Но этот человек почти убил свою собственную жену. Он похитил Джессику Донован. И он попытался изнасиловать Оливию.

Он заслужил свою смерть.

Макс сунул дуло Фенвику меж ребер и нажал на курок.

Когда тишину ночи разорвали два выстрела, у Оливии упало сердце. Она оторвалась от Джессики.

— Кто приехал с тобой, Оливия? В доме Джонатан и Себастьян? — спросила Джессика в испуге.

— Нет, — прошептала Оливия, чувствуя, как к горлу подкатывается ком. — Там Макс.

Приподняв юбки, она повернулась и бросилась бежать. Оливия дернула ручку ближайшей к сараю двери, задней двери дома, но она была заперта. С бьющимся сердцем она побежала к входной двери, не замечая, что Джессика и Пиблс бегут за ней.

Дверь легко открылась, и они поспешили внутрь.

— Наверх! — скомандовала Оливия. Она была уверена, что выстрелы прозвучали на втором этаже.

Оливия взлетела по ступеням наверх и увидела в коридоре справа открытую дверь, за которой были слышны какие-то звуки.

Это Макс. Это должен быть Макс. Он жив.

Она побежала в конец коридора и ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда раздался еще один выстрел. Оливия замерла, пораженная представшей перед ней картиной.

Беатрис, бледная как полотно, сидела на постели. Ее темные волосы рассыпались по голым плечам, и она прижимала к груди одеяло.

Перед Оливией стоял человек, который открыл им дверь, когда Фенвик был в Суссексе. Его лицо было искажено от испуга. Он что-то кричал, но у нее заложило уши от выстрела, и она не могла разобрать ни слова.

За его спиной на полу в луже крови неподвижно лежали тела двух мужчин. Она узнала темные напомаженные волосы Фенвика. Его тело лежало на другом человеке, почти скрывая его. Но Оливия узнала цвет камзола и руку, безвольно лежавшую на полу.

— Макс! — Оливия упала на колени около мужчин.

Неужели они оба мертвы?

— Нет! — Она зарыдала и попыталась оттащить тяжелое тело Фенвика. — Нет. Нет. Нет.

За спиной она слышала голоса, даже крики, но не могла разобрать слов. С усилием она все же вытащила Макса из-под тела Фенвика.

Макс был весь в крови.

— О Господи. — Она обняла ладонями его теплые щеки, обросшие двухдневной щетиной. — Макс, ты меня слышишь?

Его веки задрожали, и он открыл глаза.

— Оливия? — прошептал он в явном недоумении.

— Ты ранен? Скажи мне куда.

— Все в порядке. Он просто задел меня.

— Боже, Макс, ты весь в крови.

— Это его кровь. Почти вся. — Они оба взглянули на неподвижно лежавшего рядом Фенвика.

— Он… мертв?

— Я думаю, да. — Макс с усилием сел.

— Нет. Лежи. Ты ранен.

Но Макс сидел и, нахмурившись, смотрел на Оливию:

— Что… Почему ты здесь?

Он взглянул ей через плечо, и она увидела, как Джессика обнимает рыдающую леди Фенвик.

— Ты нашла свою сестру.

— Да. Она была спрятана в тайнике в сарае.

Макс схватил ее за руку, и, несмотря на его явную слабость, эта хватка была довольно сильной.

— Зачем ты сюда приехала? Тебя могли убить.

Оливия покачала головой.

— Я знала, что тебе понадобится помощь. Но когда я услышала выстрелы, Макс, я не могла…

— Что мне делать с ним, ваша светлость? — Пиблс подтащил к ним упиравшегося камердинера, схватив его за шиворот и направив на него пистолет. — Он попытался улизнуть, но я его поймал.

Взгляд Макса стал ледяным, как только он увидел этого человека. Он стал подниматься, прижимая руку к боку, и на этот раз Оливия смогла помочь ему.

— Держите его. Леди могут дать показания, что он присутствовал при их похищении из Прескота, и он будет считаться соучастником преступления.

Оливия посмотрела на Джессику и Беатрис, которые держались друг за друга. Обе были бледны и выглядели испуганными, а Беатрис, казалось, может в любую минуту упасть в обморок, но Джессика держала ее крепко. Камердинер побледнел.

— Я ничего не знал о похищении, сэр.

— Это будет решать суд.

Макс отвернулся и, опустившись рядом с Фенвиком, пощупал его пульс. Потом поднял взгляд на Оливию и покачал головой:

— Я хотел бы, чтобы тебе никогда не пришлось видеть такое.

Оливия помогла ему встать и усадила в кресло.

— Я рада, что увидела все это, — ответила она. — Возможно, я должна была бы ужаснуться, но этого не случилось. Я рада, что он мертв, Макс. Хорошо, что я это вижу, и мне никогда больше не придется бояться его.

Наступила весна. Деревья в лесу покрылись молодой листвой всех возможных оттенков зеленого. Толстый слой бархатистой травы покрыл землю, а солнце выглядывало из-за пышных облаков.

Наступил сезон возрождения и обновления для всех.

Оливия отвернулась от окна, чтобы окинуть взглядом всю свою семью. Джонатан и Серена сидели рядом. Джонатан читал ей вслух какую-то книгу. Голова Серены лежала на коленях мужа, который нежно перебирал пряди ее волос. Феба и Себастьян спорили вполне дружелюбно о том, какую новую пьесу должна разучить на фортепьяно Феба.

Джессика сидела на полу и играла в ладушки с Марджи. В игре принимала участие Беатрис, которая теперь жила с ними и могла и дальше оставаться у Стрэтфордов, сколько захочет. Она была все той же доброй девушкой даже после тех ужасов, которые ей пришлось пережить. Беатрис снова улыбалась и смеялась, и все этому искренне радовались.

И самое главное — здесь был Макс. Здесь, в Стрэтфорде, он оправился от своей раны. Он потерял довольно много крови и долгое время оставался слабым, но пуля, слава Богу, прошла навылет и не задела жизненно важных органов.

Макс сидел у камина и, заметив, что Оливия смотрит на него, опустил газету и поманил ее к себе.

Она улыбнулась и подошла. Он сложил газету и, прежде чем встать, спросил:

— Ты готова?

— Готова.

Они взялись за руки и попрощались. Все пожелали им приятной прогулки и вернулись к своим занятиям. Когда Оливия и Макс вышли, Оливия радостно вздохнула.

— Что такое? — поинтересовался Макс.

— Я просто счастлива, когда вижу свою семью такой довольной. И я рада, что Беатрис наконец выбралась из своей раковины и может снова наслаждаться жизнью. А еще я счастлива, что ты здесь.

Они пошли на кухню, где домоправительница отдала нужный им сверток. К тому моменту, когда они подошли к корту, оба улыбались.