- Тони! - крикнул он еще раз.

Тони, разумеется, никак не отреагировал, занятый размещением паучьих лапок на теннисном шарике.

Где-то в глубине дома раздался громкий треск, очевидно, результат перепада температур или разницы во влажности на улице и в помещении. Тони замер, боясь вдохнуть, глаза замерли на запертой двери, словно он ждал, что в следующее мгновение на пороге появится мать.

Краем глаза Дэниэл зафиксировал какое-то движение и сосредоточился.

Фигура слегка повернула голову, посмотрела на него, и уголки ее рта приподнялись, изображая улыбку.

Дэниэл потянулся схватить куклу, но она, как и все остальное в доме, оказалась под защитой невидимого барьера. Пальцы ткнулись в незримую границу; руку до плеча пронзила жгучая боль. Он затряс ладонью, движения доставляли затухающую, но не прекращающуюся боль. Он решил, что если не сломал, то как минимум вывихнул пальцы.

Тони тем временем вернулся к своему занятию. На изменившееся выражение лица куклы он не обратил внимания. Дэниэлу хотелось вопить от ярости.

Черт побери, да что здесь происходит? Тони его не видит, а эта штуковина - реагирует? Что все это значит?

Может, он все-таки призрак?

- Нет! - воскликнул он вслух..

- Я могу помочь тебе.

Дэниэл аж подпрыгнул, услышав голос.

Справа, на письменном столе Тони, сидела Донин. Она сидела по-мужски, слегка раздвинув ноги, и даже при тусклом оранжевом освещении он мог различить под высоко задравшимся грязным полом почти безволосую складку между ногами. Он знал, что ей нужно, - на самом деле ты не хочешь, чтобы я ушла - и несмотря на крайнюю усталость, невольно почувствовал вожделение. Подавив свои чувства, он в упор посмотрел на девочку. На лице ее появилась та же насмешливая дразнящая улыбка, которую она запомнил с той встречи с ней в ванной, еще ребенком. От злости он забыл про страх.

- Пошла вон отсюда! - крикнул Дэниэл. Она слезла со стола и неторопливо подошла к нему.

Тони, не подозревая об их присутствии, доклеивал паучьи лапки на голову куклы.

- Я могу это у него забрать, - спокойно сказала она. - Он больше меня никогда не увидит и не будет делать никаких кукол.

- Пошла вон отсюда, - повторил Дэниэл.

- Он больше никогда не увидит мистера Биллингса, - хихикнула девочка. - Таким образом, одна часть твоих кошмаров исчезнет. - Она протянула руку и ухватила его за промежность.

Дэниэл отстранился.

- Теперь все зависит только от меня, - продолжала она. - Я могу вернуть вашу жизнь в нормальное русло запросто... - она щелкнула пальцами. - Вот так!

- Что ты хочешь? - с отвращением произнес Дэниэл.

- А ты что хочешь?

- Я в эти игры не играю, - покачал он головой.

- Ты делаешь кое-что для меня, а я - для тебя.

- Что?

- Вылижи меня. - Она повернулась к нему задом и наклонилась, задрав подол. - Вылижи как следует!

- Нет.

Она обернулась через плечо и улыбнулась.

- Мы не закончили то, что начали.

- Мы никогда не начинали.

Оставаясь в согнутом положении, она томно провела пальцем по гладкой коже своих ягодиц и запустила его в промежность.

- Будет очень печально, если Тони однажды проснется и обнаружит, что кукла залезла его мамочке в глотку.

- Ах ты сука! - он непроизвольно потянулся схватить ее и понял, что здесь нет никакого барьера. Пальцы крепко стиснули мягкую плоть ее руки.

Она сморщилась и простонала.

- Изнасилуй меня! - прошептала она. - Сделай со мной все, что хочешь!

Он разжал пальцы и оттолкнул ее. Она рассмеялась.

- Что такое? Ты не мужчина?

- Я не собираюсь этого делать и не позволю тебе побуждать меня к этому.

Она выпрямилась, внезапно посерьезнев, и одернула платье.

- Прекрасно.

- Но если с ними что-нибудь случится...

- Есть другой способ, - как ни в чем не бывало сказала она.

- То есть?

- Без всякого секса.

- Что именно?

- Единственный путь - тебе придется сделать то, что тебе может не очень понравиться.

- Что именно?

Она опять улыбнулась. От этой улыбки у него пошел мороз по коже.

- Поверить мне, - сказала девочка.

Очнувшись, Лори обнаружила, что лежит в постели. Когда начали делиться Дома, она находилась в кухне и, наверное, ударилась головой или потеряла сознание, потому что не могла вспомнить, что было дальше. Видимо, кто-то перенес ее в спальню, и это, разумеется, достойно благодарности.

Она осторожно села. Голова болела, но, ощупав себя, Лори не нашла ни опухоли, ни крови. Поэтому решила встать и проверить, что происходит, узнать, есть ли еще кто в Доме, выяснить, кто мог перенести ее в постель, но тут снизу раздался ответ на все вопросы.

- Лори! Спускайся!

Голос матери.

Ее родной матери.

Она мгновенно узнала этот голос, хотя последний раз слышала его в раннем детстве. Все события того времени запечатлелись в памяти с такой четкостью, словно происходили вчера, и голос матери сразу всколыхнул все давние чувства. Она испытала непреодолимую тягу к послушанию, по силе своей напоминающую безусловные рефлексы собак академика Павлова. Единственное, чего она не могла понять, кто она сейчас - наблюдатель или участница событий, обращается мать к ней или к ее юной версии, существующей где-то поблизости, но когда мать еще раз крикнула "Лори" и ответа не последовало, она отозвалась:

- Иду!

Похоже, этим удовлетворились. Больше ее не звали, и Лори сползла с кровати, все еще страдая от головной боли. Вдруг она сообразила, что в комнате снова появилось окно. И даже не очень удивилась, увидев снаружи гараж и амбар.

На улице было светло. Она глубоко вздохнула, ощутив запах тумана и вскопанной земли, запах травы и сосен. Это был не тот Дом, где она провела взаперти последние несколько суток. Это был Дом, где она родилась, Дом ее детства. Она была сама собой, взрослой женщиной, однако современная жизнь моментально отошла на задний план, и она целиком и полностью окунулась в прошлое. В свое прошлое.

И тут же вернулись все ощущения детства. Страхи, которые она испытывала недавно, были простым отражением реальности, но сейчас она снова окунулась в эту пучину, и все чувства обострились. Здесь таится опасность.