У меня останется брат, осадила я себя. Он — моя семья. Хотя Кира я увижу в лучшем случае года через полтора, когда «Арго» вернется из экспедиции, а у брата будут каникулы. И если не начнется война. А ведь теперь, когда будущее планеты почти наверняка предопределено, войны не будет!

Солнце скатилось за горизонт, расплескав по небу кровавые кляксы. Взяв пилочку для ногтей, я зачеркнула еще одну полоску. Девять.

Вернувшись к Валду, легла рядом, рассматривая его черты: темный разлет бровей, густые ресницы, прямой нос и мягкую линию губ, и твердый подбородок, покрытый отросшей щетиной. Он выполнил мою миссию, но осталось еще кое-что. Пусть Энтропия даже думать не смеет о том, чтобы пропихнуть к власти своего сыночка. Для обители и всей планеты будет лучше, если следующим капитаном станет Валд.

Капитана Рутгера хоронили в море. Тело, облаченное в белые одежды, уложили в лодку, украшенную цветами, и спустили на воду. Черная морская гладь, усыпанная отражением звезд, светилась и тихо покачивалась, медленно унося скорбный дар под монотонные бормотания священников. Рассыпанные бликами лунные дорожки будто прочертили для капитана направление, и когда лодка удалилась от берега на достаточное расстояние, Валд шагнул вперед, натянул лук и запустил горящую стрелу. Огонек описал дугу на фоне темного неба и упал искоркой в последнюю колыбель капитана.

— Это должен был сделать Ампер, как старший сын, — тихо пояснил Валд, вернувшись ко мне.

Но он не может, с одной рукой, поняла я. Люди выстроились вдоль линии прибоя, женщины тихо плакали, мужчины скорбно молчали. И лишь Энтропия громко всхлипывала и подвывала, играя роль безутешной сестры.

— О бедный брат мой! На кого ты оставил нас? Как жестоко обошлись с тобой те, в кого вложил ты сердце и душу, — завела она свою песню, когда огонь объял лодку.

Инфинита повернула голову, и на ее щеках блеснули дорожки слез.

— Недостойные! Презренные! Предавшие своего отца! — продолжила та.

— Хватит порочить моих сыновей! — рявкнула на нее Инфинита. — Ты была с Рутгером в его последний день, и я все думаю: может, именно поэтому он стал для него последним. Что ты дала ему, Энтропия? Он жаловался на новое лекарство!

— Конечно, я была с ним в его последний день. Кто, как не сестра, утешил его и закрыл ему глаза на смертном одре? Я — его родная кровь и не оставила брата в скорбную минуту кончины.

Вот же дрянь! Я сжала кулаки, нащупав в кармане рукоять кинжала, с которым в последнее время не расставалась. Может, она действительно ускорила отход капитана в мир иной. А то как-то больно ладно складывается: его ссора с сыновьями и тут же смерть. А Магнус, выходит, весь в белом. Только бы не в прямом смысле.

Люди шептались, и рыдания женщин стихли. Все прислушивались к ссоре.

— Ампер — ущербный! — выпалила Энтропия. — Богиня не отвела от него беду, допустив увечье. Значит, она не любит его. А нужен ли нам капитан, лишенный милости богини?

Ампер хмурился, придерживая беременную жену.

— Сама ты ущербная, — сердито сказала Лора. — Мой муж — самый прекрасный мужчина во всем экипаже!

— А Валд вызвал гнев своего отца! — продолжала Энтропия, не обратив внимания на реплику. Сейчас, с растрепанными косами, вытаращенными глазами, она выглядела безумной. — Рутгер проклинал его имя, и это из-за непочтительности Валда сердце моего бедного брата остановилось!

— Это ложь! — снова сказала Инфинита. — Скажи уже прямо, Энтропия: ты желаешь видеть на посту капитана собственного сына. Вот к чему все твои истошные вопли.

— Так и есть, — сказала Энни спокойнее. — Магнус единственный достоин высокой чести!

— Валидол должен стать капитаном! — заявила Инфинита.

— Валдик? — Энтропия презрительно рассмеялась, запрокинув лицо к звездам, утерла несуществующие слезы. — Тот самый Валдик, который не может справиться со своей женой? Валдик, который даже не мог консумировать брак? Вы все помните этот позор…

— Наш брак консумирован! — не сдержалась я.

— Теперь-то да, — фыркнула Энни, — но не сразу ведь, не в брачную ночь. Чья кровь была на той простыне, что он показал нам? Может, это ты ему что-нибудь повредила, а?

— И что с того, если консумация произошла чуть позже? — спросила я. — Да, Валд не стал меня насиловать и подождал, пока я не буду готова. Я благодарна ему за это. Разве это плохо, когда мужчина уважительно относится к желаниям женщины?

Я заметила, как люди закивали, поддерживая меня. И если некоторые мужчины пожимали плечами, то женщины явно были согласны со мной.

— Плохо, когда желания женщины управляют мужчиной, — сказала Энтропия. — Разве хорошо, если капитаном будет крутить дочка Алистера? Кто на самом деле будет управлять нашим экипажем: Валдик или твой отец?

— При чем тут мой отец? — взъярилась я. — Я — одна из вас, меня принял в экипаж капитан Рутгер!

— Да-да, мы все видели тебя голенькой, — покивала Энтропия, и растрепанные лохмы упали ей на лицо, она отвела прядь в сторону, и я заметила, что ногти на ее пальцах обгрызены до крови. — Вот только потом ты спокойно предала своего мужа. Ты выпила отвар, убивающий нерожденных детей. Рутгер изгнал тебя!

— Я не пила тот отвар! — с волнением выкрикнула я, чувствуя, что проигрываю в споре. Валд стоял рядом и безучастно смотрел вдаль — на пылающую в ночи лодку, медленно удаляющуюся вдоль красной лунной дорожки. — Рутгер принял меня обратно! И Валд простил меня.

— Слабовольный, — вздохнула Энни с жалостью. — Жена не уважает его, избегает супружеского ложа и травит детей в своем чреве. А он прощает. И даже сейчас стоит и молчит, как истукан, а говорит за него жена. Дальше тоже так будет? Нами будет править дочь Алистера? Вы этого хотите, люди?

Народ сдвинулся плотнее, зашумел, послышались возмущенные возгласы.

— Я прощаюсь со своим отцом, — ровно сказал Валд, не отрывая взгляд от лодки. — Разве споры не могут подождать, тетя?

— Это из-за Эврики наши воины ходили в Дикое место и рисковали жизнью, — не умолкала она. — Сейчас наша обитель практически беззащитна. Мы потратили все запасы горючих припасов. И ради чего? Если бы богиня хотела дать нам благодать, то сбросила бы ее куда-нибудь поближе. А теперь, когда Алистер приплывет на своих кораблях, что мы будем делать? Закидаем их синим порошком? Эва везде лезет поперек, а ведь дело женщины — молчать и повиноваться…

— То-то вас не заткнуть! — заметила я. — Мой муж будет превосходным капитаном! И я люблю его и уважаю…

— Да-да. — Энтропия презрительно скривила губы. — Мы все это видели. Ты предашь и его, и нас при первой возможности!

Люди вокруг перешептывались, переводили взгляды с Валда на Магнуса, который стоял в стороне, будто его это не касалось. Народ сомневался, я ясно это видела, и все из-за меня! Валд сейчас лишится поста капитана из-за неподходящей жены-предательницы! Знала бы, что так будет, переспала бы с ним в первую же ночь!