Пора.

Мухаммед неотрывно смотрел на короля – собрать пистолет он мог и на ощупь, а вот цель нельзя было упускать из виду, чтобы потом не тратить время на тщательное прицеливание. Внезапно взгляд его сместился чуть влево, и полковник от неожиданности едва не сбился со строевого шага.

Американец!

Проклятая ищейка «Аламута», которая тогда приперлась к нему в часть, отрекомендовавшись мистером Сименсом!

Секретный агент стоял рядом с королем, заложив руки за спину, и внимательно смотрел на приближающегося Мухаммеда. На лацкане пиджака у него красовался королевский орден «За доблесть». Шайтан, да эта тварь даже не пытается маскироваться!..

Полковник попытался изобразить, что не узнал своего недавнего гостя. И все же эта встреча была столь неожиданной, настолько пронзительным, внимательным и изучающим был взгляд провокатора, что Мухаммед непроизвольно сбился с четкого убийственного ритма, вызубренного за последние сутки. Он вдруг опустил глаза, сделал лишний шаг, а когда попытался одним движением соединить спрятанные в ладонях части пистолета, какая-то деталь зацепилась, категорически отказываясь становиться на предназначенное ей место.

Ни королевские телохранители, ни сам король так и не поняли, чем вызвано мгновенное замешательство полковника перед самым троном – возможно, списали это на волнение или неловкость. Однако матерую ищейку из «Аламута» оказалось не так легко обвести вокруг пальца. Когда капризная деталь наконец с едва слышным щелчком встала на место, полковник вскинул руку с пистолетом и поднял взгляд, выяснилось, что мистер Сименс уже совсем рядом с ним и в лицо полковнику летит здоровенный кулак американца.

Мухаммед все-таки успел выстрелить – уже в падении, сбитый с ног проклятым американским шайтаном. Разумеется, он ни в кого не попал. Перенапряженная керамика хрустнула, и пистолет в руке полковника превратился в бесполезный хлам. Впрочем, даже если бы оружие каким-то чудом выдержало, патронов все равно больше не было.

Мухаммед попытался выхватить саблю, чтобы умереть, как подобает воину, однако Сименс навалился на него сверху, не давая ни встать, ни дотянуться до ножен. Придавленный полковник с бессильной ненавистью увидел, как трон заслонили двое телохранителей, а потом участок пола вместе с ними и с монархом провалился вниз – сработал лифт экстренной эвакуации. С другой стороны с яростными воплями подступала толпа офицеров, размахивающих обнаженными клинками – они собирались расправиться с преступником, покусившимся на короля. Ударил по ушам визг плазмометов: телохранители отгоняли разъяренную толпу военных от них с Сименсом.

Наконец нукерам удалось оторвать осатаневшего американца от полковника. Мухаммеда ухватили за руки и за волосы, затем в груди у него вспыхнула нестерпимая, ослепительная боль, и все окружающее затопила непроглядная тьма.

– А он очень уверенно держится. Любопытно, любопытно…

– А с чего бы это ему не держаться уверенно, если он снова сделал работу за твоих людей, мой добрый Адиль? Он спас мне жизнь второй раз за двое суток. Представляешь, что было бы, если бы я послушался тебя и отослал его? Я не хочу отпускать от себя этот счастливый талисман и в дальнейшем. Может быть, мне все-таки сделать его личным телохранителем или начальником службы безопасности?.. Не бледней так, шучу, шучу.

– Однако угрозы вашей безопасности начались именно после того, как вы допустили к себе этого Сименса.

– Прекрати. Я не желаю слушать этот бред.

Король Абдельмаджид и глава «Аламута» стояли перед прозрачной стеной и наблюдали, как в камере для допросов по ту сторону стеклянной преграды, представлявшейся находящимся в камере зеркалом, Джебедайя Сименс подробно отвечает на вопросы королевского дознавателя об обстоятельствах предотвращенного им покушения полковника Мухаммеда на королевскую особу.

– Могут ли на борту станции находиться сообщники полковника Мухаммеда? – внезапно спросил монарх.

– Нет, Ваше Величество. Исключено. Мы допрашиваем полковника с применением химических средств; допрос еще не закончен, но уже ясно, что это отчаянный жест одиночки. Правда, оборудование для покушения было изготовлено для него другими мятежниками, но эти люди остались на планете. Их уже ищут.

– Меня очень тревожит, что он нанес удар, в то время как во дворце находится столько вооруженных военных, – озабоченно проговорил Абдельмаджид. – Может произойти все, что угодно.

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, их уже начали возвращать на планету. Мои осведомители в офицерской среде докладывают, что сочувствия поступку полковника Мухаммеда у его коллег практически нет. Офицеры возмущены, ошеломлены, подавлены. Полностью исключено, чтобы полковник пользовался какой-либо поддержкой с их стороны.

– Хорошо.

Эфенди Азулай покосился на короля:

– Мой король! Может быть, все-таки имеет смысл допросить Сименса под сывороткой правды?..

Заложив руки за спину, монарх не отрывал взгляда от происходящего за стеклом.

– Не вижу никакого смысла. И кроме всего прочего, сыворотки правды могут иметь весьма неприятные побочные эффекты, вплоть до полного стирания личности. Мне не нужен тупой овощ. Адиль, прекратите наконец ревновать!

Дознаватель закончил допрос, и Сименс в сопровождении двух рослых гвардейцев покинул камеру.

– Прости, мой друг, за эту формальность, которой ты подвергся, – проговорил монарх, который встретил его у дверей. – Теперь я на некоторое время должен тебя покинуть, чтобы разобраться со всем происходящим. Я хочу поприсутствовать на допросе Мухаммеда и лично разобраться в настроениях офицерства, а также заняться другими выявленными мятежниками.

– Я охотно помогу тебе.

– Не утруждай себя. У меня сейчас и без тебя море забот. Займи себя пока чем-нибудь. Мой дворец в твоем распоряжении. Только не исчезай, ты можешь мне понадобиться.

Сименс пожал плечами:

– Как скажешь, приятель.

Монарх подал знак гвардейцам и, широко шагая, вместе с ними и министром Азулаем скрылся за углом коридора. Сименс некоторое время смотрел им вслед, а потом двинулся по коридору в обратном направлении, к королевским апартаментам, где ему были выделены богатые гостевые покои, сопоставимые с президентским люксом.

В центре коридора стоял на страже массивный гвардеец с плазмометом.

– Где у вас тут курят, любезнейший? – поинтересовался Джебедайя у охранника.

– Где угодно, эфенди, – поклонился охранник.

– Нет, так дело не пойдет, приятель. – Американец помахал в воздухе извлеченной из кармана сигарой. – Это же славный «Падрон Эстебан» урожая тринадцатого года! У вас тут сейчас будет газовая камера величиной с целый отсек. Весьма благовонный дым – но только для того, кто курит; для всех окружающих он воняет нестерпимо. Да и не всякому курильщику он по вкусу.