— Я хочу тебя увидеть, — я ловлю ее взгляд и падаю в него. — Без преград.

— Ты уже меня видел.

— Это было так давно, что мне нужно освежить память.

Теперь мы смеемся вместе и не сговариваясь начинаем избавляться от одежды. Рубашка отправляется вслед за свитером, брюки и джинсы мы сбиваем в изножье кровати. Мое белье улетает куда-то на пол, а вот Вирна не торопится, осторожно стягивает сначала одну бретельку бра, затем другую. Я как под гипнозом наблюдаю за тем, как она медленно обнажается передо мной.

Она заводит руки за спину, щелкает застежкой, и от вида ее груди я выдыхаю сквозь зубы. Выдыхаю нестерпимое желание касаться ее, чертить следы из поцелуев там, где она проводит по коже пальцами. Но я могу только смотреть, взглядом просить Мэйс: «Еще!» И она это понимает.

Вирна ласкает себя неумело: сразу видно, что для нее все это непривычно. Для меня, в общем-то, тоже. Но я никогда не видел ничего сексуальнее этого зрелища!

Она проводит пальцами, а я повторяю за ней, будто мы синхронизировались. Совпали друг с другом в абсолютных мелочах. Представляю, что это ее руки, что это она касается меня, сжимает, двигается. То сильнее и быстрее, то до невозможности нежно и медленно. Кровь шумит в висках, а напряжение все нарастает. Я забыл, что нужно моргать, жадно ловлю каждое ее движение, каждый вздох, каждый взгляд из-под ресниц.

Между нами меньше половины валла, но будто целая пропасть, которая заполняется тихими вздохами, сдавленными стонами удовольствия, едва уловимым шелестом простыней. Я не закрываю глаза, не отпускаю взгляда, когда Вирна начинает дрожать, сжимает в кулаке одеяло, откидывается на подушку и тихонько выдыхает:

— Лайтнер.

Ее черты искажает блаженство, и яркое, почти болезненное удовольствие взрывается в моих мозгах, плавит их, захватывает меня целиком, заставляет выругаться сквозь зубы.

И когда я прихожу в себя, собираю себя по осколкам, по камешкам, то счастливее меня в Ландорхорне никого нет. Разве что Мэйс может с этим поспорить, потому что ее необычайные глаза сияют как звезды.

Я протягиваю ей ладонь, и опять она понимает меня без слов, подставляет свою, и мы почти касаемся друг друга. Вот такой обман ее и моей сути.

Дверь распахивается так неожиданно, что я чуть не касаюсь ее ладони.

— Вирна, я хочу есть, — произносит мелкая. Потом глаза ее округляются, и она спрашивает: — А почему вы голые?

Я резко, инстинктивно закрываю Вирну. Мы вздрагиваем одновременно, потому что все-таки соприкасаемся: на ее бедре и моей ладони тут же вспыхивают красные полосы. Шипим тоже вместе, больше от неожиданности, хотя ощущение, что в меня впился лазерный луч. 

— Едх! — ругаюсь сквозь зубы.

— Едх? — переспрашивает мелкая, хлопая своими большими глазищами. 

— Нет! — почти ору я, и добавляю мягче. — Не надо повторять, это плохое слово.

— Хорошо, — соглашается девочка, но вместо того чтобы уйти или испугаться злого меня, переминается с ноги на ногу и снова спрашивает: — Так почему вы голые?

Вирна то ли всхлипывает, то ли шмыгает носом — явно сдерживает смех, но не собирается приходить мне на помощь.

Для полного счастья в комнату врывается вторая мелкая.

— Тай, я же говорила, не трогай Вирну. Дай ей отдохнуть…

Митри осекается и смотрит на меня во все глаза, но совсем не в глаза, а гораздо ниже. Так смотрит, что я, опомнившись, спешно накидываю край покрывала на свою мужскую гордость. Вторую гордость, первую уже раздавили бесцеремонные детишки!

— Я смотрю вы уже не спите, — без тени смущения замечает она и осматривает меня с энтузиазмом подростка, впервые зашедшего на канал для взрослых. С любопытством, от которого мне хочется не просто накрыться, а закопаться в одеяло.

— Почему вы голые? — требовательно напоминает о себе мелкая, и мне хочется закрыть лицо руками. Потому что все, включая Вирну смотрят почему-то на меня. И от ответа не уйти.

— Нам стало жарко, Тай. Со взрослыми это случается. Им становится жарко в присутствии друг друга, и они раздеваются, а потом им становится холодно, и они обнимаются, чтобы согреться.

— Можно же снова одеться, — возражает малышка. 

— Можно, но обниматься приятнее без нее.

Детское личико озаряет улыбка.

— Меня ты тоже обнимешь?

— Только когда оденусь. Без одежды я могу обнимать только твою старшую сестру. 

— Пойдем, — толкает ее Митри. — Найдем Кьяну. 

Стоит двери за сестрами закрыться, Мэйс падает на кровать и начинает хохотать.

— Что смешного? — строго интересуюсь я. 

— Надеюсь, ты не станешь отрывать головы моим сестрам!

Только сейчас вспоминаю свое обещание и лениво улыбаюсь.

— Нет, но в следующий раз запрем дверь, я не хочу заработать психологическую травму. 

Вирна перестает веселиться, смотрит на меня так, что хочется запереться с ней в этой комнате на месяц как минимум.

— Думаешь, следующий раз будет? — спрашивает тихо. — Думаешь, мы сможем прикасаться друг к другу?

— Обязательно, — обещаю я. Не знаю, как этого добьюсь, но добьюсь.

Наша одежда грязная, а моя — еще и дырявая. Поэтому я без зазрения совести пользуюсь гардеробом Хара, натягиваю штаны. Мэйс спасает Кьяна, которая, в отличие от мелких, умеет стучаться и входит в комнату только после моего ответа.

— Доброе утро, — улыбается она. Как мы все давно не улыбались: искренне, от души. М’эль протягивает Вирне стопку чистой одежды. — Я выше ростом, тебе вряд ли подойдут мои джинсы, поэтому я принесла свитер и юбку.

Мне достается строгий взгляд:

— Тебе не нужно в душ? Вот Вирне надо, еще и привести себя в порядок.

Меня выпроваживают из комнаты раньше, чем успеваю слово сказать. Поэтому действительно отправляюсь в душ, но не позволяю себе там задержаться. Необходимо найти Хара и Бэка и выяснить, какие у нас дальнейшие планы.

Парней обнаруживаю на первом уровне: Хар возле стойки на кухне, Бэк на диване. Девчонок не видно, а значит отправили к себе собираться. Судя по крошкам хлеба и кусочкам салата на доске, друг уже покормил мелких. По крайней мере, вручил им по сэндвичу. Но не хватает не только сестер Вирны.

— Где Родрес? — вместо приветствия спрашиваю я.

Перед вылазкой в Подводное ведомство Родди оставался здесь, в квартире Хара. Когда мы вернулись, я был слишком измотан и завязан исключительно на Мэйс, и просто про него не вспомнил.

— Он ушел, — почему-то вместо друга отвечает миротворец.

— Куда?

Бэк усмехается:

— Он не отчитывался передо мной. Между прочим, крутой парень, раз смог взломать нейросеть Ведомства. Даже несмотря на то, что въерх!