Четвертый.

…или трахается с кем-то из «Сумасшедших пекарей» — а почему нет? С соло-гитаристом, например. Распевают себе вместе в душе «Улизнет ли твоя киска от собаки», после того как позанимались…

На том конце взяли трубку, и Тесс тут же узнала голос:

— Привет, это Бетси. Я сейчас не могу подойти к телефону. Далее прозвучит сигнал, и вы знаете, что нужно сделать, когда его услышите. Приятного дня.

День у меня получился хуже не придумаешь, благодарю, а минувшая ночь и того х…

Раздался сигнал, и Тесс, даже не успев отдать себе в этом отчет, вдруг услышала собственный голос:

— Привет, мисс Нил. Это Тесса Джин — помните, Леди «Уиллоу-Гроув»? Мы с вами встречались в «Бродяге». Вы вернули мне мой «Том-Том», а я оставила автограф для вашей бабули. Вы обратили внимание на то, как я была «разукрашена», а я вам соврала. Никакого дружка не было, мисс Нил. — Тесс говорила все быстрее, опасаясь, что пленка закончится, прежде чем она успеет все сказать… а ей вдруг жутко захотелось побыстрее закончить. — Меня изнасиловали, это было ужасно, но потом я попыталась как-то все исправить, и… я… мне необходимо с вами об этом поговорить, потому что…

Послышался щелчок, и в трубке раздался голос самой Бетси Нил.

— Сначала, пожалуйста, — сказала она, — но помедленнее. Я только что проснулась.

Они встретились в обеденное время в коулвичском парке и сели на скамейку возле эстрады. Тесс казалось, что она не голодна, однако когда Бетси Нил все же всучила ей сандвич, Тесс принялась заглатывать его большущими кусками, как Губер, пожиравший гамбургер Лестера Штрельке.

— Начните сначала, — снова попросила Бетси. Она выглядела совершенно спокойной — даже чересчур спокойной, как невольно отметила Тесс. — Начните с самого начала и расскажите мне все по порядку.

Тесс начала с приглашения, полученного от «Букс энд браун бэггерз». Бетси Нил в основном молча слушала, лишь изредка вставляя что-нибудь типа «ага» или «да-да», словно напоминая Тесс, что она следит за развитием событий. Рассказ получался длинным, и у Тесс даже пересохло в горле. По счастью, у Бетси оказались с собой две крем-соды, и Тесс с жадностью выпила предложенную ей банку до конца.

Когда она замолчала, было уже начало второго. Немногие посетители, что тоже пришли в парк перекусить, уже разошлись. Прогуливались лишь две женщины с колясками, но они находились на значительном расстоянии.

— Так, значит, если я правильно поняла, — заговорила Бетси Нил, — вы намеревались застрелиться, и тут некий голос посоветовал вам вернуться в дом Элвина Штрельке?

— Да, — ответила Тесс. — Там я обнаружила свою сумочку. И утенка с кровавым пятном.

— А свои трусики — дома у младшего брата.

— Да, у Маленького Громилы. Они у меня в машине. И сумочка тоже. Хотите взглянуть?

— Нет. А оружие?

— Тоже в машине. Там еще одна пуля осталась. — С любопытством взглянув на Нил, она вновь подумала: глаза девушки с картины Пикассо. — А вы меня не боитесь? Вы же, так сказать, то самое звено — единственное, как мне кажется, оставшееся.

— Мы ведь в общественном месте, Тесс. Кроме того, у меня дома на автоответчике записано что-то вроде вашего признания.

Тесс задумчиво опустила глаза — еще кое-что, о чем она не подумала.

— Даже если вам удастся убить меня, не привлекая внимания тех двух молодых мамаш…

— У меня больше нет желания убивать. Ни здесь, ни где бы то ни было.

— Приятно слышать. Ведь если у вас и получилось бы, скажем так, «нейтрализовать» меня и уничтожить мой автоответчик, полиция рано или поздно вышла бы на таксиста, который подвозил вас до «Бродяги» в субботу утром. А стоит им разыскать вас, они увидят все эти внушительные компрометирующие вас синяки.

— Да, — согласилась Тесс, дотрагиваясь до самых болезненных мест. — Верно. Так что будем делать?

— Для начала, думаю, вам стоило бы где-то отсидеться, пока ваше милое личико вновь не обретет привычно милые черты.

— Надеюсь, с этим проблем не будет, — ответила Тесс и рассказала Бетси то, что она выдумала для Пэтси Макклейн.

— Что ж — годится.

— Мисс Нил… Бетси… ты мне веришь?

— Да, конечно, — словно машинально бросила она. — А теперь послушай меня — слушаешь?

Тесс кивнула.

— Мы с тобой здесь сейчас на маленьком пикничке в парке — болтаем о том о сем. Но мы никогда больше не увидимся — так?

— Как скажешь, — отозвалась Тесс. У нее в мозгах сейчас творилось примерно то же самое, что происходит с десной после впрыснутой в нее стоматологом хорошей дозы новокаина.

— Так вот, и еще ты должна придумать что-то для полицейских, на случай если они выйдут либо на водителя лимузина, который вез тебя домой…

— Мануэль. Его звали Мануэль.

— …либо на таксиста, который привез тебя к «Бродяге» в субботу утром. Не думаю, что кто-нибудь додумается связать тебя со Штрельке, если не всплывет один из твоих документов, но когда все станет известно, шуму будет много, и нельзя рассчитывать, что расследование никак тебя не коснется. — Чуть подавшись вперед, Бетси легонько коснулась Тесс выше левой груди. — Однако я очень рассчитываю, что ты позаботишься о том, что все это никак не коснется меня. Потому что я этого не заслужила.

Разумеется, нет. Никоим образом.

— Ну что бы ты могла придумать для полицейских, а? Нечто убедительное, но без моего участия. Давай же, ведь ты — писательница.

Тесс на минуту задумалась. Бетси ее не теребила.

— Я могла бы сказать, что после моего выступления Рамона Норвил посоветовала мне срезать путь по Стэг-роуд — это вполне соответствует истине — и что, остановившись по дороге перекусить, я вспомнила, что проезжала мимо «Стэггер инн». Решила вернуться, немного выпить и послушать музыку.

— Так, хорошо. Там играли…

— Я знаю, кто там играл, — сказала Тесс. Похоже, действие «новокаина» заканчивалось. — Я познакомилась с какими-то ребятами, мы хорошо выпили, и я решила, что слегка перебрала, чтобы садиться за руль. Ты в этой истории не фигурируешь, поскольку по ночам не работаешь. А еще я могла бы сказать…

— Ладно, мне вполне достаточно. Как только у тебя появляется вдохновение, тебе все удается. Только не увлекайся слишком.

— Не буду, — пообещала Тесс. — Возможно, этого мне и рассказывать-то не придется. Стоит полиции узнать про братьев Штрельке и их жертв, она пойдет по следу матерых убийц, а не по следу хрупкой дамы-писательницы вроде меня.

Бетси Нил улыбнулась.

— «Хрупкой дамы-писательницы» — твою мать! Да ты еще кому угодно фору дашь. — Тут она заметила на лице Тесс тревогу. — Что такое? Что-то еще?