Только вот Томас Мэтисон и Джеймс Барнетт в корне неправильно представляют себе важность момента: они хотят донести информацию до всех заинтересованных государственных структур, человеческих и эльфийских. Участвовать в поддержании коммерческой тайны они не хотят, а значит, жить им незачем.

Случайным свидетелем окончания разговора Моргана и Маб-Дрэлвана стала как раз Елена Барнетт. Напомню, что у нее блестяще складывалась карьера. Девушка, владеющая двенадцатью языками, включая совершенный эльфийский, попала на работу не куда-нибудь, а именно к Лиланду Моргану. Она услышала несколько фраз, когда присутствовала на деловой встрече партнеров по «Морган-Фринн», и на тот момент не придала значения словам босса о каких-то там бактериях. Словам, обращенным к милорду Маб-Дрэлвану…

Я не случайно сказал Айли, что для следствия принципиально важно, кто предъявит права на Елену. У лорда Дрэлвана не выдержали нервы, когда стало ясно, что основные представительницы женского «ядра» Бунта не будут повешены. На это никто не рассчитывал. Кто знает, что вспомнит Елена, если ее как следует потрясти?!

Кадан Маб-Дрэлван сделал то, что ожидал от него Морни: предъявил права на Елену Барнетт, и вряд ли для приятного времяпрепровождения с красивой женщиной. Через какое-то время она была бы убита. Задуманное не удалось: Маб-Дрэлван был арестован, а следом за ним — и все прочие, заинтересованные в Бунте, оплатившие его, провернувшие чужими руками. Неис Фринн, Лиланд Морган, Юджин Шеффлер.

Идея завязки Бунта принадлежала как раз Фринну-старшему. Барнетту все равно не жить, так пусть его смерть послужит отправной точкой событий. «Вы только представьте, что начнется, если полицейский-эльф, обязанный охранять закон и порядок, убьет человека? У этого человека есть маленький внук. Полицейский, застреливший ребенка другой расы — чудовищно вдвойне, тут только искру поднеси, и полыхнет на весь остров, а потом и на весь мир при грамотном подходе. Давайте подумаем, как обставить дело и займемся поисками исполнителей».

И они подумали, проработав планы до малейших деталей. Привлечение Поллока, который уже выполнял щекотливые поручения для Шеффлера, шантаж Макбина с угрозой убийства его родителей и девушки, выход на мерзавцев вроде Леслэйна, Вальдора и ряда других — людей и дроу. Ядром беспорядков должна была стать команда Уэсли Друммонда, но тут вдруг случилось нечто, натолкнувшее Фринна-старшего на некоторое отступление от задуманного плана.

Фраза Айли Барнетт перед камерами после выхода из полицейского участка: «Вы поплатитесь!» — стала самым настоящим подарком! Импульсивность Айли сработала на руку заговорщикам, потому что мгновенно подогрела и без того горячий нрав шотландцев. Неис Фринн привык молниеносно принимать решения и реализовывать их тут же. Тогда и пригодились записи голоса. Было смонтировано ложное воззвание с призывами к мести. Нет ничего проще, чем запустить его в сеть с ноут-блока госпожи Барнетт, но не сразу, нет!.. Нужно дождаться, пока в ее квартире рассосется толчея визитеров, репортеров, друзей и родственников, а потому осуществить вброс, — не зря же на устройстве установлен перехватчик, им пора воспользоваться! После этого госпожа Барнетт должна быть устранена физически, с имитацией самоубийства, а в квартире на Альберт-стрит необходимо убрать все следы сторонней аппаратуры…

Как говорят люди, Фринн-старший намеревался «убить двух зайцев». Воззвание к мести от имени Айли — прекрасная подпитка беспорядков, а ее смерть — шаг к спокойствию за Фринна-младшего…

Но все пошло не так. Толчея сочувствующих затянулась надолго, а сами сочувствующие «завели» Айли настолько, прося «возглавить и поддержать», что она взяла, да и села за ноут-блок сама: записать свое обращение к согражданам!.. Только этого не хватало… Обращение было виртуозно перехвачено сетевиками Моргана, столь же виртуозно перекроено и запущено снова — с той самой задержкой в сорок секунд. Практически тут же Фринн в панике дал «отбой» наемному убийце, потому что с первых секунд вышедшего в сеть обращения Дэйель рванул в Абердин на своем «Томагавке». Не трудно догадаться, к кому. Если Айли Барнетт будет мертва, а полиция обнаружит в квартире Фринна-младшего, то последствия для семьи Фринн предугадать не сложно!

Дэйель тогда спас ей жизнь, даже не подозревая об этом. До приезда полиции и ОАН оставалось слишком мало времени, и подручный Неиса Фринна просто забрал ноут-блок из маленькой квартиры на Альберт-стрит. Далее все было, как я и предполагал ранее: пусть Айли Барнетт останется символом Бунта, вокруг нее сплотятся шотландцы, известные психологией — «своих не сдаем», а команда Друммонда, уже готовящаяся к бойне в эльфийском квартале, пусть пока будет в тени… К тому же, беспорядки обрели явную феминистическую составляющую, а это, как известно, поперек горла Темным эльфам, которым за каждыми брюками, надетыми женщиной, мерещится призрак прежней власти матрон…

Нарастающий конфликт с сыном привел к тому, что и у Фринна-старшего лопнуло терпение. Он потребовал у отпрыска уйти из шоу-бизнеса, а когда тот в очередной раз отказался, да еще и написал очередную хлесткую песню на тему «мир-равенство-любовь», Неис не выдержал:

— Мало того, что ты крутил любовь со смертной у меня за спиной, так ты и в Бунт влез, и трубишь о своих симпатиях к бунтовщикам во всеуслышание! Так вот, знай, что и ты в этом замазан! Образумься, наконец…

Морни не зря говорил про внутренний стержень. Из Дэйеля его выдернули слова отца о том, что записи песен в исполнении Айли Барнетт послужили источником той самой фальшивой речи.

Я же, как и сам Морни, был уверен: Дэйель догадывался уже давно, с первых секунд обращения Айли, запущенного в сеть. Он не мог не узнать слова из текста собственной песни! В пользу этого предположения свидетельствовал тот факт, что кумир молодежи подал прошение Владыке Темных: не выступать на закрытом судебном процессе в качестве свидетеля, — как обвинения, так и защиты.

Вот так все и шло, в общих рамках плана тех, кто намеревался дергать за ниточки, управляя миром. Дуглас Макфи хотел жить, а потому просто сбежал сразу же, как только в ленте новостей появилось известие о смерти профессора Мэтисона. У него давно были готовы документы, на всякий случай, с тех пор, как в его адрес поступили первые угрозы людей, не выносящих вмешательств в свои финансовые дела. Его можно упрекать в трусости? Да. Если бы он нашел в себе смелость сообщить властям об истории с бактериями, многих жертв удалось бы избежать… Перед тем, как сесть на паром до континента, он позвонил Джеймсу Барнетту, пытаясь предостеречь, но вождь клана Барнетт был не робкого десятка.

Как и его дочь. Не сомневаюсь, что она также сопоставила слова той фальшивой речи и запись песни семилетней давности, но вслух своих подозрений не озвучила ни разу, верная привычке — думать о своем благополучии в последнюю очередь.

Замкнутый мирок, созданный мной для нее на вилле утеса Данноттар, был достаточно надежным убежищем от чего угодно, кроме ее собственных мыслей. У Dearg не было никаких источников информации, кроме меня самого, и я постепенно сообщал ей о происходящем, не утаивая имен и причин событий. Она хотела знать, кто и как сломал ей жизнь, и имела на это полное право.