Она позвонила на схватках, договорились выезжать в роддом. Я, к счастью, находилась уже там, доктор по контракту тоже – и мы обсудили, как бы им успеть побыстрее доехать, роды-то пятые! А добираться предстояло из Химок в Лефортово, довольно-таки неблизко.

На подходе к машине у неё излились воды, что при схватках обычно приводит к резкому усилению родовой деятельности: с учётом всех привходящих ребёнок мог родиться уже через несколько минут. Узнав об этом, мы с доктором, похватав родовые наборы, стерильные перчатки и прочее, прибежали в приёмное отделение – с каталкой наготове встречать роженицу.

Когда же увидели её спокойно выходящей из машины, сильно удивились: ожидали, что девушка приедет или с ребёнком, или в мощнейших схватках. Но она не особо смахивала на рожающую, вполне адекватно общалась, и мы пошли оформляться.

Когда все необходимые формальности закончились, и доктор ввёл в неё два пальца для осмотра, то приказал немедленно накрывать операционную: в шейке матки вместо головы он нащупал ручку и ножку. Поперечное предлежание… Скорее всего, ребёнок перевернулся при излитии вод и встал «враспор», что в принципе исключает возможность появления на свет естественным образом.

Закон парности на практике! В течение одного месяца – две женщины, после всех благополучных предыдущих ушедшие в пятых родах на кесарево. По моим прикидкам, вероятность подобного совпадения можно сравнить с рождением тройни, то есть порядка одного к восьмидесяти тысячам.

Такая вот акушерская аномалия.

Глава 50

Высокая миссия элитарного балета и бабские разборки

Центр «Мир Естественного Акушерства» к тому времени, как я туда пришла, существовал уже не первый год и завоевал определённую репутацию – гораздо более солидную и надёжную, чем у «Золотого младенца». Последний по причине подавляющего перекоса в сторону домашних родов – что большинству медиков представляется противоречащим здравому смыслу, – а также активно религиозного имиджа начинал приобретать славу не всегда адекватного.

МЕА же считался более «светским», профессиональным. Главврачом там работал акушер-гинеколог, опытный доктор с тридцатилетним стажем. В отличие от представительниц «Золотого младенца», сотрудников МЕА радушно принимали во многих роддомах Москвы, а сложившийся там коллектив называли акушерской элитой. Положа руку на сердце, подтвержу, что называли совершенно справедливо.

Считаю, что попала тогда в общество наиболее профессиональных акушерок России. Профессиональных во всех смыслах: они понимали, что такое вести роды самостоятельно, и знали, что такое роды, которые вот никак не должны идти дома. Максимальная адекватность и разумность в тот период сосредоточились именно там, в «Мире Естественного Акушерства». Коллектив был действительно звёздным.

Тамошние акушерки в подавляющем большинстве обладали многолетним опытом домашних родов во всех аспектах – от рождения ребёнка в домашних условиях до требующего недюжинного хладнокровия «досиживания», когда женщину сопровождают до такого состояния, что медицина даже при всём желании уже не сможет ничего испортить, и сдают в роддом, куда, кроме роженицы, никого не пустят. И таких асов в МЕА насчитывалось десятка полтора.

Помню первое общее собрание. Мне казалось, что я присутствую на каком-то уникальном спектакле.

Не люблю театр за драматичность и пафос, с которыми на сцене проживают – а точнее играют – придуманные, вымышленные события. А здесь с неменьшим накалом и далеко не шуточными страстями обсуждались реальные события, причём какие! Имеющие отношение к самому, на мой взгляд, важному делу на свете: появлению нового человека…

При этом каждая акушерка выглядела этакой абсолютной прима-балериной. Полтора десятка прима-балерин! Каждая со своей яркой харизмой, по-своему уникальная. Каждая – профессионал своего дела, способная по-своему трактовать роды.

Так что присутствовать на акушерских собраниях МЕА в то время казалось похлеще, чем на самой громкой премьере нашумевшего спектакля. Потому что рассказы, как прошли те или иные роды – с подробностями, юмором, профессиональной оценкой, – звучали необычайно интересно.

Каждое собрание воспринималось как праздник, на котором мы обсуждали сложные и любопытные с точки зрения медицины случаи, перемывали кости давшим слабину или творящим что-то не то докторам, рассказывали о неординарных роженицах и делились впечатлениями из разряда «вы даже представить себе не можете!»

Настоящее эстетическое удовольствие – любоваться коллективом, наполненным самыми разными типажами. Пришедшим заключать контракт в МЕА можно было смело говорить: выбирайте акушерку на любой вкус.

Нужна суперинтеллигентная, утончённая, изящная, работавшая в молодости моделью? Пожалуйста, вот практически точная копия Моники Витти. Требуется мудрая, скептически-ироничная, рыжеволосо-роковая? Получите и распишитесь. Необходима добрая и мягкая, как мама, женщина-душа, в ста двадцати килограммах которой можно утонуть, обретя успокоение и приятие? Держите. Хотите разумную, чёткую, контролирующую, раскладывающую всё по полочкам и неукоснительно следующую законам и правилам? Вам к этой. Представляется молоденькая, стройная, смахивающая на набоковскую нимфетку, брызжущая оптимизмом и заражающая позитивом? Извольте к той.

И так далее – только пожелай, а подходящее найдётся. Коллектив МЕА сверкал и переливался всеми оттенками, всем богатством человеческих психотипов. В общем, неслучайный набор неслучайных людей. А даже если случайный, то какой-то космически сложившийся.

И я, сидя на собраниях, думала – ого, в каком потрясающем месте мне довелось очутиться! Как всё интересно, какие все классные, умные, профессиональные. Понимание, что влилась в коллектив, состоящий из самых сливок акушерского мира, наполняло ощущением, что я, в принципе начинающая, уже среди элиты. И её часть!

Руководство велело мне ходить на лекции каждой акушерки: изучать, запоминать стиль ведения занятий – и пробовать постепенно участвовать в учебном процессе. На каждой лекции я влюблялась в каждую ведущую. Какая чудесная Жанна! Сколько в ней юмора, какая она лёгкая, прикольная! Какая замечательная Алиса! Как она спокойно говорит – я так не умею! Какие прекрасные все! Как здорово, что я попала именно сюда! Только здесь и учиться! Впитывала, как губка, вся такая дырчато-принимающая: знай наполняй.

Забавным получилось знакомство с акушеркой, ставшей потом другом и напарницей, в том числе в домашних родах. Ироничная, порой жёсткая Дина, лишённая всяких сантиментов и присущих многим в нашей профессии розовых няшностей, встретила меня откровенно резковато. Я опоздала на её лекцию буквально на две минуты – народ ещё рассаживался. Деликатно постучала, открыла дверь: так и так, новенькая, хочу поприсутствовать на лекции, могу войти?

Дина, выдержав поистине мхатовскую паузу, окинула меня с ног до головы слегка презрительным взглядом:

– А если отвечу «нет»?

Ну, Мишукова человек не гордый:

– Хорошо, как скажете, раз нет – так и не войду.

Но войти мне всё-таки разрешили, я села и стала слушать лекцию.

Тему уже не помню, но удержаться от высказываний, с учётом немалого опыта самостоятельного обучения родам, мне было довольно сложно. И как