И сейчас здесь ни единой живой души: ни намек на хотя бы частично отстроенные дома, ни тонкой нитки дыма из очага. Кажется, даже вековые льды живее, чем эти выжженные места.

Но заклинатель, судя по всему, держит путь именно сюда.

Я пытаюсь выцепить взглядом что-то необычное, что-то напоминающее взглядом портал, о котором рассказывал Заклинатель. Он даже руками показывал – что-то вроде треугольника, хоть называл это «пирамидой».

Сначала вообще ничего не вижу, но вскоре замечаю движение алых точек. Очень похожих на те, которые тогда врезались огнем в нас с Тьёрдом. Только эти поднимаются из-за соседней гряды, разворачиваются и, оставляя за собой длинный черных хвост дыма, стремительно несутся прямо на нас.

Замечают их и халларны. Драконы вмиг теряют строй клином, распадаются на отдельные цели и начинают маневрировать, поднимаясь выше или, напротив, пикируя вниз. Теперь я уже готова к чему-то подобному, а почти не боюсь, хотя тошнота все равно кувыркается в горле после каждого виража. Хорошо, что в последние дни я почти ничего не ем.

Одного дракона огненный шар сбивает почти сразу – пламя охватывает стального зверя, и, кажется, я даже слышу его протяжный крик, когда монстр теряет управление и устремляется к земле. Я не знаю, почему не прыгают халларны – огонь на драконе такой сильный, что в его языках почти не видно людей. Или у них нет того спасительного заклятия, которое использовал Тьёрд? Что он тогда вообще делал?

Я ничего о нем не знаю.

Боги, а ведь он был моим мужем.

Спустя несколько мгновений, подбитый дракон врезается в каменный столб, и клубы черно дыма поднимаются над местом падения огромной каменной шапкой.

Еще одного дракона мы теряем, когда переваливаем за горную гряду – и к нам устремляется новая порция огненных сгустков. Теперь уже виден их источник – какие-то длинные трубки на колесах, возле которых суетятся люди. Такие трубки я видела лишь однажды, да и то издали. Халларны называют их вроде «пушки». Такие, но поменьше, они притащили с собой, когда штурмовали Красный шип.

Они разрушают все, до чего добираются эти красные шары.

Но даже у смертоносного оружия есть изъяны: ему нужно время, чтобы набраться силы для нового залпа.

И именно в этот промежуток, прямо сейчас, в дело вступают драконы.

Громадные не живые стальные чудища камнями падают к пушкам, раскрывают пасти и поливают их слепящим белым пламенем. Я зажмуриваюсь, но все равно успеваю заметить, как в потоках этого пламени буквально за мгновение перестают существовать люди.

Зрелище одновременно ужасное и завораживающее.

Драконы парят над пепелищем, выжидая, пока белое пламя уляжется (а горит оно совсем недолго), и начинают спускаться, выставив перед собой когтистые лапы.

— Не торопись, - Кел’исс придерживает меня за плечо. – Сначала бригада зачистки, потом мы.

Халларны спрыгивают с драконов, когда те еще даже не коснулись земли, и тут же разбегаются в разные стороны, первым дело проверяя противников возле пушек. Вернее то, что от них осталось. Живых среди них нет.

— Туда, к пещере, – отдает приказ заклинатель – и халларны устремляются к темному провалу в горе.

Мы идем следом.

К тому времени, когда добираемся до входа в пещеру, внутри уже все закончено.

Тут и там вижу неподвижные тела. Это точно не северяне, но и на халларнов они не похожи. Форма совсем другая: на черную кольчужную броню наброшены какие-то длинные свободные туники без всяких знаков отличия.

— Пленный, господин, - рапортует заклинателю кто-то из воинов.

Он так бесшумно «вырастает» перед нами, что я чуть не шарахаюсь Кел’иссу за спину.

— Очень хорошо, - мрачно усмехается Заклинатель. - Выставить охрану по периметру, обо всех происшествиях сообщать лично мне.

— Да, господин.

Одежда единственного пленного мне знакома слишком хорошо. Вернее, пленной. Это женщина. Это жрица Скорбных дев – тех самых служительниц Трехлавого бога, которым я была предназначена в жертву. И, кажется, за мной приходила именно она. Как ее зовут?

— Алигара? – усмехается Кел’исс, точно специально помогая мне вспомнить. – Очень неожиданная встреча. Тебе редко удается меня удивить, но сегодня я под впечатлением.

Точно – Алигара! Старшая жрица.

Правда, теперь она выглядит совсем не так гордо и высокомерно, как тогда, в Красном шипе.

Где твой обсидиановый медальон жрица? Где твоя спесь?

— Отдыхаешь здесь после праведных трудов на благо Империи? – не скрывает насмешки заклинатель. – Уютно здесь у тебя. Правда, далековато от храма Трехглавого.

Жрица сплевывает на пол сгусток крови. Ее глаза пылают такой ненавистью, что я даже отступаю в сторону, чтобы ненароком не попасть под ее испепеляющий взгляд.

Неужели третья сторона – это Скорбные девы? Но почему? Или Кел’исс ошибся – и мы по недоразумению атаковали тайный храм Трехглавого? Когда халларны только пришли в наши земли, они всюду их строили, чтобы убить веру в северных богов. А мы их разрушали. А они снова строили.

Но Заклинатель чувствует себя очень уверенно и совсем не похож на человека, который допускает возможность ошибки или очень странного совпадения. Он ненадолго уходит вглубь пещеры, а затем из темноты до нас доносится его голос:

— Тащите сюда эту лысую суку!

Порядком побитую жрицу подхватывают под руки и тащат прочь. Ее ноги под тяжёлым балахоном, в изорванных сапогах, скребут по каменистому полу. И мне приятно видеть ее мучения. Приятно ощущать, что та, кто готова была отправить меня на алтарь, теперь попала в ситуацию, из которой едва ли выберется живой.

Пусть перебьют друг друга, пусть перегрызутся, как голодные крысы в узкой норе. Север от этого только выиграет.

Я тоже иду за ними.

Метров через сто, у огромного провала, над которым горят несколько факелов, вижу то, что уже видела много раз - каменные треугольник высокой в два человеческих роста. Совсем как отметины на телах одержимых северян и халларнов. Только над каменными треугольниками нет лучей.

— Как, Алигара? – голос заклинателя сочится яростью. – Откуда тебе досталась эта технология?

— Ты думаешь, во всей империи только у таких как ты есть доступ к запретным наукам? – кривится жрица, что-то шипит на непонятном мне языке и один из халларнов с силой сдавливает ей плечо. Она вскрикивает и припадает на одно колено. Шипеть и дальше ей явно уже не хочется. – Вы с Императором решили, что Тень принадлежит только вам? Что можете контролировать ее силу и ни с кем не делиться? Мир не стоит на месте, Кел’исс. И те тысячи жертв, которые открыли первый Великий Треугольник, для открытия следующего оказались не нужны. Как и твои «особенные таланты».

Она рассеянно смеется, но в горле что-то булькает, и минута триумфа превращается в противный скрежет.