Посидев и поскучав, а точнее, поразмыслив, чем заняться, Эдин решил подняться вверх по лестнице, посмотреть хотя бы, куда она ведет.

А шут где-то здесь. Или не здесь?..

Эдин шел осторожно, и только поэтому заметил, как над его стопой вдруг откуда ни возьмись появилась тонкая веревка.

Хотя, понятно, откуда: она лежала на ступеньке, и за нее кто-то потянул. И этот кто-то — внизу?..

Лестница идет вдоль стены. С другой стороны — перила, столбики которых поддерживают три поперечных бруса, один — на уровне щиколотки, через него и перекинута веревка.

Эдин нагнулся и резко дернул, почувствовав, что веревка ослабла — кто-то ее впустил, и внизу прошмыгнула маленькая фигурка в пестрой одежке. Не старик-шут, нет. Больше похоже на щуплого мальчишку. И тут сверху на Эдина что-то полетело, он отшатнулся, прижавшись спиной к стене.

Маленький глиняный горшочек. Грохнулся рядом, разбился, из него во все стороны брызнул сухой горох. А откуда он свалился, Эдин даже не понял, может, с балки под самым потолком?

Да тут вообще не соскучишься…

Значит, перво-наперво придется переловить тут всех… придворных шутов? И поговорить с каждым? Но начать со старичка — может, тогда с остальными само собой наладится?

А пока поискать, что-ли, кухню, попросить перекусить?

Первая же девушка-служанка во дворе объяснила ему, куда идти. Он толкнул низкую дверь, с удовольствием принюхиваясь к вкусным запахам пряного мяса и свежей выпечки, и понял, что на самом деле проголодался, даже очень. Но…

Что-то не так было в этой кухне.

Он был во многих замках, в разных кухнях. Чем больше замок, тем больше шума и суеты на кухне, больше поварих и поварят, больше шума, звона и гвалта.

Здесь ничего подобного не было. Одна повариха готовила и всем распоряжалась, три другие — метались, выполняя ее указания. Именно так — прямо в рот ей заглядывали. И все было слаженно, быстро и без суеты. Готовили пироги, один, огромный, главная повариха — так Эдин мысленно ее назвал, — самолично закрывала затейливой плетенкой из теста, другой, румяный, с пылу с жару, ее помощница смазывала сливочным маслом.

Главная повариха… Что в ней не так?

Темное платье, рукава закатаны по локоть, седые волосы убраны под кружевную накидку, длинный, до полу, передник.

Да все с ней не так! Не одеваются так поварихи, и все тут! Платье, кажется, бархатное, а подол, вон, мукой испачкан…

Впрочем, разве Эдин не впервые на кухне у самого короля?

Одна из младших поварих повернулась и увидела Эдина, и замахала рукой — ты чего тут, дескать, уходи! И главная повариха вдруг подняла голову и тоже посмотрела на Эдина взглядом долгим и внимательным. А он словно прирос к полу — и почему, спрашивается? Однако справился с собой, поклонился.

— Доброго дня вам, сударыни. Я…

— Да-да, вот именно. Ты кто и как сюда попал? — улыбнулась главная.

Вот так вопрос. Разве Эдин просто не вошел в замковую кухню?

— Я новый… шут, — объяснил Эдин. — Просто хотел поесть попросить, если позволите. А если что не так — простите и подскажите, где мне найти еды?

— Ах, ваше величество! — воскликнула одна из младших поварих, — эту дверь обычно запирают, а тут забыли, простите!

А другая делала Эдину выразительные знаки — дескать, ты уберешься или нет?

— Да тихо вы, — женщина в бархате вдруг рассмеялась. — Заходи, юноша. Если попросить поесть, то почему бы не здесь? Заходи, я сказала! — повторила она повелительно, потому что Эдин замешкался. — Новый шут, говоришь? Тебя сегодня выбрала королева Астинна?

Ее величество. Королева Кандина, королева-мать, вдова короля Юджина и мать короля Герейна. Главная светлая фигура в шахматном комплекте Графа. Там она моложе, но все равно, она.

Граф всегда поминал о ней тепло и с уважением, и даже с какой-то нежностью — если последнее Эдину не чудилось, конечно.

Печет ли королева пироги — весело обсуждали Меридита с Якобом.

Выходит, печет, еще как.

— Садись вон там, — велела королева, — Дай нож, Элна…

Она сама отхватила румяный край пирога — огромный кусок, на двоих бы хватило, — бросила на подставленную помощницей тарелку и протянула Эдину.

— Вот, держи, юноша.

Повариха за ее спиной делала Эдину знаки — кланяйся, бестолочь!

— Садись и ешь, — велела королева. — Ты же поесть пришел? Элна, там ведь сбитень остался? Налей ему.

Пирог был воздушный и нежный, в начинке — много лука и рубленая печень, и пряности. Очень вкусно. Мередита обычно резала лук крупнее, а в остальном — не отличишь.

Королева наблюдала за ним искоса.

— Вкусно?

— Очень, ваше величество. Даже вкуснее, чем у Мериди… у Мири. Великолепно, ваше величество.

И кто его за язык дергал? Ум себе отъел, что ли, жуя пирог? Впрочем, не может быть, чтобы королева помнила по именам чужих кухарок!

— Да? — изогнула бровь королева. — Постой, как ты сказал? — она подошла и встала перед ним, уперев руки в бока, а ему сделала знак — сидеть!

— Ты сказал, вкуснее, чем у Меридиты? У меня отличный слух, юноша. А в моей тетради для рецептов этот пирог так и называется — пирог Меридиты. Ты из Вердена?

У нее не только слух хороший. Она еще и соображает так, что просто позавидуешь. А вот он — увы…

— Я из цирка, ваше величество.

— Это понятно. Но ты ведь бывал в Вердене?

— Наш ежегодный путь проходит через Верден, ваше величество.

— Да, я понимаю. Вы все время в пути, верно?

— Именно так…

— Меридита по-прежнему служит у графа… или у лорда Кана? Как ты его называл?

— Графом, ваше величество. Да, служит.

— Ты давно в цирке? Сколько лет?

— Я родится в цирке, ваше величество. Циркачами чаще всего рождаются… и умирают тоже.

— Да, действительно. А твои родители?..

— Я сирота, ваше величество.

— О, как жаль. Давно?

— Моя мать умерла, когда мне шел шестой год.

— Бедняга. А кто была твоя мать?

— Танцовщица и акробатка, ваша величество, — Эдин вдруг взмок от потока вопросов, и ему было не по себе под внимательным взглядом этой седой женщины с черном бархате.

— Ты прекрасно сложен, юноша. Как будто и не шут.

— Но, ваше величество, почти все циркачи хорошо сложены. Из-за постоянных упражнений.

— Да, должно быть, это так. Я упомянула сложение, но дело не только в нем. У тебя правильная речь, юноша. Нередко сынки баронов из захолустья… да и не только из захолустья больше похожи на деревенщин, чем ты.