Сивка внезапно остановилась, тревожно заржала. Таргитай принялся всматриваться вперёд, благо луна светит ярко, видно каждую травинку.

Из темноты с рычанием метнулся огромный чёрный силуэт зверя. Невр не успел даже спрыгнуть с коня. Его сшибло с конской спины будто тараном. От удара о землю перед глазами вспыхнуло море пляшущих огоньков, в ушах протяжно зазвенело.

Сивка взвилась на дыбы, скидывая с себя громадного чёрного волка. Оскаленная пасть зверя горит красным, точно пылающая печь. Глаза светятся нечеловеческой злобой, огромные клыки в палец толщиной с лёгкостью перекусят бревно, как тростинку.

Он оглушительно зарычал, демонстрируя пасть, полную громадных зубов. Кобылица бросилась в темноту.

Волк преследовать не стал. Вместо этого склонился над Таргитаем, намереваясь сомкнуть пасть на горле. Однако в последний момент замер.

Из пасти вырвалось глухое рычание. Пылающие красным глаза уставились на лежащего без чувств невра. Громадных размеров зверь обнюхал волчовку. Большой влажный нос прошёлся вдоль лица и закрытых глаз, едва не касаясь кожи.

Затем отошёл и лёг на брюхо, не спуская глаз с Таргитая. Большой чёрный хвост то опускается, то приподнимается. В нетерпении постукивает по земле.

Глава 5

Всё вокруг Таргитая застилает туман. Словно выползший из норы Протей, стелется, скрыв тропинку и траву под ногами. В нём едва просматриваются силуэты деревьев. Льётся призрачный свет, хотя луны не видно – всё тонет в проклятом тумане.

Дударь увидел два ярко-красных огонька и медленно двинулся вперёд, удерживая их взглядом.

Пока шёл, под ногами тихо хрустели камешки. Огоньки внезапно пропали. Из тумана выдвинулась могучая фигура. Навстречу выступил высокий человек с непомерно широкими плечами.

Руки толщиной с брёвна. Волчья душегрейка распахнута, грудь широка и выпукла, как сороковёдерная бочка. На животе ни капли жира, сплошь тугие валики мускулов.

Лицо гиганта оказалось до боли знакомо. На дударя взглянули тёмные, как кора старого дуба, глаза. Во взгляде неприкрытое презрение, злость.

Таргитай охнул, отшатнулся.

– Громобой!

Старший охотник в отвращении сплюнул.

– Вот и свиделись, лодырь! Светлые боги, ну почему вы трое не сдохли, когда мы выгнали вас в Лес?

Глаза Таргитая в изумлении широко распахнулись.

– Но… как же так? – вопросил он. – Ты пал в той битве, когда выполз Ящер и поднял свою армию… Мы ж сами тебя похоронили…

Охотник подошёл ближе. Смотрит брезгливо, точно перед ним не сородич из родной Деревни, а толстый, скользкий червяк.

– В тот день я бился, не помня себя, – молвил он угрюмо. – Был готов умереть, да не за род людской, плевал я на него – я не собирался пропускать нечисть в наш мир! Готов был свернуть рога самому Ящеру!

Он в сердцах рубанул ладонью по воздуху.

– Но я хотел жить…! Жить как можно дольше, хотел положить как можно больше недругов! Умирать тогда мне казалось позорным бегством!

– Смерть на поле боя – не может быть позором! – с чувством проговорил Таргитай.

Громобой зыркнул осуждающе.

– Я хотел сразиться с самим Ящером, мечтал его победить, а тогда уж можно и в сыру землю…

Таргитай изумлённо потряс головой, словно пытается отогнать морок.

– Но я же видел, как ты… видел твой труп… Мы погребли его под камнями…

– Я вымолил жизнь у богов! – гаркнул Громобой зло. – Ясно тебе? Они услышали! Услышали! Я пришёл в себя в могиле, заваленной камнями. Когда вылез, битва закончилась, а ты взнуздал Ящера и вспахал на нём землю! Я никогда не забуду, как вздымались эти огромные земляные валы!

Таргитай покачал головой, смотрит, не понимая, отчего сородич глядит зверем.

– Неважно, кому досталось самое трудное! – сказал он с жаром. – Мы делали общее дело и победили – вместе! Весь людской род отстоял своё право на жизнь!

Громобой замолчал, хмуро уставился в темноту. Цикады стрекочут, не замолкая ни на мгновение. Подул лёгкий ветерок, словно некто огромный и незримый набрал полную грудь воздуха и испустил последний вздох.

– Я пришёл в себя в личине волка, – сказал Громобой, вновь глядя на дударя. – Волка, понимаешь?! А в человека перекинуться – не в силах… С тех пор скитаюсь по свету, и вот только здесь решил задержаться. Мне надоело бегать, точно изгою, без родни, без своего рода… В звериной личине!

Таргитай посмотрел на него в упор, взгляд наивный, непонимающий. От такого выражения Громобоя перекосило.

– Зачем ты убиваешь людей, Громобой? – спросил дудошник. – Ты волк только внешне. Я же вижу – внутри ты все еще человек.

– Род людской вырождается, – произнёс охотник с отвращением, словно выплёвывая слова. – Мужчины пошли мелкие, слабые и трусливые! Невры выродились. Мы перемешались, растворились в этом людском море!

– Но причём здесь это? – изумился Таргитай. – Чем провинились эти люди?

– Я убиваю в надежде, что вновь смогу принять человеческий облик! Выедаю печень и сердце, как учил Боромир!

Таргитай вдруг поменялся в лице, его словно озарило, на губах появилась радостная, глуповатая улыбка.

– Отправляйся со мной в Аргону! Там живёт… – он на мгновение запнулся. – Старуха Яга! Она сумеет вернуть тебе человеческий облик!

– Никакие ведуны мне не помогут, – прорычал Громобой. – Но, кажется, я знаю, что мне надо сделать. Наверное, надо выдрать твою печень, изгой!

Его глаза сузились, брови грозно сшиблись над переносицей. Охотник упал на четвереньки, черты лица дрогнули. Голова стала стремительно меняться. Морда принялась вытягиваться, превращаясь в звериную.

Волчовка перестала быть просто одеждой. Она мгновенно приросла к плечам, и в тот же миг остальные участки кожи охотника начали покрываться густой чёрной шерстью.

С земли поднялся огромный чёрный волк, такой же, как Мрак, когда перекидывался. Только этот намного злее, жёлтые глаза устремлены на Таргитая. Из оскаленной пасти исходит грозное рычание.

Невр вздрогнул и открыл глаза, пробуждаясь от сна, с бешено колотящимся сердцем. На миг подумал, что все лишь привиделось.

Но громадный черный волк реален, стоит прямо перед ним. Таргитай едва успел вскочить на ноги, и громадный зверь тут же прыгнул на него. Таргитая опрокинуло на спину. Прямо над ним зависла пасть, полная огромных зубов.

Волк злобно рычит, пытается дотянуться до лица. Невр схватил зверя за широкое, покрытое шерстью горло. Мышцы на руках вздулись, не позволяя волку приблизиться, сомкнуть на нём пасть. От зверя идёт сильный запах мокрой псины.

Запрокинув голову назад, дударь резко ударил. Лоб врезался волчаре в нос, брызнуло горячим и солёным. На миг разжав руки, невр ударил волку чуть ниже подбородка и увидел, как у зверя едва не выскочили дикие, желтоватые глаза.

Волк закашлялся, едва не выплёвывая на Таргитая кишки. Однако вновь