Обнявшись под одеялом, они моментально заснули… а когда проснулись, было уже третье января.

И кто-то отчаянно давил на кнопку дверного звонка.

Это был Артём, к тому же мрачный как туча.

— Дрыхнешь? — недовольно осведомился он, разглядывая заспанную физиономию друга. — Я и на мобильный звонил, и в дверь — уже минут десять…

— А ключи потерял, что ли? — зевнув, спросил Павел. — Мог бы и сам открыть.

— Мог бы, — огрызнулся Артём, — если бы кое-кто не заперся на нижний замок. Ты же знаешь, что снаружи его никак не откроешь, только изнутри.

— Я и не запирался, что за… — начал было Павел, но тут же осёкся, запоздало догадавшись, что, должно быть, на нижний замок по незнанию закрылась Даша, провожая курьера. — То есть, это не я, — пояснил он.

Артём перевёл взгляд на вешалку и заметил чужой женский пуховик.

— Ты не один? — сообразил он. — Кто здесь, Милка, что ли?..

Павел сделал страшные глаза, беззвучно приказывая ему заткнуться. Побоялся, что Даша может услышать.

— Ладно, продолжайте развлекаться, дети мои, — Артём устало махнул рукой и поплёлся в сторону кухни. — Я не буду вам мешать, не переживайте.

— А ты чего такой… взвинченный? — осторожно поинтересовался Павел ему в спину. — С Городецкой не срослось?

Друг лишь безнадёжно покачал головой, не оборачиваясь.

— Подожди, Тём, я сейчас, — пообещал ему Павел. — Одну минуту…

Вернувшись в спальню, он обнаружил, что Даша сидит на постели, укрывшись одеялом и подтянув колени к подбородку. Лицо её казалось встревоженным.

— Артём вернулся? — шёпотом спросила она. — Я… сейчас уеду.

— Да глупости, — Павел присел рядом, привлёк её к себе, погладил по волосам. — Никуда тебе не надо уезжать, чего ты подорвалась-то. Не обращай на Тёму внимания. Мы сейчас с ним… поговорим немного, а потом я вернусь. Ты пока можешь ещё поспать, мы же совсем мало спали.

— Нет-нет, — Даша покачала головой. — Мне правда пора. Родители волнуются, Алёнка им наплела что-то, конечно, но всё равно… нужно придумать какое-то оправдание.

— Зачем придумывать? — он пожал плечами. — Скажи всё как есть — что была с парнем. Со своим парнем, — уточнил он, исподлобья взглянув на неё, словно проверяя, какая последует реакция. — Ты уже давно совершеннолетняя, необязательно спрашивать разрешения.

— Нет, не в этом дело… — Даша отвела взгляд.

— Ты что, боишься? — догадался он. — Не уверена в нас? Всё ещё сомневаешься?

Она поспешно схватила его за руку.

— Не сомневаюсь, Паш, тут другое… Наверное, просто боюсь слишком далеко заглядывать и загадывать. Чтобы не сглазить, — Даша виновато улыбнулась. — Было так хорошо, правда…

— И будет тоже хорошо, — убеждённо заявил он. — Ничего не бойся. Ну хочешь, прямо сейчас вместе поедем к твоим родителям и ты официально представишь меня как своего парня?

Она растроганно захлопала ресницами, качнулась вперёд, быстро и жарко поцеловала его в губы.

— Спасибо, Паша. Только не сегодня, ладно? Чуть позже. В другой раз. Я их немного… морально подготовлю.

— Понимаю, — кивнул он, с трудом сдерживая смех. — Осознать и принять тот факт, что дочь встречается с артистом балета, не так-то легко! Какая катастрофа для добропорядочного семейства с двумя комплектами бабушек и дедушек и собакой впридачу… — он вспомнил, что она рассказывала о себе в Питере.

— Да ну тебя! — фыркнула Даша. — Я позвоню вечером, ладно?

— Конечно, — он ещё раз поймал её в объятия и поцеловал напоследок. — Буду ждать.

Когда за Дашей захлопнулась дверь, Павел отправился на кухню — поднимать боевой настрой своего друга. Судя по всему, Артём пребывал в самых что ни на есть расстроенных чувствах.

— Ни фига себе, — буркнул тот, завидев Павла и кивая в сторону плиты, — вы что тут, кастрюли жгли? С огоньком живёте…

Павел молча присел напротив, вглядываясь в его лицо.

— И даже не спрашивай, — предугадывая его вопрос, поморщился Артём. — Я ей не нужен. Она мне не верит.

— Не верит? В каком смысле?

— Ну, говорит, что за годы совместной учёбы и работы насмотрелась на моих баб и твёрдо убеждена в том, что я не способен на серьёзные постоянные отношения, — он хмыкнул, маскируя этим смешком свою растерянность и боль.

— Так сказал бы ей, что все эти годы тайно вздыхал по ней и любил только её одну! И что все остальные “бабы” — всего лишь от отчаяния, ну чего мне тебя учить, что ты как маленький! — с досадой воскликнул Павел, искренне переживая за друга.

— Я… сказал ей, что люблю. Но её это всё равно не убедило. “Сегодня любишь одну, завтра другую”!

— Тёмыч… — Павел сочувственно вздохнул, не зная толком, какие слова утешения тут могут быть уместны, но ощущая, как откликается на чужую беду его собственное сердце. Он знал, прекрасно знал, что для Нежданова Тонечка — не сиюминутная прихоть и не блажь, не очередной экземпляр в коллекцию. Он уже много лет безуспешно добивался её благосклонности и наконец решил пойти ва-банк… Но всё равно проиграл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ладно, — решился вдруг Артём, — не хотел говорить тебе заранее, до Нового года, думал, вдруг с Городецкой всё срастётся… но теперь-то уж чего. В общем… пару недель назад я получил предложение от Нью-Йорк Сити балет.*

— Какое предложение?

— Ставка солиста. Не кордебалет, а солист, понимаешь? Правильно ты тогда сказал, я реально засиделся в корифеях… “Статный красавец, у которого харизма в избытке, но маловато таланта”, как пишут обо мне все тематические СМИ, — он невесело усмехнулся. — Просили дать ответ до десятого января. Ну вот… кажется, я уже определился.

— О, — новость прозвучала так неожиданно, что Павел даже не сразу нашёлся, что ответить. — Круто. Но… Нью-Йорк? Это же… это же охренеть как далеко, — растерянно докончил он.

— Тем лучше, — жёстко сказал Артём. — Быстрее забуду. С глаз долой — из сердца вон. А видеть её в театре каждый день… танцевать рядом…

— Блин, Тём, ты сейчас серьёзно?! Ты реально собираешься переехать в Нью-Йорк?!