Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оставь бумаги! – приказала Ожье.
Девочка рыкнула на мальчика. В ее руке блеснуло серебро. Но Ожье выстрелила первой. Трижды. Пистолет скакал в руке. Мальчик зашипел и выронил документы. Девочка зарычала снова и подхватила бумаги. Верити посветила и увидела: повезло. Стреляя почти наугад, попала и в нее.
– Бумаги! – приказала Ожье.
Существо юркнуло в темноту. Мальчик застонал, хватаясь за звездообразную рану на бедре. В движениях ребенка было что-то жутко несообразное, собачье, будто он еще не понял, что ранен. Он попытался встать, но нога подогнулась. Мальчик пронзительно завизжал от ярости и боли. Он полез в свой школьный пиджачок, потянул наружу нечто длинное, блестящее. Ожье выстрелила снова и попала в грудь.
Мальчик замер.
Ожье провела лучом по тоннелю – никого. Ошеломленная, запыхавшаяся, она ковыляла, пока не увидела под ногами бумажку. Подобрала – это оказался один из документов Сьюзен. Ожье затолкала находку в карман жакета, пообещав себе, что изучит ее как следует – если выживет, конечно. Затем вернулась к мальчику, посветила в глаза, затем так же проверила и Авелинга. Никакой реакции. Оба мертвы.
Из тоннеля донеслось шуршание, стук. Кто-то двигался навстречу. Низко пригнувшись, Верити навела пистолет, попробовала осветить источник звука.
– Ожье? – позвали хрипло и тихо.
– Кто это?
– Скелсгард. Слава богу, ты жива!
Из темноты появился силуэт женщины, опирающейся на стену. Одна нога – сплошная кровавая масса, из-под располосованных брюк выглядывает багровая, словно фарш, искалеченная плоть. У Ожье перехватило дыхание. Она опустила пистолет, но прятать его не стала.
– Досталось тебе… – проговорила Ожье.
– Еще повезло, – ухмыльнулась Скелсгард. – Они решили, что я мертва. Если бы усомнились, доделали бы работу.
– Стой на месте! Нужно вернуть тебя к порталу.
– Там небезопасно.
– Безопасней, чем в этом тоннеле.
Верити выпрямилась, быстро подошла к раненой женщине.
– О господи! – ахнула она, глянув.
– Я же сказала, повезло…
Голос походил на трение листов наждака друг о друга. Скелсгард оторвала рукав рубашки, чтобы наложить жгут на верхнюю часть бедра.
– Крови много потеряла, но кажется, они не зацепили ничего жизненно важного.
– Тебе нужен врач, и не с Земли-Два. – Спохватившись, Ожье завертела головой. – Сколько их было?
– Трое.
– Я прикончила двоих. Третья удрала.
Верити поставила оружие на предохранитель и сунула за пояс. Оно болезненно тыкало в бок при движениях, но лучше держать его прямо под рукой.
– Давай обопрись на меня. Далеко еще до цензора?
– Полсотни метров. Туда, – мотнула головой Скелсгард.
– Дойдешь?
Маурия оперлась на Ожье:
– Попытаюсь.
– Расскажи, что случилось. Я хочу знать все.
– Я могу рассказать только то, что знаю сама.
– Пока хватит и этого.
– Что ты выведала у Авелинга?
– Не много.
Продвигалась пара медленно – Скелсгард отталкивалась здоровой ногой, кривясь от боли. Ожье старалась не думать о том, как больно спутнице.
– Не сомневаюсь, Авелинг был осведомлен гораздо лучше нас. В том числе и о присутствии прогров. Но я так и не поняла, знал ли он, каким образом они пробрались сюда.
– Мы догадывались насчет прогров, – ответила Маурия. – Но вблизи увидели впервые.
– По-твоему, как они сюда попали?
– На Землю-Два ведет только один путь. Мы в этом уверены. Наш портал – единственный проход, и он под полным нашим контролем с момента его открытия. Все чужое, чтобы попасть на Землю-Два, должно пройти через него – а значит, и через цензор.
– Да, но как прошли эти… создания?
– Дети войны – биотехнологическое оружие, но в них нет ничего механического. Цензору не на что реагировать. Вполне вероятно, они просто просочились.
– Недавно?
– Нет. Вряд ли они попали сюда в период нашего владения порталом. Агенты прогров могут обмануть нашу службу безопасности, могут даже прикинуться людьми Порога. Но детей мы бы обязательно заметили.
– И все-таки они могли проникнуть только через портал…
– Других объяснений нет, – кивнула Скелсгард. – Ты не против, если я немного передохну?
– Да пожалуйста.
Маурия помолчала с минуту с закрытыми глазами, а потом сказала:
– Они не могли пройти через портал с тех пор, как его контролируем мы. А это означает только одно: они прошли раньше. – Ее лицо исказила боль, потекли слезы.
– А когда это могло быть? – осторожно спросила Верити, боясь, что спутница потеряет сознание.
– Марс под нашим контролем уже двадцать три года, с перемирия. Мы обнаружили портал лишь два года назад. Вряд ли кто-то тайно пользовался им раньше. Мы бы заметили. Сама утечка энергии, необходимая, чтобы поддерживать портал открытым…
– Но ведь кто-то же им пользовался, это очевидно!
– Только если раньше чем двадцать три года назад. Незадолго до перемирия Марс со спутниками попали под власть прогров. Всего лишь на полтора года.
– Ты хочешь сказать, что дети войны прожили в Париже двадцать три года?
– Это единственное очевидное объяснение. Когда Марс вернулся к нам, все агенты прогров застряли в Париже. Пожалуй, это объясняет многое. Они бесплодны, их не проектировали для долгой жизни.
– Авелинг говорил что-то про ограниченный срок годности.
– Их полагалось «демобилизовать» до наступления старческой дряхлости. Ох как я люблю эвфемизмы прогров… Но здешним деткам позволили состариться. Поэтому они и выглядят так.
– И что же они все это время делали?
– Хороший вопрос.
– Идти сможешь? – спросила Ожье. – Нам надо двигаться.
Скелсгард простонала в ответ и снова принялась медленно, мучительно отталкиваться здоровой ногой.
– Сьюзен Уайт вышла из-под контроля, – проговорила Маурия, тяжело, отрывисто дыша. – Кое-кто счел, что она работала на врага. Но это маловероятно. Я ее хорошо знала.
– Я тоже не очень верю в ее предательство.
– Скорее всего, она установила, что на Земле-Два орудуют прогры.
– И доложила Калискану?
– Нет. Наверное, боялась обнаружить себя и выдать свою миссию. И она могла сомневаться в ком-нибудь из нашей группы.
– Я додумалась почти до того же, – тихо сказала Верити.
– В самом деле?