Офицеры отряда переглянулись.

— С чего ты это взял, Шах?

— Все просто. Обратите внимание на карту.

Шах увел палец на северо-запад, остановив его у селения Арой.

— Вот населенный пункт, упомянутый пленным. Южнее заповедная зона. Я бывал там. Дом егеря километрах в двух от границы. Наверняка там и подготовлен проход для Теймураза теми, кто заказал бойню в Звездном! А теперь смотрите еще внимательнее, каким путем наиболее удобно идти в заповедную зону Костолому?

Колян воскликнул:

— От базы до ущелья, по нему на плоскогорье, в обход Высот! Ведь балка выходит на плато. А от него, повернув на северо-запад, по «зеленке», прямая дорога к Арою! Пешком далековато, а вот на лошадях… Значит, Тайпан специально оставил в балке своих чмырей, чтобы те обеспечили отход Костолома?

Шах кивнул:

— В десятку, Колян.

Взгляд Горшкова посуровел, он процедил:

— Тем хуже для ублюдка Теймураза!

Расанов спросил:

— Ты что-то хотел сказать, Горшков?

— Уже сказал! Но… поговорить надо, Шах! Пусть мужики не обижаются, разговор один на один.

Расанов, отдав приказ командирам групп готовить подразделения к длительному горному маршу, отошел вместе с Горшковым в сторону:

— Что за разговор, Колян?

— Слушай, Шах, ты знаешь, для чего мы с ребятами приехали сюда. А посему Теймураза завалить должен я. Ни твои джигиты, ни десантники Рябова, ни даже ты, извини. Костолом мой.

— Понимаю, Коль. Но Теймураза Башаева приказано взять живым. Правда, с оговоркой, что по возможности.

— Вот именно, Шах, что с оговоркой! В этом все и дело! Если возьмем Костолома живым, что ему светит? Ну, будет следствие, трибунал в Звездном, пожизненное заключение, и угнездится этот ублюдок где-нибудь в одиночке на Соловках. Еще и мемуары напишет! А там, глядишь, и выкупят его у нас, при нашей продажной власти все возможно.

Шах заметил:

— Коль! Ты ж лейтенант милиции. Служишь этой власти и ее же поносишь?!

Николай не дал закончить речь чеченцу:

— Я, Шах, служу не власти, а людям! Это большая разница! Приезжай ко мне в район, спроси у любого, Горшков когда-нибудь кому-нибудь прислуживал? Или поступал против совести и справедливости?

— Будь по-твоему, Коля! Но сначала надо расчистить балку от бандитов Тайпана. А я выделить тебе людей не могу. Самому придется валить банду в ауле.

Николай воскликнул:

— Спасибо, Шах, я всегда знал, ты настоящий мужик, а помощь мне не нужна. Мы с Ветровым и Гольдиным в балке как-нибудь управимся! Пять боевиков — это щебень! Нам только действия согласовать не мешало бы, чтобы одновременно по бандюгам вдарить. Тебе по аулу, мне по Теймуразу. Чтобы не спугнуть раньше времени Костолома. Стрельба в горах далеко слышна.

— Что ж, давай согласуем действия!

Офицеры поговорили еще минут двадцать, пожали друг другу руки. Вскоре, забрав пленных Быцо и Муслима, Шах увел своих подчиненных в ущелье. Николай же поднялся к друзьям на позицию.

Ветров с Гольдиным встретили его молча.

— Слушай задачу, мужики!

После короткого инструктажа троица бывших солдат пятой роты двинулась вдоль траншеи. Горшков имел при себе снайперскую винтовку «винторез», Ветров бесшумный автомат «ВАЛ», Гольдин по-прежнему не расставался с пулеметом. Возле большой воронки остановились.

Колян произнес:

— Здесь был командно-наблюдательный пункт роты. А вот там в стороне сидел Доронин. Я перед отходом поговорил с ним. Командир уже принял решение вызвать огонь на себя, ждал, когда уйдут раненые. Меня попросил передать дружку своему в полку Чиркову записку. Я не читал ее, но, видимо, прощался старлей с близкими. Сильный человек Доронин.

Горшков вздохнул:

— Ну да ладно, идем дальше.

Прошли траншею, остановились в осыпавшейся ячейке крайнего стрелка Большой Высоты. Отсюда покойный Егоров стрелял в Панкратова, посчитав, что тот решил сдаться духам. Но офицер поднял руки с гранатами в ладонях и подорвал себя. А в жизни и повседневной службе таким чмо был! Был. В том-то и дело, что многие, кто дрался на высотах, уже были. Николай прислонился к уцелевшему, поросшему прошлогодней травой брустверу. Через оптический прицел осмотрел расщелину, уходящую к дальней небольшой роще, левее аула, откуда начиналась тропа, по которой когда-то ушли остатки пятой роты и по которой сегодня сюда явился отряд бандитов. Где-то там засели пятеро боевиков. Балка тянется километров на семь. Бандитов оставили для обеспечения безопасного прохода на плато Теймураза. Где и как они контролируют балку? И что станут делать ночью? Растягиваться по всему оврагу нет смысла, значит, будут отслеживать вход со стороны аула, а это сразу за рощей или в ней, и выход на плато по второй балке. Да, так было бы разумно, но кто знает, что у боевиков на уме? В принципе, они должны быть спокойны. Основной отряд благополучно вошел в ущелье и движется в нужном направлении. Связь между этой пятеркой и Тайпаном несомненно установлена, и бандиты общаются между собой. Следовательно, должны разделиться на две группы. Трое с этой стороны балки, двое с той. Или наоборот, что совершенно неважно. Важно другое. А именно зацепить хоть один их пост. Тогда все сразу прояснится. Но как зацепить его? Придется проводить разведку. И начинать ее с рощи, хотя… что это там… за деревьями?

Николай внимательно вгляделся в ночной прицел. Проговорил:

— Столб какой-то!

Затем, отстранив винтовку, ударил ладонью себя по лбу:

— Во бля, чудик! Да это же дым! Ветра нет, вот дым и поднимается в небо прямым, еле заметным столбом.

Ветров спросил:

— Ты чего, Коль?

Лейтенант буркнул:

— Ничего!

И вновь припал к прицелу.

Теперь он отчетливо видел дым. Столб, несмотря на полный штиль, все же наклонялся то в одну, то в другую сторону, то ломался, тут же восстанавливаясь. Без прибора ночного видения дым ни за что и никто со стороны бы не заметил. Но дыма, как говорится, без огня не бывает. А вот огня, костра не видно. Значит — что? То, что бандюки либо разожгли его в низине, либо внутри специально оборудованной позиции. Второе маловероятно. За каким чертом боевикам Тайпана оборудовать позицию? Нет, скорее всего, они просто разожгли костер в ложбине, вероятно, на самом входе в балку, и спокойно расположились вокруг. А чего им, собственно, опасаться и суетиться? Вокруг мертвая зона. О присутствии рядом противника они знать не могут. По-любому Теймураз здесь до утра послезавтра объявиться не успеет, значит, у группы прикрытия более суток свободны. Станут ли они выдвигать в рощу, на ее окраину дозорного? Вряд ли. Но не исключено. Придется пройтись этой рощей. Не проблема. Главное, место их ночного пристанища определено. Старший поста контроля в дозор не пойдет, а рация только у него, следовательно, абрека, которого могут выслать в качестве «совы», можно смело «снимать»! Он пешка. А вот старшего необходимо взять живым и обработать, чтобы не прервалась связь между бандитами. Старшего здесь и старшего у плато. Интересно, а там ничего не видно? Николай перевел винтовку левее. Но ничего не увидел. Впрочем, это объяснимо. Прицел не специальный прибор ночного видения, прицел нужен для ведения огня ночью, а не для наблюдения за объектами вне зоны его работы. Так! Начать действовать сейчас или обождать? А чего, в принципе, ждать? Сутки кружить вокруг бандитов? А там хрен его знает, сутки ли? Это Шах с Егоровым добирались когда-то до горного аула сутки. Им идти надо было осторожно. Бандиты могут добраться до базы и быстрей. И потом, где гарантия, что Теймураз будет ждать Тайпана в селении? Почему бы ему не пойти навстречу подельнику? Об этом Шах ничего не говорил, но Расанов и сам ничего конкретно знать не мог. А группе Горшкова, кроме этого поста, предстоит снять и второй, а следовательно, прогуляться по балке. Километров этак пятнадцать. При средней скорости марша по пересеченной местности в три-четыре километра в час — четыре-пять часов. Плюс время на снятие постов, обработку старших. Еще, как минимум, час, учитывая неизбежность медленного и аккуратного подхода к ночным лежбищам боевиков, да еще неизвестно, сколько времени уйдет на поиск дозорного передового поста. Начинать следует немедленно.