моей голове и в данный момент разрушен окончательно…

Но, постойте-ка, не он ли говорил мне, что я не должна быть слепым котёнком, лишенным информации?!

– А как же моя мотивация? Разве я не должна знать причин, по которым моя жизнь была разрушена? – жестким голосом произношу, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что дядя меня слышит.

Даже желая, чтобы тот меня слышал в этот момент!

– Вопрос в том, разрушена ли ваша жизнь? – протягивает монах, глядя на меня с лёгким озорством в глазах, ставших на мгновение яркими, как пламя, – Найдите ответ на этот вопрос, Аянэ Тэра.

И с этими словами он покидает постоялый двор, не оборачиваясь.

А всё, о чём я могу думать, глядя ему в спину… это стоит ли ему напомнить про забытый в комнате колпак?

…

– Что это значит? Почему он так демонстративно проигнорировал меня? – слышу полный недовольства и даже нескрываемого гнева голос дяди.

– Возможно потому, что вы так демонстративно проигнорировали его нежелание общаться с вами? – не поворачивая головы, отвечаю.

– Ты стала слишком дерзкой, племянница. И, кажется, совсем потеряла страх, – предупреждает Керон.

– Вероятно вы правы, дядя, – соглашаюсь, – я потеряла страх, когда узнала, что мой отец был отравлен, – и я поворачиваюсь, и заглядываю ему в глаза.

Понятия не имею, было ли это его приказом.

В данный момент это даже не важно: дядя получил выгоду от смерти папы и сделал всё возможное, чтобы я никогда не обрела силу – только за это я могу убить его на месте, не испытав раскаяния!.. Могла бы… хотела бы… отворачиваю голову, прикрывая глаза.

Я не должна превращаться в Каяна. Я не имею на это права.

Потому что слишком часто критиковала императора Го за тот же самый образ мышления…

– Ты получила аудиенцию у Верховного Монаха и решила, что можешь разбрасываться необоснованными обвинениями? Свобода плохо на тебя повлияла, – цедит дядя, давая знак страже – покинуть помещение, – впрочем, и на такую тебя найдётся управа.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю равнодушно.

Вряд ли он ещё чем-то сможет испугать меня. Я изменилась. У него больше нет никаких точек давления на меня.

– Вечером в столицу прибудет делегация с севера. Похоже, император Го возжелал вернуть сбежавшую наложницу и хорошенько наказать её за наглость – что ж, не буду ему мешать. Это… дело семейное, – холодная высокомерная усмешка искажает лицо правителя Цай, после чего он разворачивается и покидает постоялый двор.

– Он… едет… – выдавливаю из себя, потрясенно глядя куда-то вперёд.

– Даже не вздумай сбежать. Цай не должен отвечать за твоё непослушание, – добавляет Керон бесстрастным голосом и громко закрывает за собой дверь.

Возвращаюсь во дворец на деревянных ногах. Страх ещё раз в жизни встретить Каяна был так велик, что я старалась даже не думать о подобной возможности.

А сейчас, выходит, это не просто «возможность», это факт – мы с ним встретимся здесь, на моей территории, в Солнечном дворце… и в качестве кого мы предстанем друг перед другом?

…

Что я вообще могу противопоставить праву императора Го забрать меня обратно на север?

Дядя чётко сказал, что не будет ему мешать. Старейшины и приближенные лорды поддержат его в любом случае: не зря они столько лет правят востоком вместе.

Выходит… за меня тут и заступиться некому?

– Ну, что, где твоя показная самоуверенность? Где задранный подбородок? – слова Сайоры, брошенные где-то в коридоре дворца, вырывают меня из размышлений, вынуждая поднять голову и встретиться с той глазами, – Гордая принцесса востока сдулась, стоило мужу упомянуть о приезде императора Го. Интересно, твой хозяин позволит Аэрону высечь тебя плетью за непослушание? Обязательно спрошу его разрешения сделать это на сегодняшнем пиру в честь делегации севера!

– Пир в честь делегации? – свожу брови, глядя на неё всё ещё рассеянным взглядом.

– Естественно! Такие гости редко заезжают к нам, – скалится Сайора, которой крайне нравилось следить за выражением моего лица.

– Такие гости по всем правилам военного положения вообще не должны быть допущены в столицу, но вы пропускаете их в самый дворец, полагая, что цель императора – я?.. – смотрю на неё, как на ненормальную, – Не знаю, в курсе ли вы, дражайшая тётушка, но Каян способен убить всех гостей в зале, просто щелкнув пальцем. Надеюсь, приветствовать нашего врага придут все приближенные дяди? Я бы вам ещё посоветовала позвать всех своих подруг – ну, и сына не забудьте. Да и сами обязательно приходите.

– Ты!.. Да как ты смеешь?! – мгновенно ощетинившись, восклицает Сайора.

– Не понимаю сути претензий: это ведь вы зовёте врага востока к себе в дом, а не я, – безразлично протягиваю, а потом прохожу мимо.

В покоях меня уже ждали прислужницы, желающие исполнить свою святую обязанность – подготовить овечку на заклание хищнику, хозяевам на радость. Не имея душевных сил слоняться без дела и предаваться рефлексии, решаю не упускать возможность в последний раз ощутить себя принцессой. И позволяю им творить со мной всё, что было запланировано.