– Она была в библиотеке. К ней пришел посетитель. А теперь она исчезла через дверь в сад.

– Посетитель? – Нет, это невозможно. – Кто?

– Лорд Атоу, милорд, – ответил Вент плаксивым голосом. – Куда вы, милорд?

Выбежав на улицу, Блэкберн искал свою маленькую наблюдательницу. Ее не было на обычном месте, на перекрестке, и веник валялся там, где его бросили.

– Виггенс! – крикнул он. – Где ты?

Он услышал вдалеке их условный знак, затем еще раз – уже ближе. Его каблуки прогремели по мостовой, затем он завернул за угол и быстро оглянулся.

Вверх по улице навстречу ему хромала Виггенс, прижав руку к пояснице.

– Виггенс. – Атоу ударил ее? Блэкберн вспомнит это, когда будет сводить с ним счеты. Подбежав к девочке, Блэкберн подхватил ее. Ребенок был хрупким – кожа да кости. – Что произошло?

– Этот джентльмен тащил леди Блэкберн по аллее, она сильно сопротивлялась. – Девочка тяжело дышала, ее лицо осунулось от усталости. – Я закричала и побежала за ними, но он запихнул ее в экипаж, я не могла помешать. Я бежала следом, пока могла, потом потеряла их. Простите, милорд. Я подвела вас.

– Чепуха. – Блэкберн направился в сторону открытой двери дома. – Ты не могла бежать за лошадьми. Но в какую сторону они поехали?

– Я отстала и не видела, – повторила Виггенс, и на ее ресницах заблестели слезы. – Но у меня кое-что есть для вас, милорд. – Порывшись в складках своей рваной одежды, девочка достала сложенный лист бумаги и показала его Блэкберну. – Миледи выронила его из окна. Это что-то значит, милорд?

Зайдя внутрь, Блэкберн передал Виггенс дворецкому и взял лист бумаги. Это был один из рисунков Джейн, изображающий корабли на море. Рэнсом смотрел на него и думал...

– Милорд. – Вент держал Виггенс на руках, на лицах обоих было написано отвращение. – Куда девать эту бездомную девчонку?

– Я не бездомная, – сказала Виггенс. – Я живу в Англии, так же, как и ты.

Блэкберн смерил Вента взглядом.

– Приготовь ей ванну, дай чистую одежду и накорми досыта.

– Ванна! – пронзительно закричала Виггенс.

Не обращая внимания на разыгравшуюся битву, Блэкберн поспешил в библиотеку. Там, на полу рядом с дверью в сад он нашел еще один непонятный лист бумаги. Наверное... Рэнсом поднял его, посмотрел и увидел Атоу – с клыками и шерстью. Выглянув во двор, он заметил рядом с воротами следующий рисунок.

Джейн оставила следы, чтобы он нашел ее.

– Джейн. Можно мне называть вас Джейн? – Атоу дружелюбно улыбался поверх дула маленького пистолета, направленного на нее.

– Я бы предпочла, чтобы вы воздержались от этого.

– Джейн, – самоуверенно сказал он. – Вылезайте из экипажа.

Его кучер открыл дверь и имел такой вид, словно происходящее было обычной ситуацией. Так бы, вероятно, и было, поработай он у Атоу чуть подольше.

Джейн медленно поставила ногу на ступеньку, а затем – на грязную мостовую.

Темза, наполнявшая воздух удушливой вонью отбросов, билась о док, выступающий в море. Стоявший у берега корабль качался от сильного течения. На конце дока был мостик, ведущий на палубу.

Джейн оглянулась, понимая, что у нее не было никаких шансов на побег. С тех пор, как они вышли из экипажа, Атоу продолжал держать ее под прицелом.

Она посмотрела на воду, сверкающую в лучах заходящего солнца, и прикинула, сможет ли нырнуть. Наверное, нет. Если даже она нырнет, Атоу выстрелит, если она останется жива, ее все равно поглотят сточные воды.

Но если она не нырнет... она нервно сглотнула, глядя на мостик. Да, если она не нырнет, она будет заперта на корабле вместе с Атоу, обезумевшим от жадности и – ей было невыносимо даже думать об этом – от вожделения к ней.

– Я нужна вам только из-за вашего чувства вины, вы это сами знаете, – Джейн попыталась переубедить Атоу, роняя очередной рисунок и втаптывая его в грязь. – Вы все еще не можете простить себя, вспоминая, как скрылись, когда мне нужна была ваша помощь.

– Да, это так. – Он был довольно дружелюбен, когда все получалось так, как он запланировал. – Поэтому, отправляя вас в Италию, я возвращаю свой долг.

– Но я не хочу ехать в Италию, – сказала Джейн, сотни раз мечтавшая туда попасть.

– Со мной, – дуло пистолета уперлось ей в спину. – Вы, наверное, хотели поехать туда с Блэкберном?

– Он мой муж. Это кажется более логичным. Может, вы возьмете Фредерику и мы совершим путешествие все вместе? Две пары, разглядывающие достопримечательности...– Она шагнула на док, не зная, как остановить все это.

– Не будьте такой наивной. Квинси в жизни не поедет в Италию любоваться произведениями искусства. Он никогда не позволит своей жене рисовать. И особенно – заниматься скульптурой. – Дуло надавило на нее сильнее. – Не так ли, Джейн?

Конечно, Рэнсом не позволит. Она не хочет возвращаться – на самом деле, она не сможет вернуться к жизни, которая будет убивать в ней все творческие порывы. Ей нужно писать красками, ваять, делать эскизы, отдавая весь жар своего сердца.

Атоу злобно засмеялся за ее спиной:

– Похоже, грузное тело Блэкберна состоит главным образом из скелета закостенелых условностей. Поторапливайтесь. Мы должны воспользоваться приливом.

Джейн уронила еще один рисунок и ногой вдавила его в испещренную гвоздями гнилую древесину.

– Что вы делаете? – раздраженно спросил Атоу, поднимая рисунок. – Вы и вправду думаете, что Блэкберн найдет это? – Он смял лист бумаги. – Квинси не понесется вас разыскивать, словно птичка за украденным червяком. Он достаточно легко откажется от вас.

Будущее Джейн было таким же темным, как Темза, но одно она знала точно. Повернувшись к Атоу, она проговорила:

– Боюсь, что вы его перепутали с собой. Плоское лицо Атоу покраснело.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы отказались от меня слишком легко. Мой муж никогда не оставит свою жену.

С противоположного конца дока донесся знакомый голос:

– Истинная правда, Джейн.

Джейн и Атоу обернулись и увидели Блэкберна. Он стоял, сжав кулаки, с каменным лицом, исподлобья глядя на Атоу. Он выглядел как человек, у которого украли самое драгоценное из того, чем он владеет. Как бык, приготовившийся к схватке.

– Атоу, я собираюсь тебя убить.

В его голосе звучала угроза, Атоу отступил и попытался схватить Джейн.

Увернувшись, Джейн ударила его по голове острым краем своей любимой кожаной папки. Раздался глухой звук удара, и Атоу качнулся назад.