– Не сопротивляйся, прекрасный рыцарь! Ты красив, как бог! Мы дадим тебе все, что пожелаешь. С нами ты обретешь истинное счастье, – их влажный шепот вливался в уши, от истомы закрывались глаза, безумно клонило ко сну. Владимир поймал себя на мысли, что это состояние походит на опиумный дурман в той его стадии, когда просто хочется спать.

– К королеве, к королеве! – звенели голоса дриад.

Они подхватили его за руки, наклонили назад – причем спины коснулось что-то мягкое, вязкое и теплое. Он утопал в какой-то зеленой массе и ничего не смог с этим поделать – затылок отяжелел – он падал и падал в топкую зеленую перину. Держа за плечи, которые вмиг утратили силу, а стали какими-то ватными и безвольными, дриады подвели Владимира к такой широкой секвойе, что он не увидел, где по сторонам кончается ее мощный ствол. А верхушка таяла в синеве ночного неба.

– Вольдемар, ты – избранный, ты удостоен чести, предстать пред нашей королевой.

В середине секвойи оказалось огромное дупло, уходящее в глубину дерева.

– Сними одежду, храбрый рыцарь, – пели в уши серебряные голоса. Не успел он и рта раскрыть и сделать слабый протестующий жест, как десяток рук, мягко ухватившись за брюки и сюртук, легко вытряхнули его из одежды, словно конфету из бумажной обертки.

Так же легко они сняли с него туфли и шелковые карпетки[111].

«Может, не комильфо как-то к королеве на аудиенцию голышом-то идти?» – слабо подумал Махнев, ладонь прикрыла причинное место. Но дриады перехватили его руки.

– Не закрывай свою красоту. Королева должна видеть, какого мужчину мы ей привели… – запели зеленоликие дивы. Меж тем «красота», к смущению ее владельца, подняла голову и встала по стойке смирно.

Босые ноги ступили на шершавую деревянную поверхность дупла. За входом в дупло оказался темный и длинный тоннель. Причем Владимир почти не видел его стен и потолка. Но было сухо и пахло душистой смолой и ветками. Дриады потащили его по темному коридору. Теперь босые ноги ощутили сухую, опавшую листву.

«Как в дупле дерева может укрываться столь длинный коридор?» – дивился Владимир, но шел, увлекаемый сильными, гладкими руками.

Среди кромешной тьмы блеснул зеленый, фосфорный огонек. Это – в конце тоннеля показался выход, а вернее вход во владения королевы дриад. Через несколько минут он очутился перед огромными, сияющими воротами. Ноги ступили на что-то мокрое. Владимир опустил глаза. Он стоял по самые щиколотки в теплой изумрудной воде – все пространство королевских владений было затоплено этой водой. Он так и не понял: то ли сама вода излучала этот яркий зеленый свет, то ли она приобрела этот оттенок из-за мягкого водорослевого покрова. Ноги приятно скользили об эти короткие, напоминающие теплый мох или мягкую тину, водоросли.

Он поднял голову выше – ему показалось, он находиться в стенах зеленого хрустального дворца с высокой прозрачной крышей, за пределами которой, в такой же текучей, как и на полу, водной субстанции плавали белоснежные облака. Впрочем, облака – белые и зеленоватые летали здесь повсюду. Особенно много их было по бокам хрустальных стен и далеко за пределами зеленой гущи. Причудливые травяные и цветочные узоры покрывали изумрудный, прозрачный камень дворцовых стен. Лучше сказать, что искусный резчик выпилил эти узоры так, что мягкий свет, идущий снизу, с боков и сверху, преломлялся тысячами острых граней, множился и ложился яркими изразцами на залитый водой, пол.

Посередине огромного, нежно-зеленого зала стоял высокий постамент, заваленный тончайшими, словно эфир, шелковыми и газовыми тканями. Этот постамент напоминал широкую кровать. И на этой кровати, выставив округлое, широкое бедро и вытянув длинные стройные ноги, возлежала прекрасная женщина. Тон ее кожи лишь слегка отливал зеленью, скорее ее можно было назвать белокожей. Ровные плечи покрывали длинные и густые, светлые кудри. Среди кудрей прятались два соблазнительных и нежных сосца, венчающих небольшую, упругую грудь. На голове женщины сияла алмазная диадема.

Тонкие черты лица поражали неземной красотой, глаза переливались то изумрудным, то нежно-голубым, то темно-синим цветом и лучились такой любовью, что Владимир, будто очарованный, прошлепал по воде прямо к ложу королевы. Остальные дриады не последовали за ним, а схоронились за высокими хрустальными стенами. Словно дикий, ползучий виноград, их руки обвили все стены дворца – и теперь их тела уже трудно было отличить от многочисленных веток и листьев. Лишь любопытные – зеленые и карие глаза, прильнувших к стенам лиц, выдавали в густых зарослях присутствие живых существ.

Хрустальный дворец покрылся множеством тел древесных дриад. И теперь свет, проникающий сверху, с боков и снизу оттенялся темными ветками, создавая интимный полумрак. Это выглядело так, если среди жаркого летнего дня зайти в резную или плетеную из прутьев беседку или шалаш. В глубине сознания мелькнуло далекое, как сон, воспоминание: он, плетеные стены шалаша, яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь узкие просветы меж прутьев и… образ той – живой и теплой, стонущей от страсти, трепещущей в его руках, и сильное, сводящее с ума желание… Но дальше все туманилось крепким, тянущим в омут, сном.

– Владимир, ты так хорош. Иди ко мне. Раздели со мной ложе, – сквозь сон послышался серебряный голос королевы дриад. Она сидела на своем постаменте и протягивала к нему изящные, увитые драгоценными браслетами, руки.

Он вздрогнул и попытался шагнуть на прозрачную ступеньку. Но кто-то невидимый снова пригнул его плечи, и он плюхнулся в плавающую, воздушную колыбель. Чьи-то влажные руки подняли его и мягко опустили подле королевы.

Прекрасное лицо склонилось над ним, королева нежно поцеловала его в губы. И этот поцелуй не был неприятным – он показался Владимиру настоящим и довольно возбуждающим.

«У меня уже давно не было женщины», – подумал он. В ответ на его мысли фаллос напрягся, а нежное тело королевы дриад затрепетало от страсти, с губ сорвался сладострастный стон. Он хотел было перевернуться и войти в сердцевину распахнутых мускулистых ножек. Но не смог пошевелиться – плечи, руки, живот и ноги были перевиты зелеными и желтыми ветками, тонкими корнями и листьями – они проросли сквозь шелковое ложе и накрепко прикрутили его к постаменту. Свободным оставался лишь фаллос. Как только королева убедилась в том, что он обездвижен, она сразу изменила тактику: из томной красавицы с плавными движениями она превратилась в дерзкую и хладнокровную воительницу. Решительным движением она сорвала с головы алмазную диадему, завела за ухо прядь длинных волос и наклонилась над пахом Владимира. Полные, бледные губы плотоядно улыбнулись и выпустили на волю ужасающе длинный коричневатый язык. Этот язык, словно змея, мягко обволок торчащий ствол нашего героя и принялся сдавливать его со всех сторон волнообразными, сосущими движениями. Сначала Владимиру понравились эти необычные ласки – буквально через три минуты он взорвался долгожданным оргазмом и чуть не потерял сознание. Оргазм был столь долгим, что в последних прозрачных каплях появилась алая струйка крови. Королева дриад так обрабатывала его фаллос гладким и липким языком, что казалось, будто его доят, словно корову-первотелку.