— Главное, что не пришлось воевать нам, — сказал я. — А немецкая империя станет нашим союзником. Англичане никуда не делись со своим флотом, да и американцев надо гнать из Африки и других мест. Нам выгодно помочь немцам, а им ещё выгоднее принять нашу помощь.

— А говорил, что не будем воевать, — отозвалась с дивана Ольга. — Как мы им поможем без драки?

— Войны бывают разные, — объяснил я. — Ты в этом не разбираешься, потому что нам на голову не падали бомбы, и дай бог, чтобы так было дальше! А к войне на море мы подготовимся. Я думаю, что не придётся сражаться с американцами: сами уйдут, разве что выторгуют что-нибудь у немцев. Ну и мы выторгуем за свою помощь. А вот с англичанами немцы мирно не разойдутся, а мы им кое в чём поможем. Здорово всё получилось, причём без ядов и травли мирного населения. Это теперь не будем применять даже в Англии.

— Сколько готовили удар, и всё зря, — сказал отец. — Хорошо, что не будет таких жертв, но для многих — это попусту потраченная жизнь. Для Суханова, например.

— Странно от тебя такое слышать, — удивился я. — Яды сделали своё дело. Если бы не они, мы сейчас воевали бы с немцами, и только обычным оружием. Могли бы и не отбиться, особенно если навалились бы ещё их союзники. А в очереди стояли: Турция, Япония и Американские штаты. Профессору Суханову нужно поставить памятник из золота в натуральную величину.

Зазвонил телефон, и я поспешил взять трубку. Почти все звонки были лично от императора или по его поручению от одного из флигель-адъютантов. Этот не стал исключением.

— Князь, я прошу вас ненадолго подойти, — сказал Владимир Андреевич. — Помните, я вам говорил о сыновьях? Жену брать не нужно.

— Меня вызывает император, — сказал я. — Это ненадолго.

— Подожди, — остановила меня мама. — Жена бегает по подружкам, так хоть я тебя расчешу.

Дав ей возможность расчесать мою шевелюру, я поспешил к покоям императора. Я не любил свой камергерский мундир, а Владимир Андреевич сам редко надевал мундир и от других это требовал только в торжественных случаях, поэтому сейчас на мне был костюм-тройка с галстуком. Я не любил бабочек, которые здесь носило большинство.

В гостиной, куда меня проводил слуга, я увидел императора и его сыновей. Андрей был старше Олега на три года, но я не заметил их разницы в возрасте. Оба, как и их отец, были в гражданском. Как выяснилось позже, Андрей любил военную форму и часто её надевал, а сейчас был в костюме из-за отца. Оба были среднего роста, широкоплечие, с симпатичными лицами и густыми, зачёсанными назад волосами. У Андрея были небольшие усы, а Олег ничего не носил под носом. Видимо, это было связано с его возрастом, потому что мужчины без усов здесь были редкостью. Я вошёл, представился по всей форме и замер.

— Бросьте, князь, — сказал Владимир Андреевич. — Вы пришли ко мне, поэтому извольте вести себя как обычно. Если моим сыновьям не понравится такое обращение, они вам потом об этом скажут.

— Лучше пусть скажут сразу, как мне к ним обращаться, — ответил я.

— Я не знаю, по какой причине вас в таком юном возрасте сделали камергером, — сказал мне цесаревич, — да ещё наградили орденом. Наверное, это сделали не из-за ваших песен или книжки, но пока не узнаю причин, обращайтесь ко мне как положено — ваше императорское высочество. Я тоже либерал, но для фамильярных отношений должны быть основания, которых я пока не вижу.

— Это ведь вы с женой пели песни? — спросил Олег. — Книгу «Преодоление» тоже вы написали? Тогда в подобной обстановке можете называть меня по имени. С женой познакомите?

— Почту за честь, — ответил я ему, — хотя вам нетрудно познакомиться самому. Ваш брат сделал это в день приезда.

— Я не знал, что она замужем, — пожал плечами Андрей. — Приехал и увидел среди фрейлин незнакомую мне очаровательную особу. Кольцо на пальце заметил уже после того, как она меня отшила. Хотя, к вашему сведению, князь, я не позволил себе ничего лишнего.

— С ней позволять лишнее опасно, — хохотнул Владимир Андреевич. — Князь на свою голову приохотил её к какой-то азиатской борьбе. Захожу к ним по делу, а она выбегает вся в мыле и в мужицких штанах. Что это, спрашиваю, за явление природы? А она потупилась и отвечает, что тренируется с мужем бою без оружия. Я над ней немного пошутил, так знаете, как она вскинулась? Глазищами так и засверкала! Правда, тут же опомнилась. Повёл к князю и попросил показать, что это за бой.

— Показали? — с интересом спросил Андрей.

— Чтобы мне да отказали, — засмеялся Владимир Андреевич. — Надо сказать, что я ушёл под впечатлением. Князю, правда, не повезло. Он сильнее жены, но не смог за ней угнаться. Она так быстро двигалась, что трудно уследить глазами, вот князь и не уследил. Жена так заехала ему ногой в живот, что я уже думал, что нужно искать другого камергера. Вы это на всякий случай учтите, а то у меня нет других сыновей и больше уже не будет.

— И для чего это? — спросил меня Олег.

— Нам после выпуска моей статьи пришлось надолго уехать в одно глухое место, — ответил я. — Жилось там неплохо, но очень скучно, особенно тем, у кого не было занятий. Вот на жену и навалилась хандра. Я давно занимался этой борьбой и решил её хоть чем-то занять, чтобы не валялась весь день в постели. Не люблю толстых женщин, а при такой жизни не растолстеть… Были наши песни, но они не заменят спорта. Сначала занималась из-под палки, а потом приохотилась.

— Вы принуждали жену? — удивился Андрей. — У неё довольно сильный характер.

— Борьба сделала его сильнее, — ответил я. — И она сделала очень сильным её тело, а это придаёт уверенности и помогает здоровью. Да и в жизни может пригодиться. Жена может отделаться от навязчивых ухажёров без моей помощи. Это не о вас, ваше императорское высочество, а вообще…

— Может, ты нам скажешь, для чего тебе нужен этот юноша? — спросил Андрей, повернувшись к отцу. — Я не обращаю внимания на слухи и сплетни, поэтому думаю, что дело не в его жене и не в их песнях.

— Мне нужны его советы, — ответил Владимир Андреевич, вызвав удивлённые взгляды сыновей. — У этого юноши большие заслуги перед империей, а наградить его соразмерно им не позволяет его возраст. Остальное узнаете сами, если он захочет вам сказать. Только хочу предупредить, что всё, что касается его самого и его работы, является государственным секретом. Понятно, что говорю не о песнях и книгах.

— Это меняет дело, — сказал мне Андрей. — Пожалуй, я тоже разрешу вам, князь, называть меня по имени в приватной обстановке. Вашей жены это тоже касается.

— Я уже выслушал вас, граф, — сказал Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль Энтони Идену, — теперь послушайте меня. Войны больше не должно быть! Мы проиграли, и продолжение прежней политики приведёт к краху. Потери в самолётах не позволят нам защититься от воздушных ударов, а если русские отдадут немцам свои новые бомбы, нам конец! Немцы понесли большие потери в кораблях, но, получив все ресурсы Франции, за два-три года наделают другие. И я не сбрасывал бы со счёта русский флот. Если нас отрежут от колоний, будет плохо! Много мы сможем сделать в изоляции? Американцы слишком уверены в своих силах и не способны думать о будущем, поэтому мы не получим от них помощи!