Детектив, Алексей Михайлович Ласковый, намерен подступиться к Лене со всех фронтов. Именно это мы сейчас и обсуждаем под мерный шум дождя за окном.

Я в который раз задумчиво окидываю взглядом его крепкие плечи и густые темные брови.

Вот уж достойный пример того, как фамилия не вяжется с внешностью. Зато с отчеством — очень даже. Он похож на медведя из русских сказок. Михаил Потапыч собственной персоной.

Алексей Михайлович держит на весу маленькую чашку с кофе, и она смотрится комично в его руках. Так же комично, как в моих руках выглядит кружка из кукольного сервиза сестры, когда меня приговаривают к часовому чаепитию с ее игрушками.

Однако вместе с тем детектив располагает к себе, и у него добрый взгляд. То, что надо.

И легенда соответствующая: он достойный муж, отец двоих детей. В браке пятнадцать лет, жене, разумеется, не изменяет и очень ценит свои отношения.

Остановился в «Астории», поскольку приехал в столицу по делам. У него своя логистическая компания, то есть с деньгами проблем нет.

Детективу предстоит какое-то время рисовать образ примерного семьянина и страстно любящего мужа перед Еленой. Звонить «жене» и «детям», в том числе по видеосвязи, и так далее по сценарию. Впрочем, жена и дети у детектива самые что ни на есть настоящие.

— Не переживайте, — Алексей Михайлович в один глоток приговаривает свой кофе с корицей и со звоном приземляет чашку на стол, — она точно клюнет. Если не на меня, то на Антона.

Подключить к делу еще одного мужчину посоветовал именно детектив. Мол, нужно использовать все варианты сразу, чтобы не терять время.

Так и решили: ловить будем на отца семейства и просто богатого неженатого мужчину, тоже в возрасте. Причем он вступил в игру первым.

Если я прав, и Лена промышляет шантажом, то среагирует именно на Алексея Михайловича. Вторую приманку, Антона Загодского, обойдет по дуге.

Хотя по моему скромному мнению, она давно могла бы захомутать какого-нибудь богатенького одинокого старикана, женить на себе, но отчего-то идет другим путем.

Почему?

Варианта два. Первый — я не прав, и Лена не та, кем я ее считаю. Второй — выбрала именно шантаж по неизвестной мне причине.

Надеюсь, долго ждать не придется. Я откидываюсь на спинку удобного кресла и задаю вопрос:

— Как считаете, сколько времени понадобится, чтобы все выяснить?

— Ну, — барабанит пальцами по столу детектив, — я настроен весьма оптимистично. Думаю, за пару месяцев управимся. Максимум три. Вы ведь говорили, что ваш отец многократно останавливался в «Астории», прежде чем Елена начала действовать.

Озвученный срок неприятно меня удивляет, и глоток кофе, который я только что сделал, идет не в то горло. Я закашливаюсь, во рту стоит горечь.

— Сколько месяцев?

— А вы как думали? — изгибает бровь Алексей Михайлович. — Соколова не должна ничего заподозрить. Плюс она вполне может работать не одна. Точнее, я практически в этом уверен, если дело поставлено на поток, как вы считаете. Значит, роль нужно играть не только для нее. На всех камерах, при всех горничных и других сотрудниках я должен быть примерным отцом и мужем. Если вы не готовы ждать…

— Нет-нет, — мотаю головой, — я готов. Хочу закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Я ждал почти два года, что мне и отцу каких-то два-три дополнительных месяца?

Главное, что это все вообще возможно, ведь Алиса согласилась не выдавать меня, когда ей позвонила Лена.

Прошло уже четыре дня, а у меня перед глазами до сих пор стоит ее растерянный вид. Я видел ее сомнения, как сложно ей далось это решение, как ей было не по себе.

Честно, уже решил, что плакал мой план, но нет, Алиса поговорила с «подругой» так, словно меня вообще не было рядом. И об отце не обмолвилась ни словом.

— Спасибо! — горячо поблагодарил ее я, когда она положила трубку.

Она странно на меня посмотрела и сбивчиво заговорила:

— Я делаю это не для тебя. Просто знаю, каково это — жить в обнимку с виной долгие годы и гадать, мог ты что-то изменить или нет. Так что если твой отец себя осуждает, пусть хоть знает наверняка, есть за что или нет.

Алиса задумалась, сжала в руках сумочку.

— Может, Лена что-то и скрывает. Может, что-то не договаривает. Однако она сама вскоре после потопа у нас в квартире дала мне пятьдесят тысяч, сказала: отдашь как сможешь. А я ведь знаю, она копит на учебу. И это лишь один из многих примеров. Короче, я не верю, что моя подруга способна так цинично творить то, в чем ты ее обвиняешь. Да, она ни разу не ангел, но такое? Это уже за гранью, не находишь?

— Именно поэтому я очень тебе благодарен. Я знаю, что сейчас это мое слово против ее. Понимаю, как тебе тяжело. В конце концов, она твоя подруга.

— Нет, не понимаешь! — в сердцах воскликнула Алиса и понурилась: — Я ее предаю. Что я потом ей скажу, если она не виновата? Как посмотрю ей в глаза?

— А если виновата? Ты ведь поможешь сохранить не один брак, разве это того не стоит? И еще кое-что. Я не прошу тебя перестать с ней общаться, ты ведь все равно не послушаешь, да?

Алиса упрямо поджала губы и кивнула.

— Так и думал, — усмехнулся я. — Пообещай хотя бы быть с ней осторожнее, ладно?

— Ладно.

На том и порешили.

Я мог бы спорить с Алисой, доказывать, как может быть опасна Лена, но какой в этом смысл? По большому счету, любимая скоро родит, а там на общение с подругой времени не останется.

Сдается мне, Лена вряд ли из тех, кто радостно прибежит нянчить новорожденного.

Так что их общение и без моей помощи сойдет на нет.

— Назар Викторович, — щелкает пальцами детектив, возвращая меня в настоящее, — так мы договорились?

— Прошу прощения, задумался. Да, договорились. Часть оговоренной суммы переведу на ваш счет уже сегодня.

— По рукам.

Мы скрепляем сделку рукопожатием, и детектив уходит, оставляя после себя аромат мускуса и кедра. Молодец, уже входит в роль. Именно такой аромат, по словам Алисы, нравится Соколовой.

Я расплачиваюсь, смотрю на часы и тоже спешу к выходу.

Осталось не так много времени до встречи с Алисой. Она пока не знает, зачем я к ней еду. Думает, пообщаться с сыном, как обычно. Но сегодня у меня другой план.

Сюрприз. Правда, она в последнее время относится к ним более чем настороженно.

Надеюсь, хотя бы этот ей понравится.

Алиса

— Проходи, — говорю я Назару и впускаю его в квартиру.

Хм, странно.

Чего это он сияет не хуже новогодней елки? И улыбка хитрющая. Ну точно что-то задумал, с него станется.