- Положи в карман жилета. Мало ли что.

Глеб помог мне забраться спереди, дал в руки весло, которое оказалось потяжелее, чем у сапборда.

- Видела, как им гребут? Если хочешь, попробуй. Можешь медленно, но обязательно ритмично. Раз-два-три-четыре. Но если скажу «стоп», сразу прекращай, без выяснений, в чем дело.

- Думаешь, получится? Надо же одновременно.

- Ника, - Глеб улыбнулся все той же «неприличной» улыбкой. – Если уж мы в постели в ритм попадаем, то и здесь справимся. Ты греби, а я подстроюсь.

Пусть и не сразу, но у нас действительно получилось. Правда, очень быстро начали ныть плечи, поэтому я делала несколько гребков и отдыхала. Глеб тоже особо не торопился.

- Стоп! – услышала я, когда мы добрались до мыса.

Я подняла весло на нос лодки, и Глеб повернул к берегу.

- Может, не стоит? – спросила я, но он отрезал:

- Все нормально.

Каяк покачивало на волнах. Глеб молчал, но я знала, что он смотрит на то самое место – под скалой.

- Все, хватит, - сказал он тихо, и мы поплыли дальше, к небольшому островку.

- Передохнем немного? – предложил Глеб.

Это был даже не остров, а скала, торчащая из моря метров на десять. Ее окружало несколько плоских валунов, на которые мы и выбрались. Прямо из скалы, ближе к вершине, росла кривая сосна, к стволу которой кто-то привязал канат, наверно, для тарзанки.

- С неба свесилась веревка, - задумчиво сказал Глеб, вытаскивая каяк на камень.

- Кто повесил там ее? – машинально продолжила я и рассмеялась, когда он удивленно вытаращил глаза.

- А в окно влезает ловко озверевшее зверье, - закончили мы вместе, правда, поспорив насчет «озверевшего»: Глеб утверждал, что зверье «волосатое».

Мы давно перестали удивляться, что оба знаем такие вещи, которые мало кому известны – вроде тех же паучных лап или ахматовского вышитого сыча. Но про веревку – это было уже слишком. Хотя все оказалось просто. Я знала эту песенку из старой пьесы о студенческой общаге от дедушки, а Глеб от отца. В конце пятидесятых эта пьеса была очень популярна.

Мы устроились на горячем камне, глядя, как за Супетаром в небо взмыл парасейл.

- Я пробовала в Болгарии, - сказала я, с завистью глядя на парашют, летящий за катером. – Здорово. Хотя, конечно, с настоящими прыжками не сравнить. Так, суррогат.

- Ты прыгала с парашютом?! – Глеб посмотрел на меня с суеверным ужасом.

- Двадцать прыжков, два затяжных. Еще в училище. Не представляешь, какой кайф.

- Не представляю, - Глеба передернуло. – И представлять не хочу. А потом больше не прыгала?

- Нет. Уже нельзя. Когда приземляешься, идет вертикальная ударная нагрузка на стопы, а через них на позвоночник. Скручивающую нагрузку можно, а так – нет. Если сильно упаду на ноги или на задницу, ничем хорошим не кончится. Поэтому и в воду с высоты не ныряю.

- Подожди, но ты же говорила, что тебе после реабилитации разрешили обратно в цирк. Если не воздушной гимнасткой, то партерной. Но когда прыгаешь и на ноги приземляешься – это разве не ударная нагрузка?

- Не такая сильная. К тому же группируешься, перераспределяешь ее. Ну я не знаю, мне трудно объяснить. Это как ты мне будешь рассказывать про особенности перевозки разных видов грузов. Я все равно толком не пойму. А с парашютом – даже снится иногда. Хотя есть еще одна штука, о которой я дико мечтаю. Вингсьют – не слышал?

Глеб покачал головой. Я достала телефон и показала ему сохраненный ролик, в котором несколько человек в странных костюмах с бешеной скоростью летели по горным ущельям.

- Это костюм, как перепонки у белки-летяги. Создает эффект крыла. Если с моторчиком, то до трехсот километров в час можно разогнаться. Но даже и без него очень быстро. И можно маневрировать. Но мне это не грозит. Нужен опытный инструктор и официальный допуск. А для допуска нижняя планка – двести прыжков с парашютом. Увы и ах.

- Ты, наверно, штрафы за превышение скорости из каждой поездки привозила, - вздохнул Глеб. – С кем я связался?

- Ни одного не было, - возразила я, поворачиваясь в сторону лодки. – Скорость не мое. Тут главное высо… Хьюстон, вы будете смеяться, но у нас опять проблемы.

- Твою ж мать! – сквозь зубы процедил Глеб, глядя, как наш оранжевый каяк торжественно дрейфует в сторону Мркана.

Я могла бы, конечно, закатить истерику на тему «какой ты, нафиг, танкист, то есть гребец, если лодку закрепить не можешь», но КПД подобного выхлопа был бы даже не нулевым, а отрицательным.

- Да, Глеб Егорыч, похоже, острова нам противопоказаны, - сказала я вместо этого. - Как остров – так какая-нибудь задница. И что теперь?

- Да хрен его знает. Как его смыло только? Я же высоко затащил.

- Глеб, это уже не важно. Важно то, что мы можем сделать. До берега-то недалеко.

- До берега недалеко. Вот только тут везде сплошные скалы. Это или до «Кроатии» плыть, помнишь, где лестница? Или до диких пляжей. Не уверен, что доплыву. Ты – тем более.

- А лодку догнать?

- Сомневаюсь. А даже если? Залезть с воды в каяк – ну, не знаю, не знаю. Если все-таки заберусь, то как грести? А если плыть за лодкой с веслом в зубах, я ее точно никогда не догоню.

Он достал из кармана жилета пакет с телефоном, посмотрел на экран, набрал номер, потом еще раз.

- Класс! Сеть есть, но сигнал слабый. Даже звонок не проходит. Что с хорватской симкой, что с финской. Попробуй ты.

Но мой телефон даже значок сети не показывал. Я посмотрела на скалу, на дерево.

- Глеб, иногда в таких местах помогает повыше подняться.

- Прекрасно, - с сарказмом ответил он. – Попробуем взлететь?

- Но как-то ведь канат к дереву привязали. Не с вертолета же.

Глеб обошел часть скалы, перебираясь с одного валуна на другой, потом прыгнул в воду и проплыл вокруг оставшейся половины.

- Ни фига, - сказал он, вылезая на камень. – Это, наверно, какие-то безумные скалолазы повесили. Но мы точно не заберемся.

- По канату я запросто залезу. Вот только одна проблема. Он над водой и довольно высоко.

- Ника, не надо. Я лучше попробую до лодки доплыть.

- Глупости не говори.

- Я помню, что ты женщина-змея и все такое, но уж больно канат хлипкий. А ты сама говорила, что если упадешь с высоты… Я за тебя боюсь.

Ядрён батон, да что я за человек такой? Ситуация, мягко говоря, хреновая, а я думаю о том, насколько сексуально могут звучать слова «я за тебя боюсь»…

- Глеб, еще раз. Глупости не говори. Надену жилет, положу твой телефон в два пакета, а ты с воды меня поднимешь, чтобы я до каната дотянулась. Заберусь до дерева, там посмотрю, может, на скалу можно повыше перелезть. Попробую оттуда позвонить. Кому хоть? Брану?