Просочившийся в мой голос сарказм даже не пытаюсь скрывать. Не знаю, что у них там происходит, но, когда я заворачиваю к лифтам, меня догоняет Лайтнер.

— Ты можешь хотя бы попытаться? — почти рычит он.

— Что именно? Попытаться опять ей не врезать? Я стараюсь.

— Почему ты так ее ненавидишь?!

— А почему ты шляешься с ней по льярийням после того, как…

Все, я не собиралась этого говорить. Меня это не волнует.

— После того как что? — Вот теперь он уже натурально рычит. — Договаривай! После того, как мы один раз подержались за руки в океане, а перед этим едх знает сколько времени ты от меня шарахалась и вообще всячески показывала, что я тебе очень-очень нужен?!

— О, ну зато она точно умеет показывать, что ты ей очень нужен! — Я сжимаю кулаки. — Спорим, она тебе многое показывала?!

— У нас с ней ничего не было!

— Ну разумеется.

— Ты мне не веришь, Вирна? — Его глаза вспыхивают, а я ловлю себя на мысли, что с меня хватит. Хватит этих ссор.

— Достаточно того, что ты веришь ей, — говорю я. — Этой насквозь фальшивой двуличной…

— Хватит! — резко перебивает он. — Я не просил тебя помогать мне, ты сама захотела. Если у тебя с этим проблемы, надо было ехать с остальными, а не со мной. То, что ты терпеть не можешь Лиру, еще не значит, что нужно ее оскорблять.

— Я готова, — в коридоре снова появляется Лира. Она успела переодеться, а еще наверняка успела услышать, как мне тут выговаривали из-за нее.

— Да, ты прав. — Говорю я. — Нужно было ехать с остальными.

После чего разворачиваюсь к лифтам.

К счастью, на этот раз двери открываются быстро. Я стараюсь не смотреть в сторону Лиры, но это плохо получается, потому что внутри лифта не разгуляешься. Мне нужно смотреть либо в пол, либо в потолок, либо в сторону Лайтнера. Все три варианта исключаются, потому что первые два — это слишком заметно, а смотреть на Лайтнера я сейчас не хочу. Особенно после того, как он взял у нее сумку и даже не поморщился. В смысле, Лиры он может касаться спокойно — так же, как и она его. Может быть, это не совсем своевременная мысль, но как уж есть.

— Эти люди… они ужасные, — говорит Лира, и голос ее дрожит. Потом смотрит на меня, и произносит: — Я сейчас не имею в виду тебя.

Да мне без разницы, даже если бы и имела.

— А я не человек, — говорю я, и с удовольствием наблюдаю, как у нее вытягивается лицо.

— Не человек? Это шутка такая, да?

— Нет, — за меня отвечает Лайтнер. — Вирна — лиарха. Именно поэтому у въерхов от прикосновения к ней ожоги.

Лира как-то неосознанно отодвигается в сторону.

— Это же легенда!

Двери лифта раскрываются, выплевывают нас в холл. Через который мы ускоряемся, чтобы оказаться на парковке, где какой-то парень пытается взломать наш эйрлат. Заметив нас, он оборачивается и вскидывает оружие. Лира визжит так, что у меня закладывает уши, а Лайтнер одним движением уходит вниз. Трещина от его ладони вспарывает землю и покрытие обломками взлетает в воздух, выстрел уходит в небо, а парня отбрасывает в сторону. Пистолет вылетает из его рук, ударившись о соседний вскрытый и развороченный эйрлат, он вопит.

Но очень шустро вскакивает и ковыляет в другую сторону, подальше от нас.

— Достали все, — цедит Лайтнер, стряхивая с ладоней крошку пыли.

Я приподнимаю брови, а он забрасывает сумку Лиры в багажник и кивает. Раньше, чем я успеваю сделать к эйрлату хоть шаг, Лира влетает на переднее сиденье. Жаль, что нельзя запихнуть в багажник ее.

Мысль обрывается: до нас доносятся крики и шум. Парень, которого Лайтнер швырнул в сторону, вернулся с подкреплением — со стороны ближайшего поворота вылетает человек двадцать, не меньше.

— Вон они! — орет он, так, что срывает голос. — Вон! Едховы въерхи!

Толпа устремляется к нам, Лира сползает вниз, а с ее лица сползают все краски. Я шустро влетаю на заднее сиденье, Лайтнер — на водительское. Эйрлат срывается с места с такой скоростью, что мы рискуем не вписаться в поворот, но обходится: оставляя за спиной орущих людей, выстрелы, которые несутся нам вдогонку, мы вылетаем на магистраль. Эйрлат мчится по опустевшим, полуразрушенным улицам. Я не так долго здесь жила, но сейчас мне больно видеть развороченные витрины, перевернутые тележки, разбросанную по улице разбитую технику.

Если бы только технику.

Я снова отворачиваюсь, когда натыкаюсь взглядом на продавца из супермаркета, где мы не так давно встретились с Кьяной. Он лежит лицом вниз, и эта картина, кажется, врезается мне в память так же остро, как все, что я вижу, начиная со вчерашнего дня.

Лира начинает всхлипывать:

— Как… как это возможно? — бормочет она. — Как они… они же просто… просто…

— Люди, — резко подсказываю я. — Те, кто долгое время считался отбросами общества?

— Лира хочет сказать, что не понимает, как им это удалось, — хмуро произносит Лайтнер. — Это спланированная акция, Дженна к этому основательно подготовилась.

— Дженна? — переспрашивает Лира.

— Неважно.

Он говорит то же, что я думала, когда мы летели сюда. То, что Дженна основательно подготовилась, ясно: зияющая дыра в огромном рекламном экране, протянувшемся между двумя высотками, явно не из детского водяного пистолета сделана. Те люди, которые сейчас бегают по городу, поднимая оружие мертвых политари и военных, к этому отношения не имеют. Здесь явно развернулось что-то посерьезнее. Именно в этой части Четвертого.

Почему?

Ответ приходит сам собой: именно здесь меня забрали в Подводное ведомство. Подводное ведомство находится по этой линии магистрали, только на Третьем. При воспоминании о них и об агенте, который навсегда остался погребенным под упавшим потолком, меня передергивает, но сейчас не время об этом думать. Мне непонятно другое.

— Почему военные отступили? — спрашиваю я у Лайтнера. — Разве они не должны защищать город?

Он молчит и хмурится.

— Нет.

— Нет?!

— Второй и Первый круги защищены системой циклического купола.

— Это что такое?

— Это то немногое, что рассказывал мне отец о системе внутренней безопасности Ландорхорна. Энергетический щит, любая попытка пройти сквозь который любое живое существо превратит в обугленную головешку. В случае, когда ситуация выходит из-под контроля — так, как сейчас, он опускается, отрезая Первый и Второй круг от остальных. Все военные силы стягиваются по периметру Второго, у внутренней стены щита.

— Зачем? Какой в этом смысл?

— Смысл — минимизировать потери въерхов, военных, студентов Кэйпдора, элиты.