Тонкое тело собеседника вздрогнуло «туманом» и пошло рябью, за которой разлилось море тьмы. Духовное сердце превратилось в крохотную искорку «крови», во лбу горела искра эфира, а внизу живота, в роднике стихий разверзлась настоящая всепоглощающая голодная бездна. При виде покореженного энергоузла у меня возникала только одна ассоциация, с фразой которую я никогда не понимал: «темнее черного».

Я видел ауры мастеров и им было далеко до того буйства тьмы, что скрывал этот кровосос. У Кейт, например, во тьме полностью утонул только родник стихий, а остальное тонкое тело было разбавлено, поражено тьмой, но она не доминировала так явно и аура оставалась прозрачной. У Юстаса только конечности немного просвечивались и голова, если приглядеться.

У меня в горле пересохло. Оутс был грандмастером вампиров, или подобрался к этому уровню развития настолько близко, насколько было возможно. Весьма вероятно, что передо мной сидел князь кровососов. Древняя тварь, с которой даже дядя побоялся бы драться в одиночку. Ему же пять веков минимум! У него опыта…

— Ты мой! — насмехался вампир, и это вернуло мне самообладание.

А не плевать ли мне на его опыт? Клану куда больше, и за все это время бреморцы столько древних на тот свет отправили… Черт тебя, Дункан, бери! Как бы могущественен и опасен он не был, ты здесь охотник!

Я хмыкнул, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и продемонстрировал каменное ожерелье.

Улыбка сошла с лица собеседника, но что я показываю, он не понял:

— Эта игрушка должна тебя защитить?

— Эта игрушка делает бессмысленным мой захват. Взрыв будет такой силы, что голову в фарш перемелет, отвечать я не смогу, вампира из меня не получится.

Кровосос озадачился, посмотрел на констеблей.

— А как же случайные жертвы?

— У меня было мало времени, на создание этой штуки, но, думаю, я справился. Им ничего не угрожает.

— Самоубийство, это так не по-христиански, — поддел меня вампир.

— Предпочитаю рассматривать это как жертву… — мне в голову пришла отличная ложь, и я поспешил соврать. — Кроме того, я же вернусь.

— В смысле? — не понял вампир.

— Мстительный дух, — объяснил я. — Сражался с таким в прошлом году — едва коньки не откинул. Если бы он контролировал свою злобу и не пер напролом, возможно, действительно сумел бы отомстить. Надеюсь, я сохраню достаточно здравого смысла, чтобы не действовать так прямолинейно.

Оутс покивал головой и жестом подозвал официанта. Закрывавший нас купол временно рассосался.

— Я ожидал ответных действий, но глубина проработки просто поражает, — сказал он мне, а официанту: — Пироги с чем есть?

— Клубника и заварной крем, малина, ежевика.

— Давай с клубничкой и чаю. Ты с чем будешь? — поинтересовался он у меня.

Я только брезгливо изогнул бровь и процедил:

— Воздержусь. — Кто знает, может сегодня на кухне кровососы орудуют. Подсыплют снотворного — и не спасет меня… То есть не убьет меня ожерелье. — Если у тебя все, я пойду. — Я даже встал.

— Сядь! — рявкнул Оутс, сменив тон услужливого секретаря, на властный голос, которым должна была говорить правая рука Крысиного короля. Официант, впрочем, не заметил ничего, хотя и стоял в двух шагах. Он принял заказ и пошел его выполнять. Что-то мне подсказывает, даже Брайану МакЛили такой трюк провернуть было бы не под силу.

— А ты заставь, — ответил я.

— Если не сядешь, я лично порву твою шлюшку на тряпки. После того, как хорошенько отдеру во все дыры.

Вампир знал куда бить. Ощущение было похожим на удар кувалдой по ребрам. И дух выбило и кости переломало, но за мои восемнадцать лет, он не первый такой. Не первый урод, не первый кровосос, хотя стоит отдать должное, именно кровососы большие затейники, когда дело касается мести и причинения боли. Почему-то вспомнилось, как Валентайн инструктировал Ферона о том, как лучше меня пытать.

Не впервой!

Мое самообладание дало трещину, но лицо я удержал. Внутри все клокотало от ярости: кипело, бушевало и рвалось наружу. Мелькнула идея подойти к твари, низко ему поклониться и активировать «взрыв», чтобы хотя бы кожу с этой самоуверенной черепушки сняло. Сомневаюсь, что мой кустарный амулет действительно способен убить грандмастера вампиров.

Но я сдержался, покачал головой и всем видом постарался показать, что Эйли не так мне дорога, как он считает:

— Во-первых, мы расстались… — напомнил я.

— Но едва я о ней вспомнил, твое сердце забилось быстрее, — парировал Грубиян.

— Это от злости, — признался я. — Вся эта ситуация меня бесит. Во-вторых, я не уверен, что девушка у вас, а в третьих, — я поддел тарелку с парой колбасок, чтобы они качнулись, и выдал самую мерзкую улыбку, на которую был способен. — Даже эти сосиски будут тверже твоей. Я же бреморец. Мы знакомы с особенностями вашей анатомии и тем, как устроено ваше кровообращение. Или вернее сказать его отсутствие. — О да, я тоже знаю куда бить! И это было приятно!

— Эти проблемы легко решаются, — вернул мне улыбку вампир. — Надо просто осушить пару-другую твоих бестолковых родственников. У тебя их хватает.

Я мог бы сказать, что у него руки коротковаты, но это было бы не так больно. Я хотел растоптать и размазать его гордость.

— Я, конечно, не в курсе всех нюансов, но, похоже, не все так просто, раз ваши женщины предпочитают настоящих мужчин, а не сосунов.

На мгновение мне показалось, что сейчас убьют и я даже потянулся к активации «взрыва». Убить-то по-разному могут. Не дай Бог реанимируют! Но, как и я минутой ранее, Оутс сдержался и даже выдал что-то похожее на похвалу:

— Сильно, — сказал он. — Из тебя вышел бы отличный вампир, я был бы рад такому сыну. Жаль, что тебе придется умереть. Сядь, или я убью всех в этой убогой забегаловке.

Я осмотрелся. За время нашего разговора, парочка младших констеблей опустошила тарелки с овсянкой и покинула заведение. Оставался только мирно посапывающий сержант под стенкой, официант и возможно кто-то на кухне. Запихнув мораль куда подальше, я цинично прикинул, чего стоят их жизни по сравнению с будущим клана и неожиданно для себя признал, что здесь и сейчас не дал бы за них и четвертака. Да, не такой уж я хороший парень, как привык думать.

Больше копов меня волновала судьба Эйли, но я не видел возможности спасти ее! Единственное, что я мог для нее сделать — умереть, чтобы девочка не мучилась. Не станет меня — и необходимость в Эйли отпадет.

Но ради клана я должен жить! Дядя только вчера мне мозги на эту тему полоскал. А доказательств того, что Эйли у вампиров, я не получил. Оутс прав — я идиот. Приезжать сюда было не ошибкой, а вселенской глупостью, но уже поздно что-то менять: карты сданы, мне выпало откровенное дерьмо, остается только блефовать.