Через несколько часов отворяется дверь. Это Шерил, она прерывает их разговор.

– Диана, за вами пришла машина.

Диана дает Берримору свой телефон и уходит. Он чувствует, как с его плеч спадает огромная гора. «Я чувствовал, что получаю совет и безграничную поддержку с самого высокого уровня. Я всегда буду помнить эти глаза… она умела показывать ими все свои чувства».

С тех пор они общаются почти каждый день. Она присылает ему написанные собственной рукой записки, которые доставляет ее дворецкий Пол Баррел, и просит его звонить ей при любом осложнении. Для Берримора тот год складывается плохо: у него нервный срыв, его новую телепрограмму закрывают, он снова ложится в клинику, а его очередное телешоу «Берримор в Голливуде» кладут на полку.

Он начинает приходить к Диане в Кенсингтонский дворец. Однажды она делает ему выговор за то, что он припарковал свой «бентли» на месте принцессы Маргарет. Он считает Диану своим советчиком. Она говорит ему, что они так похожи, так уникальны, и больше никто не должен ими управлять.

Он начинает бунтовать, падает на церемониях награждения и неуместно шутит на благотворительных шоу. Шерил считает, что Диана пагубно влияет на него, и винит ее в том, что она его загипнотизировала: «У него часто бывал такой отрешенный взгляд, почти как у новообращенного в религию». Берримор признается Диане, что он гей; она побуждает его сказать об этом открыто, он так и поступает.

Диане нравится говорить ему, что она, Берримор и Пол Гаскойн[179] – трое самых известных людей в Великобритании. Не пройдет много времени, как она будет мертва, а Берримор и Гаскойн потерпят крах.

Однажды в пятницу она кажется отстраненной. Он спрашивает ее, что случилось.

– О, ничего, – говорит она. – Просто было много беготни, потому что мы с Доди собираемся в Париж… Хотите встретимся в следующую среду?

В воскресную ночь на той же неделе она погибает в аварии. Берримор с женой идут на ее похороны, хотя уже разошлись. В Вестминстерском аббатстве Шерил велит ему поправить костюм.

– Может, сделаешь перерыв, а? – огрызается он.

После похорон он уходит от Шерил, чтобы поболтать с зеваками.

«Мне показалось, что это правильно», – объясняет он.

Голдсмитс-холл, Лондон EC2

3 марта 1981 года

Ровно неделю назад объявили о помолвке его королевского высочества принца Уэльского с леди Дианой Спенсер. Первым публичным мероприятием будущей принцессы должен стать благотворительный концерт в Голдсмитс-холле, доходы от которого пойдут Королевскому оперному театру.

Девятнадцатилетняя Диана не находит себе места от волнения. Она выбрала черное платье от Эммануэль[180]. «Простое платье, оно висело у меня в шоу-руме, – вспоминает Элизабет Эммануэль. – На самом деле его один раз надевала Лайза Годдард. Леди Диана попросила что-то готовое, мы так обычно не делали. Платье ей нужно было быстро, и нам не хватило бы времени шить его с нуля… Мы показали ей платье, она его примерила, и оно ей прекрасно подошло».

«Я думала, это нормально, ведь девушки моего возраста носили такие платья, – вспоминает его Диана. – Я не понимала, что теперь меня воспринимают как представителя королевской семьи, хотя у меня пока что было не два, а одно кольцо на пальце. Черный мне казался самым шикарным цветом, который только можно себе представить в девятнадцать лет. Это было настоящее взрослое платье». Платье резко контрастирует с тем старомодным нарядом, которое она надела для фотографий на помолвку. Один обозреватель описал его так: «черное, очень декольтированное, вечернее платье с открытыми плечами без бретелей», другой же менее сдержан: «соски напоказ, черная тафта, просто голову своротишь».

Диане предстоит идти на концерт без будущего мужа. Она нервничает, но это приятное волнение. Перед уходом она подходит к двери его кабинета. Он смотрит на нее и сухо говорит, что черное надевают только во время траура. Диана отвечает, что у нее нет другого подходящего к случаю платья.

Эта мелкая размолвка разрушает ее уверенность. Теперь она боится опозорить королевское семейство.

Машина подвозит ее к Голдсмит-холлу, и Диана выходит под сверкающие вспышки фотоаппаратов. Все тот же восхищенный автор описывает ее выход такими словами: «величайший момент эротической драмы с тех самых пор, как Золушка сменила свои поношенные башмаки судомойки на хрустальные туфельки из рук принца». Диана, и без того переволновавшаяся, ошеломлена. «У меня была тогда довольно большая грудь, и все опасно перевозбудились». Элизабет Эммануэль тоже удивлена. «Нас потрясло, какое воздействие она произвела, выйдя из лимузина с этим декольте. Оно потеснило бюджет с первых полос во всех газетах». Даже те, кого не интересуют текущие дела, интересуются платьем. Пролистывая «Таймс» на следующее утро, древняя светская львица леди Диана Купер говорит подруге: «Не слишком ли это лакомый кусочек, чтобы отдавать его королю?» Помощница княгини Монако Грейс вспоминает уже без юмора: «Ее грудь была вся напоказ, и это была настоящая катастрофа».

Вечер идет, и Диана все больше теряет уверенность. «Это было что-то ужасное. Я не знала, должна ли первой выходить за дверь. Я не знала, в какой руке держать сумочку, в левой или правой. Я была в ужасе, честное слово, кругом был такой сумбур».

Дальше следует прием в Букингемском дворце. Пятидесятидвухлетняя княгиня Грейс, которая еще в 50-х была объектом подобного внимания, замечает, что Диане неловко, и зовет ее в дамскую комнату немножко поболтать. Диана признается княгине, что беспокоится из-за своего платья, что оно не подходит. Оно, по ее словам, на два размера мало. Сегодняшний день вдруг заставил ее осознать, насколько это невыносимо, находиться под пристальным вниманием сотен человек. Она видит перед собой долгую жизнь без какой-либо возможности уединения. Она чувствует себя одинокой и боится будущего. Что ей делать? Она заливается слезами.

Княгиня Грейс обнимает ее и похлопывает по плечу, берет ее лицо в руки и ласково шутит:

– Не беспокойтесь, милая. Вот увидите, все будет только хуже.

Женщины идут назад, вращаться в толпе, чтобы она оценивала их. «Помню, как познакомилась с княгиней Грейс и какой чудесной и безмятежной она была, – рассказывает потом Диана своему наперснику Эндрю Мортону. – Но в глубине души она была неспокойна, я это видела».

Полтора года спустя княгиня Грейс погибает в автокатастрофе, когда ее машина срывается с крутого поворота на серпантинной дороге D37 у границ Монако. Хотя принц Уэльский не видит оснований ехать на похороны, Диана твердо стоит на своем: она обязательно поедет. Она впервые будет самостоятельно представлять королевское семейство.