стояли кованые чаши. Я сам следил, чтоб в них всегда было достаточно масла, и огонь не гас.

— А двери на ночь закрывали?

— Нет. На дверях не было ни задвижек, ни замков. Святилище всё время было открыто для людей, и ночью туда приходили те, кто хотел остаться с нашей покровительницей наедине. В тёмное время души часто томятся: кто-то печалится о прошлом, кого-то пугает будущее, кого-то гнетёт настоящее. Дева Лардес помогает всем, кто приходит к ней с открытым сердцем.

Хок задумчиво слушал его, кивая, но думал о том, что кто угодно мог проникнуть ночью в святилище, разлить масло из чаш на землю, статую и стены и поджечь его. Вот только как «двуличный» попал туда и как выбрался незамеченным. И если он был здесь ночью, то не устроил ли ещё какой-нибудь пакости селянам?

— Той ночью не произошло ли ещё что-нибудь необычное, почтенный Олар? — спросил Хок. — Что-нибудь такое, что говорило бы о том, что здесь побывал чужой человек?

Старец покачал головой.

— Собаки залаяли, и мы сбежались сюда. Ворота к тому времени были уже закрыты. Сразу после того, как закрыли ворота, собак спустили с цепей. Это сейчас они носятся по всей деревне днём и ночью. Так решил Леан. А раньше днём их держали на цепях, чтоб не путались под ногами, а ночью спускали с цепей на случай, если кто-то проберётся в деревню тайком. Они б разорвали чужака, если б он не сумел спрятаться от них...

— Собаки лаяли, — неожиданно прозвучал у Хока за спиной несмелый голосок.

Обернувшись, он увидел, что дети подошли к ним ближе и с интересом прислушиваются к разговору. С ними были две собаки: крупный лохматый пёс с висячими ушами и седой мордой и маленький щенок, чем-то похожий на него, но одно ухо у него задорно стояло. Говорил белокурый мальчик, к которому несмело жался щенок.

— Ты сказал, что собаки лаяли, — Хок присел перед мальчиком на корточки и большой пёс глухо заворчал, а Олар сердито шикнул на него. — Но ты говорил не о том, что собаки сообщали о пожаре. Собаки лаяли ещё где-то?

— Там! — мальчик уверенно махнул рукой в сторону, явно польщённый, что рыцарь заинтересовался его словами. — Собаки залаяли здесь и все побежали сюда. И мой отец, и старший брат тоже. Они открыли дверь, и Брено выскочил за ними, — мальчик указал на своего щенка. — Брено был маленький, и ему разрешали ночевать в доме. Но он выскочил, я хотел его поймать и тоже побежал. Но Брено побежал не сюда, а в другую сторону. Там были другие собаки. Они лаяли на ограду.

— Можешь показать, где это?

Мальчик кивнул и пошёл по улице. Хок двинулся за ним, а следом очень шустро для своего возраста заковылял, опираясь на посох, Олар, за ним поспешили остальные дети. Мальчик привёл их к ограде деревни. Возле неё росла густая трава, а до ближайшего подворья было не меньше десятка метров. Хок окинул глазами стену и, разбежавшись, подскочил и уцепился рукой за нижний край узкой щели, которая, видимо, служила бойницей. Подтянувшись, он сумел поставить в щель ногу и, поднявшись во весь рост, выглянул за ограду. Заострённые брёвна были на уровне его груди, и при желании он вполне мог бы перелезть через них и спрыгнуть вниз по ту сторону частокола. Осмотрев острые концы брёвен, он заметил на одном из них что-то тёмное. Это был обрывок ткани. Сунув его в карман, Хок спрыгнул вниз и тут же снова достал свою находку, чтоб осмотреть её при свете фонаря, который держал Олар. Это был лоскут шерстяной ткани, вырванный из чьей-то одежды.

— Он мог удрать здесь, — заметил он и взглянул на старика.

Тот смотрел на него с восхищением, а потом перевёл взгляд на ограду.

— Я никогда не видел, чтоб кто-то мог забраться наверх без лестницы! — воскликнул он.

— Смог я, мог и кто-то другой, — пробормотал Хок, хотя ему польстило восхищение старика. — Думаю, что он мог сбежать через ограду здесь. Может быть, за ним уже гнались собаки, и разбег у него был хороший...

— Нет, — покачал головой Олар. — Разве может кто-то... — он вдруг смутился, — кроме сэра рыцаря, проделать такое.

— При определённой подготовке это не сложно, а она у него явно есть. Но, как я понял, сразу за оградой начинается ров. Разбежаться там невозможно, да и перейти его и потом взобраться по брёвнам не так просто. Если только у него было снаряжение.

— Это же было вечером! — воскликнул другой мальчик, постарше. — Обычно ворота у нас стояли открытыми весь день. За ними присматривает сторож, но вечером, когда коровы возвращаются с пастбища, он уходит в сторожку, после этого закрывает ворота до утра, а потом в деревне гасят огни и спускают собак с цепей. Тогда был вечер тёмного дня. Было очень темно, коровы шли с пастбища долго, они всегда приходят сами, без пастуха. В это время кто-то мог войти в деревню вместе с ними.

— Сторож и в сторожке смотрит за воротами! — возразил старик.

— Он смотрит на коров, — возразил мальчик. — Он их считает, чтоб закрыть ворота, когда пройдут все. Коровы мычат, колокольчики звенят, он считает коров, которых едва можно разглядеть в свете факела на стене сторожки. И если кто-то завернётся в тёмный плащ и проскользнёт в деревню за коровами, сторож его не увидит.

— Зачем демону пробираться в деревню, чтоб спалить святилище? Он может прилететь по воздуху или пройти сквозь ограду! — неожиданно рассердился Олар, которому, видимо, версия о демоне казалась более убедительной.

— Зачем ему убегать от собак и перелезать через ограду, если он, действительно, демон? — пробормотал Хок и, простившись с Оларом и мальчиками, которые затеяли спор, пошёл обратно.

Весь день Хок размышлял о своём маленьком расследовании и всё больше убеждался в том, что кто-то, скрывающийся под деревянной маской, проник в деревню в самое тёмное время, пробравшись мимо зазевавшегося сторожа. Этот злоумышленник пошёл в святилище, а найти его было несложно, потому что все алкорские деревни, живущие за частоколами, похожи одна на другую, и все укрывают свои священные реликвии в ритуальных сооружениях, которые стоят в центре поселения. Он поджёг строение и вышел. В это время спустили собак с цепей и