Зализина, давно готовая к взрыву, взорвалась.

– Склепова! Ты… ты просто!.. А эта, которая рядом стобой, она просто…

– Давай по порядку. Эту зовут Таня. Таня… познакомься:Лиза. А это, Таня, молодой человек Лизы – Глеб. Хорошенький, правда? Потрогайтедруг друга за ладошки в знак приветствия!

Лизон вскинула голову. Губы ее дрожали. Она была такнесчастна, что Таня внезапно испытала к ней острую жалость.

– Гробыня! Знаешь, в чем твоя проблема? – тихоспросила Зализина.

– Ну и в чем же? – спросила Склепова небрежно.

– В том, что ты, такая умная, такая колкая,такая-растакая современная! – не смогла остаться с Пуппером и осталась –стыдно сказать! – с Гломовым. И теперь убеждаешь себя, что это твойсознательный выбор и ты никогда ни о чем большем не мечтала! – выпалилаЗализина.

Взглянув на Гробыню, Таня с удивлением убедилась, что ударпопал в цель. Склепова изменилась в лице.

– Возможно, Лизон. Но Гуня меня, во всяком случае,любит. А я буду любить его.

Из кабинета Сарданапала выглянула Ягге.

– Нельзя ли потише? Я сейчас скажу пару ласковых, икоридор опустеет! – сказала она, обращаясь к голосящей Недолеченной Даме.

Ягун подбежал к Ягге.

– Бабуся, правда, что с пальца у Зербагана пропалперстень? – спросил он.

Ягге, помедлив, кивнула.

– Все равно разнюхаешь… У Зербагана, похоже, былсообщник. Он и забрал перстень. На вашем месте я бы глаз не спускала сдракона, – сказала она.

* * *

Вечер, по выражению Ягуна, прошел «с привычной тибидохскойбестолковостью». Поклеп с циклопами бестолково носился по коридорам ираспугивал хмырей. Сарданапал, качая головой и хмурясь, листал магическиекниги. Зуби и Медузия ворожили, то и дело обращаясь за помощью к Ягге, что онипрежде делали лишь в исключительных случаях.

Ночью, когда Таня спала и в снах ее Ванька, отважный, каклев, дрался с хладнокровным, как крокодил, Бейбарсовым, кто-то энергичнопостучал в дверь комнаты. Таня проснулась не сразу. Вначале звук проник в еесон, где Ванька с Бейбарсовым разом подняли головы и прислушались. Стук непрекращался, становился настойчивее. Тане, редкостной соне, между нами, ужасноне хотелось просыпаться. Мозг ее принялся изобретать лазейки. В результате ейприснилось, что она проснулась и идет открывать. Из первого сна она перешла вовторой, а из второго вполне могла перейти и в третий, если бы кто-то, потерявтерпение, не пустил в щель двери искру. Превратившись в кружку с холоднойводой, искра решительно выплеснулась на Таню.

Вскочив с гневным воплем, она отправилась к дверямразбираться. Дернула дверь и удивленно остановилась.

– Сарданапал? – спросила она недоверчиво.

– Академик Черноморов! Так будет правильнее, ты ненаходишь? – мягко улыбаясь, отвечал ей глава Тибидохса.

Таня виновато кивнула. Рядом с академиком Таня заметилаВаньку и Ягуна. Оба с любопытством смотрели на нее.

– Ну и здорова же ты спать! Двадцать минут барабаним,едва дверь с петель не сорвали! Я так сразу проснулся! А Валялкина, того ибудить не пришлось. Вообрази: у него по комнате шмякнутый на голову дракончикносится, всюду дым, копоть, как в кочегарке, а он сидит и твою фоткуразглядывает, – сказал Ягун.

Таня с подозрением вгляделась в играющего комментатора.

– Признавайся, Ягун, это ты меня водой облил? –спросила она.

Внук Ягге недоумевающе заморгал.

– Какой водой? – спросил он очень естественно.

Случайно закравшееся подозрение перешло в уверенность.

– Сейчас объясню, – сказала Таня.

В следующую секунду на голову играющему комментаторуобрушилось никак не менее ведра ледяной воды. Таня слегка переборщила сзаклинанием.

– Эй! Я же весь мокрый! – обиженно завопил Ягун.

– Вернула должок с процентами, – сказала Таня.

Академик укоризненно покачал головой.

– Говоря по правде, водяное заклинание произнес я. Нотеперь боюсь даже в этом сознаваться, – сказал он.

Тане стало совестно.

– Извини, Ягун! Ты на меня не обиделся? –всполошилась она.

– Само собой, обиделся. Теперь до глубокой старости мнебудет чем тебя попрекать, – заверил ее играющий комментатор.

Сарданапал озабоченно оглянулся. Вслушался во что-то.

– Нам пора! – сказал он и, не оборачиваясь, быстронаправился к лестнице.

Академик спускался долго. Вначале Таня думала, что оннаправляется в Зал Двух Стихий, однако Сарданапал там не остановился. Онапокосилась на Ягуна, но тот только плечами пожал, показывая, что и сам понятияне имеет, зачем Сарданапал их разбудил и куда ведет.

Перед тем как шагнуть во мглу, академик выдернул из кольца встене пылающий факел и дальше шел, держа его в вытянутой руке. Ягун последовалего примеру и тоже вооружился факелом. Хотя от Ягуна с факелом было большевреда, чем пользы. Он крутился, размахивал им, отгоняя шныряющую нежить, и двараза чуть не подпалил Тане волосы.

– Прости! Прости! – всякий раз говорил он.

Таня заверила его, что если он оставит ее без волос,простить его ей будет непросто.

Академик шел не оглядываясь. Даже на нежить он не обращалвнимания, предоставляя разбираться с ней Тане, Ваньке и Ягуну.

– Ты заметила? Сарданапал отлично ориентируется вподвалах! А мы с тобой думали, здесь только Готфрид бывает, – шепнул ТанеВанька.

Наконец глава школы остановился у глухой стены подвала, закоторой, как прежде считала Таня, ничего уже нет. Но Сарданапал уверенноначертил на стене знак своим кольцом, и большой фрагмент стены со скрежетомотъехал в сторону. Открылся узкий проход. Идти по нему можно было пригнувшись инемного боком, иначе плечи цепляли стены.

– А вы не боитесь, что мы кому-нибудь об этомрасскажем? – не удержавшись, спросил Ягун.

– Нет, – кратко ответил академик, продолжаядвигаться вперед.

В его ответе Тане почудилось что-то зловещее. Да и кольцоФеофила Гроттера повело себя странно. Дважды ярко вспыхнуло и грустно померкло.Определенно, Феофил хорошо представлял себя, куда они идут.