Морриган с лисьим фырканьем покачала головой. Да уж, мода и Пропасть – понятия, неотделимые друг от друга.

– Агнес Фитцджеральд в отношении короны брала пример с сильного пола, предпочитая носить простой и строгий серебряный обруч. Если вообще о нем вспоминала. Все, что по-настоящему ее интересовало – это магия и власть. Она ни в чем не желала уступать мужчинам. Когда Теодор погиб, и Агнес стала главой Дома Фитцджеральд, она запретила называть себя леди. Это обращение выводило ее из себя, и она заставила, иначе и не скажешь, всех называть ее лордом.

Лорд Агнес Фитцджеральд… Впрочем, вполне в ее стиле.

– Тихушнице Оливии и Сирше, которая отказалась от веретнического дара, до Агнес ой как далеко. Веретница Оливия или нет, но она в разы слабее матери. Легкая добыча для лордов Высоких Домов, которые облизываются на корону.

– Но в свое время так думали и об Агнес.

Дэмьен повернулся к ней вполоборота, однако мысли его все еще оставались там – на многочисленных лестницах и островках подземного города.

– Агнес обвела всех вокруг пальца, долгое время скрывая свое увлечение веретничеством и заставляя себя недооценивать. Она была знатной интриганкой: заводила нужные связи, убеждала людей в своей преданности, но едва заподозрив неладное, не гнушалась ударом в спину. Оливия ей и в подметки не годится. Она не удержит трон. Помяни мое слово: не пройдет и нескольких недель, как союзники Дома Фитцджеральд от нее отвернутся. Зачем поддерживать слабую королеву, если ее можно просто свергнуть?

– А Сирша?

– Сирша все еще обезличенная. Если учесть, что любой человек на время ношения маски официально не существует, даже останься последней из Фитцджеральдов, она не смогла бы в открытую заявить о своем праве на трон. И сильно сомневаюсь, что Высокое Собрание приняло бы ее в расчет при выборе правителя Пропасти. Вряд ли они стали бы дожидаться, когда она снимет маску, чтобы претендовать на корону. Хотя утверждать наверняка не могу, на моей памяти подобных прецедентов не было.

– Что за Высокое Собрание?

– Совет, на который собираются лорды Высоких Домов, по одному представителю от всех магических практик (клану, если хочешь) и по одному – от существ древней крови. Если никто не объявляет о своем праве на освободившийся трон, именно Высокое Собрание из его же состава выбирает нового короля Пропасти. Это более… дипломатичный способ заполучить корону.

– А какой тогда менее дипломатичный? – усмехнулась Морриган.

Дэмьен оперся о книжный шкаф. Ему явно надоело стоять столбом, однако в кресло напротив он не спешил садиться. Как она подозревала, лишь для того, чтобы и дальше смотреть на нее сверху вниз.

– Право узурпации. Он же наиболее популярный. Тот, кто убивает действующего правителя Пропасти, занимает его место.

– Король умер, да здравствует король… – пробормотала Морриган. Вскинула голову. – То есть если бы и глава, и все дочери Дома Фитцджеральд оказались убиты, их убийца мог бы заявить о своих правах на престол?

– Более того, чтобы занять трон, ему достаточно захватить Тольдебраль. Только сделать это надо, скажем так, над еще не остывшим трупом бывшего короля. До того, как Высокое Собрание узнает о его смерти. Есть, конечно, небольшая вероятность, что против захватчика выступят адгеренты Дома. Тогда все просто: кто выживет, тот и король. Если адгеренты слишком слабы или недостаточно честолюбивы, чтобы сражаться за корону, они переходят в Дом нового короля Пропасти. Если тот, конечно, пожелает. И не убьет их на месте, чтобы не плодить конкуренцию.

– А как же судья Пропасти и немертвая стража с их серыми масками? – поинтересовалась Морриган. – Убийце-узурпатору наказание не грозит?

Дэмьен скрестил руки на груди, словно защищаясь. Или защищая принципы города, который был ему домом.

– Борьба за престол – пусть кровавая, но честная игра, правила которой уважает каждый правитель Пропасти.

Морриган только головой покачала – весьма своеобразное понимание порядка и справедливости.

– Ладно, а если Высокое Собрание против узурпатора, который стал новым правителем Пропасти?

– Им останется либо смириться с этим фактом, либо… сговориться друг с другом и убить его, чтобы освободить место для более подходящей кандидатуры.

– Ого, – только и смогла сказать Морриган. – Хороши порядки.

– Главный девиз Пропасти: «Выживает сильнейший», – пожимая плечами, отозвался Дэмьен. – На правителей и лордов Высоких Домов он распространяется в первую очередь.

Знакомый девиз.

– Пойду разузнаю, что творится в Пропасти, – мрачно сказал Дэмьен. – Сейчас как никогда нужно быть начеку.

В одиночестве Морриган оставалась недолго.

Послышался шелест крыльев, и мгновением спустя в открытое окно библиотеки впорхнула Бадб. На лету обернулась в красивую молодую женщину в экстравагантном платье с перьями.

– Я тут поболтала немного с Оливией… – будто невзначай бросила она.

Морриган хмыкнула. Так вот что так задержало Бадб.

– Бедная девочка… она просто раздавлена произошедшим.

Настороженная тоном матери, Морриган вернула книгу на стеллаж и снова опустилась в кресло. Леди Ворон устроилась напротив, положив ногу на ногу и лениво обмахиваясь рукой, словно веером.

– Она рассказала тебе, что именно случилось в Тольдебраль?

– Конечно, – фыркнула Бадб, словно откровения с незнакомцем – обычное дело для Оливии. – Ну хорошо, возможно, я и привлекла на помощь кое-какие невинные чары…

– Что она сказала? – перебила Морриган. Меньше всего сейчас ее интересовало, как именно та добыла сведения.

– Моя невероятно нетерпеливая дочь… ладно-ладно, не смотри на меня так! Когда все случилось, Агнес обучала дочерей веретничеству. Все шло как обычно, пока зеркало в учебной комнате не взорвалось… изнутри.

Воздух в библиотеке словно заморозили. Морриган с силой откинулась на спинку кресла. Проклятие! Этого она и боялась.

– Дух, который убил Клио… он в Пропасти.

– Похоже на то, – кивнула Бадб. – И, как я и говорила, он силен. Настолько, что в какой-то момент Агнес – на которую, он, собственно, и обрушил свои чары – поняла, что не справляется с ним.

– С чего ты это взяла? – недоуменно спросила Морриган.

– Не я, Оливия. Агнес никогда не отступала и защите всегда предпочитала нападение. Но в этот раз вместо того, чтобы бросить все силы на уничтожение духа, она воспользовалась достаточно редким теневым заклинанием и заключила Оливию и Линн в некое подобие кокона, сплетенного из живых теней. Этим Агнес выжгла в себе всю полуночную магию. На то, чтобы защитить себя, сил у нее уже не хватило.

Морриган помрачнела. Сущности мира теней, живущей в тандеме с веретником, требовалась постоянная подпитка. Если магический резерв колдуна истощался, демон искал себе новое пристанище. Опустошенная веретница не представляла никакой угрозы.