Прикусив губу, Люси взглянула на часы. Ей надо успеть на поезд, у нее есть свои дела, она не может целый день присматривать за этим глупым существом. И она повернулась к двери.

– Ну я пойду, – отрывисто произнесла она и вышла из комнаты, оставив мисс Хокинг, которая с сонным, апатичным видом смотрела прямо перед собой.

Но все-таки в передней Люси задержалась, чтобы дать указания приходящей прислуге, но эта разгильдяйка, чья необязательность вполне соответствовала беспечному характеру мисс Хокинг, еще не пришла, и поэтому обеспокоенной Люси пришлось уйти из квартиры.

В течение дня она решительно выкинула из головы блажь Пинки. Люси убедила себя в неотложности собственных дел – у нее есть месяц на поиски другой работы, и ей надо позаботиться о сыне, о его будущем. Эти два соображения имели для нее приоритет. Да, с этого дня она начала… начала в шутливом тоне опрашивать своих клиентов о возможных вакансиях, соответствующих ее талантам. Большинство выказывало беспокойство из-за ее увольнения: «Неужели, быть того не может!.. Ну, по-моему, это просто стыд, и меня удивляет, как женщину с вашими способностями…» Но в этих восклицаниях она с некоторой горечью улавливала то же показное участие, с каким люди реагировали на смерть Фрэнка. В конце концов, серьезно ли они это говорили? И действительно, мало кто входил в ее положение. Одни с ответной шутливостью теоретизировали насчет привлекательных возможностей супружества. Другие отпускали еще более веселые шуточки или давали практичные советы. И все клятвенно обещали иметь ее в виду, если услышат о чем-то подходящем: «Я непременно вспомню о вас». По крайней мере, это было хоть что-то. Она запустила маховик в движение.

Люси отправилась домой с ощущением, что день прожит не зря. Она была настолько поглощена своими планами, что, лишь свернув на Виктория-кресент, вспомнила о происшествии с Пинки.

«У нее наверняка все прошло, – с оптимизмом подумала Люси. – Глупышка!»

Однако у Пинки ничего не прошло, и, более того, Люси увидела в передней приходящую прислугу в пальто и шляпе. Та дожидалась прихода Люси.

– Мне пришлось задержаться из-за мадам, – пояснила миссис Диккенс приглушенным голосом. – Она так странно себя вела. Я подумала – с доплатой или без, лучше я вас дождусь.

– В чем дело? – поспешно спросила Люси.

– Она какая-то другая, мэм. Вы же знаете, какая она обычно – почти все время поет, и смеется, и играет на той большой скрипке. И всегда спрашивает: «Съешь это, Дик?» или «Тебе это пригодится, Дик?», но сегодня… ну… – Женщина умолкла.

– Понятно, – кратко заметила Люси.

Дав прислуге шиллинг, она отпустила ее. Потом, изобразив на лице наигранное оживление, вошла в гостиную.

– Я передумала насчет органа, – с ходу объявила мисс Хокинг. На ней был небрежно застегнутый серый костюм, она сидела, выпрямившись, на твердом стуле, стоящем посредине комнаты. – От него никакого толку.

– Что вы хотите этим сказать? – неожиданно для себя спросила Люси.

– Я попросила органиста – приятный человек, о да, он хорошо меня знает – подняться со мной на хоры к органу и показать, как играть, но от этого было мало толку… я сразу это поняла. Там какая-то деревяшка. Ее надо зажимать между коленями… и как же я могла это делать… то есть играть, управлять регистрами, когда на мне юбка? – Пинки умолкла, а затем продолжила, как бы размышляя вполне здраво. – Если только не надеть ту тунику, в которой я репетировала. Понимаете, надеть ее под юбку. А в церкви юбку можно снять. Но все же… я думаю…

– О-о, не надо, Пинки! – сказала Люси. Ее суровость прошла, к сердцу подступила внезапная тревога – тревога настолько сильная, что она взмолилась: – Пожалуйста, не говорите так.

– Нет, полагаю, не стану, – рассуждала мисс Хокинг тем же разумным тоном. – Пожалуй, я начну изучать иврит. Да, достану учебник и завтра займусь этим. Тогда мы с ним будем беседовать – он и я. Он меня за это полюбит.

Она смущенно посмотрела на Люси, распахнув большие глаза.

– Не говорите так, Пинки! – вновь воскликнула Люси. – Вы же знаете, как это глупо. Только расстраиваете себя – и меня тоже.

– Прежде всего, достану утром Завет на древнееврейском, – упорно развивала свою идею мисс Хокинг. – Мы с Малкольмом, сидя рядышком, вместе читаем на иврите!

Это было нелепо, но также и весьма огорчительно. Люси больше не сердилась, она была растрогана и страшно встревожена. На какой-то миг она растерялась, не зная, что делать. Она была сильно озадачена, но все же…

Весь вечер она пыталась убедить Пинки в странности ее намерений. Теперь Люси раскаивалась в своей вчерашней резкости и искренне извинялась перед компаньонкой.

На следующее утро – это была суббота – Люси дождалась миссис Диккенс, которая скорее из любопытства, чем из чувства долга пришла неожиданно рано, и попросила ее остаться до обеда, пока она сама не вернется. Люси условилась с прислугой, что мисс Хокинг будет лежать в постели, и поехала в контору.

И вновь, сделав над собой усилие, она мысленно обратилась к собственным затруднениям. «Я должна это сделать», – говорила она себе. Быстро управившись с работой – теперь ее не мучили угрызения совести из-за сокращения времени визитов, – она закончила рано и вернулась в Глазго к одиннадцати часам. Потом, следуя намеченному плану, она немедленно отправилась в новую контору «Хагельманс» на Элстон-стрит и потребовала проводить ее к управляющему. Да, потребовала! Однако фирма «Хагельманс» была не то что «Леннокс», и элегантный, выложенный плиткой вестибюль был не столь легкодоступен, как замызганная черная лестница в Сэдлригс. Люси пригласили в приемную, где попросили назвать имя и род занятий. Управляющего она так и не увидела. Вежливо, но твердо ей сообщили, что она не вправе рассчитывать на собеседование или перспективу службы в этой фирме.

Она вышла на улицу с высоко поднятой головой. Эти люди не понимают, чего лишаются, пренебрегая ей, опытной деловой женщиной, коммивояжером со своей клиентурой. Они не соизволили даже провести собеседование, не высказали ни слова сожаления! Но она позаботится о том, чтобы они пожалели об этом. Пусть выгадает какая-нибудь конкурирующая фирма, наняв ее. Возмущенная и разочарованная (а на часах было еще четверть двенадцатого, подумать только – она отвела на эту встречу целый час, тщательно подготовив убедительные аргументы!), она решила не откладывать дело в долгий ящик.

Ей были известны еще три компании, в которые она могла бы обратиться. Все они занимались импортом продуктов, и самая крупная из них располагалась совсем близко, а именно на Карсвелл-стрит. Люси незамедлительно отправилась туда. В эту контору, по крайней мере, войти было нетрудно. Люси даже улыбнулась, сравнивая предыдущий прием с этим. «Надо было, – думала она, – сначала прийти сюда». Но когда она, стараясь быть краткой, изложила свою проблему, возникла другая сложность. Управляющий утверждал, что торговля идет плохо, хуже, чем когда-либо, что виной тому иностранная конкуренция. Кроме того, у них уже укомплектован штат коммивояжеров, и в эти тяжелые времена было бы несправедливо лишать жалованья какого-либо мужчину с целью нанять женщину. Ей посоветовали попытать счастья в «Марготсанс». Возможно, там ей помогут.