Похоже, поспать уже не удастся, лучше поеду вМихайлово. Хорошо, что сумела удержать язык за зубами и ни словом необмолвилась о хихикающих всадниках смерти. Пусть уж домашние лучше считают меняидиоткой, стерегущей свой шкаф с бейсбольной битой в руках, чем узнают опосланцах иного мира. Во-первых, я не хочу пугать людей, а во-вторых, мне никтоне поверит, быстренько вызовут врача и госпитализируют в Кащенко.[8]Объясняй потом про мерзкое «хи-хи-хи», которое я слышу уже не первую ночь!Психиатры очень подозрительны и крайне недоверчивы, они никогда не воспринимаютвсерьез слова пациентов.

Прикусив язык, я выслушала от разгневанныхдомашних всю правду о себе, отдала Лизавете черные джинсы, дождалась, покачлены семьи угомонятся, взяла ключи от машины и спустилась во двор.

Часы показывали ровно два. Вам такое время дляпоездки в Михайлово кажется нелепым? Лучше лечь в кровать, покемарить до семи,а затем тронуться в путь?

Но я очень хорошо знаю одну свою особенность.Сейчас не сумею угомониться, проверчусь под одеялом, изведусь от бессонницы, ав шесть тридцать на секунду прикрою глаза и… продрыхну до полудня. Сколько разсо мной случались подобные истории – не счесть! Поэтому лучше отправиться в«жуть» сейчас, свалюсь Аллочке на голову ночью. Точно знаю: она там. Возьму еетепленькой, заставлю признаться во всем, а потом… А что потом?

На секунду я растерялась. До сих пор думалалишь о поимке убийцы, как поступить дальше с ней, не знаю. Но растерянность тутже сменилась спокойствием. Позвоню майору и сообщу, что транспортирую в Москвупреступницу. Кстати, где Вовка?

Держа правой рукой руль, левой я потыкала вкнопки мобильного.

– Костин, – рявкнуло в ухе. –Слушаю, говорите!

Я быстренько отсоединилась. Все складываетсярасчудесным образом: приятель у себя, сидит в кабинете. Вот почему он пустил всвою квартиру Бологоева – Вовка дежурит! Он никуда от меня не денется,выключать сотовый во время работы сотрудники не имеют права.

Ездить ночью по городу намного проще, чемднем. Без особых проблем я добралась до МКАД, затем свернула на шоссе, докатиладо поворота на Михайлово и поехала по местной дороге. Никакого освещения натрассе не было, поэтому пришлось включить дальний свет и снизить скорость.

Шоссейка петляла из стороны в сторону, ярасслабилась. И вдруг лучи фар выхватили тонкую фигурку, стоящую почтипосередине дороги. От неожиданности я резко нажала на тормоз, машинаостановилась. Больно стукнувшись грудью о руль, я обозлилась, открыла дверь изаорала:

– С ума сошла? Маячишь тут в темноте! Аесли бы я с ближним светом шла или на приличной скорости?

Девица молчала. Она даже не повернула головына грубый окрик, просто слегка покачивалась из стороны в сторону, напоминаядиковинный цветок под ветром.

Мне стало жутко. Со всех сторон к дорогеподступал лес, вокруг ни единой души, до городка еще километров пять, неменьше, никаких поселений тут, судя по карте, нет. Откуда взялась женщина? Оначто, немая?

– Эй, – позвала я, – посмотрисюда…

Реакции не последовало.

– Девушка, не бойтесь! Вас подвезти?

Незнакомка, не мигая, глядела на ели. У меняпо коже начали бегать мурашки. Преодолев страх, я вылезла из машины,приблизилась к глухонемой особе, взяла ее за руку и попыталась вступить вконтакт.

– Не волнуйтесь…

Слова застряли в горле. Я наконец-то сумеларассмотреть странную девушку: худое, даже изможденное лицо, тонкий нос саккуратно вырезанными ноздрями, серо-голубые глаза, пухлые губы, волосы,торчащие ежиком, и, главное, большая родинка около правого уха.

– Зоя… – прошептала я иперекрестилась. – Отче наш, иже еси на небеси… Зоя!

У девушки на шее дрогнула жилка.

– Зоя, – повторила я. – Это вы?Или нет? Я сплю? Зоя, ответь! Зоя!

Сбоку послышались шаги, из темноты вынырнулмужчина лет двадцати пяти.

– Вы кто? – спросил он. –Немедленно отпустите мою сестру!

– Кого? – вздрогнула я.

– Мою сестру, – уже менее уверенноответил незнакомец, и в его глазах заметался испуг.

– Она стояла на дороге, – сказалая, – я чуть не сбила ее.

– Вы кто? – с еще большим страхомпоинтересовался парень.

– Просто водитель.

– Не в Москву собрались?

Я покосилась на свою машину, стоявшую «лицом»совсем в противоположную сторону, и ответила:

– Да, именно в столицу. У приятелейгуляла, в Михайлове. Только гости перепились, я не захотела с сильно поддатымилюдьми в одном доме ночевать, собралась и отчалила. Ехала, ехала и запуталась,повернула назад. А тут она появилась!

Испуг медленно исчез с лица мужчины.

– Вы, наверное, пропустилиповорот, – сказал он, – надо было левее взять. Если ехать прямо, вКопеевку попадешь.

– Вы местный? – изобразила яудивление.

– Ну, в принципе да, – осторожноответил незнакомец.

– Лампа, – заулыбалась я, протягиваяруку. – Имя такое, сокращенное от Евлампии.

– Егор, – представилсяпарень. – А это… э… моя сестра. Она заболела… не волнуйтесь, это незаразно… она упала, легкое сотрясение мозга… и… Не возьметесь нас подвезти? ДоМосквы! Я заплачу! Сколько попросите? Понимаете, мы тоже… в гостях были…

Я невольно окинула взглядом тонкую фигуру Зои,по-прежнему безучастно стоявшую посередине дороги. Похоже, парень врет. Ни однаженщина, даже невменяемая, не отправится на вечеринку в синем застиранномбайковом халате и шлепанцах.

– Компания, как и ваша,перепилась, – бубнил Егор, – вот мы с сестричкой и подались домой.Вышли на улицу… э… Маша споткнулась о порог, ударилась лбом… Такая незадача! Яиспугался, кажется, ей плохо. Сели в машину, проехали чуть, и вот беда – колесоспустило. Я на запаску поменял, еще с километр протащились – и снова здорово!Что делать? Пока я думал, Танечка незаметно встала и пешком пошла, глупышка. Неоставляйте нас тут, добросьте до столицы. Хотите пятьсот долларов?