— Вот, — рычит мне на ухо, облизывая мочку и шею, — я сжалился и ответил на твою просьбу, Виктория. — Специально упирается пахом, от силы нажатия, диван немного отъехал вместе с нами. Воспользовавшись случаем, я сумела вырвать обе руки из его, а затем отскочить в сторону, хватаясь за горло. Шею саднило. Но больше меня поразило полное спокойствие Миры. Мужчина зарычал, собравшись снова наброситься на меня, но сестра, если она вообще та, за которую себя выдает, рыкнула на него:

— Угомонись, — настолько пренебрежительно, что даже мне показалось Мира была сыта по горло представлением. — Некогда тут разыгрывать ролевые игры, Слава. Я устала смотреть на ваши любезности, — отмахивается, затем встает.

— И правда, — оскалился Вячеслав, хрустнув обеими руками, пальцы которых были сцеплены в замок. — Дубровский слепец. Под носом не смог разглядеть главного, — смеётся, довольный собой.

— Костя найдет тебя, и в это раз ты не отделаешься своим сломанным носом, — проговариваю; слова даются с болью в горле. Этот идиот передавил мне голосовые связки своими ручищами.

— Нет, не думаю, — уверенно мотает головой. — Но, — присвистывает, — отпишет все, что ему принадлежит — мне. А ты — Мирославе.

Так вот в чем их суть проблемы. Деньги и власть, которой сами не сумели достичь. Мне удалось рассмеяться, пусть было очень больно. Слезы все еще жгли глаза, и я держалась за горло, постепенно отступая к входной двери. Если я выберусь на улицу, то смогу позвать на помощь. Наверняка Костя отправил свою охрану следить за мной, но странно, что они так легко пропустили ребят. Мира ловко перепрыгнула через столик, препятствуя мне. Замотала головой и указательным пальцем, посылая ехидную улыбку.

— Не торопись, сестричка, мы ведь только начали, — а сама подходит к своей оставленной сумке, и вынимает пистолет с глушителем. Шокированная, я споткнулась о коврик и плюхнулась на пол. Никогда бы в жизни не подумала, что Мирослава способна на такое. Она играючи провела оружием себе по лицу, прикасаясь дулом пистолета щеки. — М-м-м, — простонала, закрыв глаза, — еще тепленькое, — безумный взгляд, будто острие лезвия, прошлось по мне, навевая не на самые приятные мысли. — Вижу по твоим глазам, что ты разволновалась… Да, — улыбается, потряхивая пистолетом в мою сторону, — твои личные охранники спять самым спокойным сном. Мы дождались их пересменки, — объявляет, будто только что не совершила преступления. — Твоя мать такая дура, но мне было легко усыпить ее бдительность, играя на два фронта, — Мирослава игнорирует меня, продолжая свою речь, которую, судя по всему, готовила очень давно. — Мне пришлось убить нашего отца, Вика, чтобы скорее получить желаемое, — закрывает глаза, пуская одну единственную слезинку. — Столько лет быть слугой в родном доме, при отце и матери. Он никогда не говорил, как сильно любит ее, ведь только от большой любви рождаются дети, так ведь, Вика? — безумно смотрит на меня, но не ждет, что я отвечу. Я в шоке от ее признаний. Значит мама говорила тогда правду, что не причастна к смерти папы, но… Мирослава загоготала, ухмыльнувшись. — Никто даже не подумал на меня, когда я все это затеяла. Вика, но ты чуть было не спалила меня, знаешь? — хихикает, — но, бедняга, так была расстроена, что сбежала при первой же возможности, — заканчивает на повышенном тоне, практически прокричав.



— Ты совсем с ума сошла? — со страхом задала вопрос, продолжая не шевелиться на полу. Замерла, словно превратилась в каменную статую. На заднем фоне заиграла музыка на моем мобильнике. Костя. Трель стала нарастать, с периодичностью обрываясь. Он не может дозвониться до меня. Боже мой. Всхлипнув, я все-таки поднялась. — Костя догадается, — рычу, глядя на Мирославу, — и тогда не жди, что он будет ласков с тобой, — угрожаю.

— Естественно, — так просто отмахивается, сканируя мое лицо. — Вика, ты такая наивная и глупая дурочка, — выплевывает, будто чем-то поперхнулась, — я всегда была рядом с тобой. Знала, чем ты увлекаешься, чем интересуешься. Я была твоей тенью, и ты, дорогуша, никогда меня не замечала.

— Это не правда, — перебиваю ее, отступая назад к лестнице. Эти ублюдки в лице Миры и Вячеслава вогнали меня в ловушку. Оба не дают спуска, предугадывая каждое движение. — Наш отец дарил нам обеим свою любовь в равных долях. Так что не преувеличивай, — сказала, как отрезала, вспоминая наше общее детство. Мира хмыкнула, нажав на курок. Щелчок был отчетливым, эхом отскочил от стен дома Саши и Веры. Чёрт! Спохватилась я, ведь Саша скоро будет дома. С минуту на минуту он ворвется, даже ничего не подозревая.

— Нет! — заорала во все горло девушка, кивая на меня. Вячеслав мигом рванул ко мне, но я успела сигануть к лестнице и побежать на верх. Хватая меня за ноги, мужчина пытался препятствовать, и ему почти удалось, когда я все же упала, но так хорошо лягнула ему в лицо, вновь попадая в нос. Он заревел, будто его подстрелили, и из носа хлынула кровь фонтаном. Не теряя времени даром, я снова подскочила на ноги, но было поздно. Мира выстрелила, попадая прямо в бедро. Я совершенно не слышала, как пуля просвистела над головой Вячеслава, намечая целью меня.

Бах! Раздался еще один выстрел: громкий и звучный, оглушив нас всех троих. Входные двери распахнулись, и в дом ворвались несколько охранников Кости, а следом за ними он сам. Рухнув обессиленно на ступеньки, я зажала рукой кровоточащую рану, шипя под нос от боли. Бордовая жидкость пропитала мои спортивные штаны, но я неотрывно смотрела на то, как несколько мужчин сумели обезоружить девушку и уже связать ей руки. На миг я так сильно испугалась, что Мира сможет сориентироваться и не промахнуться.

— Нет! — кричит во все горло, брыкается и дергается в руках двух громил. — Я еще не закончила! — продолжает она, брызжа своей слюной от безумия. У девушки совсем крыша поехала. Дубровский с опаской посмотрел на нее, отшвыривая ногой пистолет Мирославы подальше от ее глупой затеи подобраться к металлу.

— Дрянь, — грубо проговорил, схватив ее за подбородок. — Тебе место не в тюрьме, сучка, а в аду. — Пренебрежительно отпускает, и теперь ищет меня обеспокоенным взглядом. — Вика… — простонал он, когда нашел, да в каком состоянии. Рванул ко мне, игнорируя Вячеслава, который согнулся пополам. Охранник заломил ему руки за голову и приставил пистолет к голове. Стоит дернуться — это будет его концом. Мужчина весь в крови, но и лицо ничем не различалось по цвету. От злости побагровел, что снова остался ни с чем. Сволочь.

Я заплакала, когда, наконец, осознала, что Дубровский здесь и сумел остановить безумцев. Мой любимый аккуратно осмотрел рану, цыкая.

— Блядь, — ругается матом, периодически посматривая на меня своим испуганным взглядом черных глаз. Сам сжимает мое бедро, прилагая больше сил, чем я сама себе помогала. — Вызывайте скорую и полицию. Дело дрянь. Как ты себя чувствуешь? — с волнением спрашивает, а голос дрожит. Если честно, то голова у меня была уже мутной, и едва понимала, что происходит. И все-таки я улыбнулась, говоря, что все хорошо. Потерплю. Дубровский не верит мне, затем так быстро отрывает от своей рубашки кусок ткани и перевязывает мне ногу, останавливая кровотечение. Затем берет на руки и выносит из дома.