— А какой придурок отказался бы на моём месте? Я же не просто так переезжаю, а с крутым повышением. Это сразу после училища я на всё был согласен, пусть даже просто постоять с пикой в заднем ряду на сцене, главное — попасть в Театр балета! Ни о каких принцах и Спартаках я тогда и не мечтал… но нельзя же всю жизнь так.

— Но… слушай, это же не просто другой театр, это… это другая страна, совершенно другой уклад жизни, другой менталитет! — Павел говорил банальности и сам это понимал, но новая информация настолько его придавила, что он никак не мог собрать мысли в кучу.

— Ну и чего ты меня запугиваешь? Шейл с одиннадцати лет живёт в чужой стране, и ты погляди — уже давно практически наш, и прекрасно себя чувствует при этом! Значит, и я смогу. Тем более, за границей боготворят русскую балетную школу. Я там ещё до премьера дорасту, Пашка, помяни моё слово!

— Верю, — отозвался Павел тихо. — Я тебе верю, Тём. Я… я за тебя правда очень и очень рад.

___________________________

* Нью-Йорк Сити балет (англ. New York City Ballet) — балетная труппа, организованная в 1948 году Джорджем Баланчиным и Линкольном Кирстейном в Нью-Йорке.

— А говорил, что у тебя нет девушки, — уличила его Карина. — А сам стоит сейчас и целуется на весь аэропорт!

Павел и Даша поспешно и сконфуженно оторвались друг от друга: появления этой малявки они просто не заметили.

Сегодня тётя Нонна и Карина улетали обратно во Владивосток, их новогодние каникулы подошли к концу. Павел пообещал, что постарается приехать в Шереметьево попрощаться, сестра очень просила его об этом — и сдержал слово.

У него самого уже несколько дней как закончились праздники и наступили рабочие будни: репетиции, спектакли, мастер-классы и интервью. К счастью, нога больше не болела. А вот времени на личную жизнь оставалось совсем мало… поэтому они с Дашей пользовались любым удобным моментом, каждым “окном” в его или её расписании, чтобы хоть ненадолго увидеться, пересечься в этом сумасшедшем мегаполисе с его бешеным ритмом. Вот и сейчас у Павла выдалась пара свободных часов, и он решил совместить приятное с полезным: встретиться с Дашей и заодно проводить родню на рейс. У Даши сегодня было назначено интервью на Белорусской, поэтому, чтобы не терять зря времени, они с Павлом решили выпить вместе кофе прямо в аэропорту, устроив себе что-то вроде свидания, а потом на экспрессе вернуться в город и разбежаться по своим делам.

— Это тётя Нонна и Карина, я тебе о них рассказывал. А это… это моя Даша, — представил их друг другу Павел.

Даша немного смутилась, когда на последней фразе он демонстративно прижал её к себе, будто подтверждая статус “моя” не только словом, но и делом.

— Очень приятно познакомиться! Спасибо, что приехал, Пашенька! — восторженно защебетала тётя Нонна, и — о чудо! — в этот раз его даже не передёрнуло от столь слащавого обращения.

Когда он поделился с Дашей новостью о том, что у него внезапно объявились родственнички (“Помнишь, ты спрашивала, не пытался ли я их разыскивать? Так вот, они сами меня разыскали!”), она осторожно поинтересовалась, рад ли он.

— Не знаю, — честно признался Павел. — Трудно сказать. Ощущения очень необычные… Где-то приятные, где-то не особо. Тётке я вообще не слишком-то доверяю, откровенно говоря. Не думаю, что она специально попёрлась бы в Москву разыскивать меня, если бы это не было в интересах Карины… Так что ни о какой внезапно вспыхнувшей родственной любви не может быть и речи, я в это не верю. Просто… у них здесь своя выгода и, к счастью, мне хватает мозгов это понимать и не растекаться благодарной счастливой лужицей.

— Люди меняются, — задумчиво заметила Даша. — Со временем вполне могут не только осознать, но и открыто признать свои ошибки. Тем более, девочка же не виновата во всех этих взрослых интригах, её это не касается. Судя по тому, что ты мне рассказывал, её тяга и симпатия к тебе — вполне искренние.

Его лицо потеплело.

— Каринка классная, — подтвердил он. — И очень способная. Мы с ней на одной волне!

Вот и теперь, находясь “на одной волне”, Павел на прощание серьёзно инструктировал младшую сестричку по поводу будущего поступления в академию.

— Нужно много и серьёзно готовиться, — втолковывал он. — Я, конечно, буду помогать по мере возможностей, давать тебе уроки онлайн, но основную работу ты вполне сможешь выполнять сама. Я буду присылать тебе задания каждый день.

Когда родственнички уже распрощались с Павлом и двинулись к стойке регистрации, Карина вдруг вырвала свою ладошку из руки матери, резко развернулась и бросилась назад к старшему брату. Зажмурившись, она ещё раз крепко-крепко обняла его напоследок, не говоря ни слова… и только потом разжала объятия и бегом, не оглядываясь, умчалась.

— Так с кем, говоришь, у тебя интервью сегодня? — спросил Павел.

У них оставалось ещё около получаса вместе. Они сидели за столиком одной из кофеен в аэропорту, болтали, дурачились, давая друг другу кусать от своих пирожных, и пили горячий шоколад.

— С одним испанским танцором. Да ты наверняка о нём слышал — Маркос Гальярдо! — отозвалась Даша. — Он очень известный и очень крутой. И о-о-очень сексуальный!

— Чёрт побери, я ревную, — шутливо посетовал Павел. — А ну как променяешь балет на какую-нибудь качучу или мунейру?*

— Качуча — это звучит многообещающе, — согласилась Даша со смешком. — Думаешь, стоит попробовать и сравнить?

— Нет уж, — отрезал он, — испанец перебьётся.

— Угу. Тем более ему пятьдесят лет… — невозмутимо добавила она. Он фыркнул прямо в чашку, чуть не обдав Дашу брызгами шоколада.

Тем временем пассажиров рейса “Москва — Владивосток” попросили пройти на посадку к одиннадцатому выходу. Павел невольно замер, прислушиваясь к объявлению.

— Ты будешь скучать по ним? Как минимум, по Карине? — понимающе поинтересовалась Даша.

— Не знаю, — застигнутый врасплох этим вопросом, он отвёл взгляд.

— Слушай, — возмутилась она, — почему у меня складывается такое впечатление, что ты просто боишься её полюбить?! А уж продемонстрировать свою любовь — вообще немыслимо. Ты всё ещё ей не доверяешь? Да брось, она же совсем ребёнок. И она от тебя без ума, это ясно с первого взгляда!

Он деланно засмеялся, пытаясь перевести всё в шутку.

— Дашка, и почему ты такая умная, а? Всё-то ты знаешь. Всё тебе понятно, всё можешь разложить по полочкам, проанализировать и систематизировать…

— Наверное, это профдеформация, — с притворной скорбью вздохнула она. — Мне всегда нужно видеть картинку целиком, не терплю неопределённости и недосказанности. В общем, как шутят у нас на курсе, я бесцеремонна и дотошна, как патологоанатом! И всё-таки, Паш… Ты не ответил на мой вопрос, — она нашла его руку, переплела их пальцы, ободряюще сжала.