станем первыми агрессорами в интересах мира»; руководитель «манхэттенского проекта» Л. Гровз предлагал уничтожить с помощью атомного оружия любую страну, которая будет развивать свою, независимую от США, атомную программу, а руководитель Колледжа ВВС генерал О. Андерсон в ходе занятий давал детальное изложение планов победоносной атомной войны против Советского Союза[601].

После появления атомной бомбы, а позже термоядерного оружия у СССР американские государственные деятели и политики стали понимать, что превосходство Соединенных Штатов над Советским Союзом в вопросе ядерного вооружения и его использования уже несостоятельно. Так, в 1957 г. известный и влиятельный государственный деятель Соединенных Штатов Г.А. Киссинджер заключил, что американская атомная монополия имела в лучшем случае сдерживающее воздействие и коренному изменению равновесия сил в пользу США не способствовала. Г.А. Киссинджер также заявил, что значение американского атомного превосходства как сдерживающего фактора «крайне сомнительно»[602].

Подводя итог, необходимо отметить, что Л.П. Берия и руководимые им органы государственной безопасности внесли значительный вклад в создание в Советском Союзе крупного опытно-научного и промышленного комплекса, целой атомной индустрии, явившейся фундаментом нынешнего российского атомного энергетического комплекса. Благодаря качественной и разносторонней работе отечественных спецслужб СССР удалось создать ядерное оружие, что в дальнейшем оказало серьёзное влияние на кардинальное изменение характера советско-американского противостояния во второй половине XX в.

Деятельность советских органов государственной безопасности по защите общественно-политического строя СССР в новейшей историографии (2010–2021 гг.)

А.В. Мерзанова

г. Москва

Обеспечение защиты общественно-политического строя, наряду с разведывательной и контрразведывательной деятельностью, является одним из основных направлений деятельности органов государственной безопасности. В связи с этим особую значимость приобретает преодоление негативного отношения значительной части российской общественности (в том числе и представителей профессионального исторического сообщества) к деятельности органов КГБ при Совете Министров СССР (с 5 июля 1978 г. — КГБ СССР, далее — КГБ). Исторические мифы и клише, заложенные представителями перестроечной и постперестроечной историографии, в большей степени характерны для оценки деятельности 5‑го Управления (среди них «ресталинизация», «репрессии», «карательная психиатрия», «повсеместная цензура», «подавление прав и свобод», «незаконные притеснения диссидентов»). Значительную трудность создаёт и отсутствие единого подхода к трактовке данных явлений в ведомственной историографии.

При этом формирование объективной научной оценки деятельности органов КГБ необходимо, в том числе, для преодоления попыток дискредитации советских спецслужб и проецирования данного отношения общественности на современность.

Историография деятельности органов КГБ по защите общественно-политического строя СССР (как ведомственная, так и открытая) представлена тремя направлениями исследований: апологетическим, критическим и объективно-реалистическим.

Апологетическое направление характеризуется выявлением исключительно положительных характеристик в работе советских органов государственной безопасности.

Так, в 2011 г. опубликована книга А.И. Зуева «Спасти и сохранить». Автором отмечена положительная роль 5‑го Управления КГБ в обеспечении безопасности Олимпиады-1980: от подготовки до непосредственной реализации (создание в управлении 11‑го отдела для координации работы по линии КГБ, в который поступала информация от всех подразделений)[603].

Представители критического направления, напротив, отмечают в деятельности органов КГБ лишь отрицательные составляющие.

В монографии А.Г. Сизенко «Всё о спецслужбах России и СССР» охарактеризованы обстоятельства создания 5‑го Управления и его структура. Исследователем критически оценены «руководящая роль» Ю.В. Андропова в преследованиях диссидентов, и, в особенности, А.Д. Сахарова и А.И. Солженицына, а также использование «карательной психиатрии».

В 2010 г. этим автором опубликована энциклопедия «Спецслужбы России и СССР. От Приказа тайных дел до наших дней», в которой повторена часть рассмотренной монографии. Данное издание отличается наличием ряда ошибок в изложении фактического материала. В качестве наиболее яркого примера приведём упоминание о фильме «Двенадцать (так в тексте — А.М.) мгновений весны». Бездоказательным осталось и утверждение автора о том, что Л.И. Брежнев являлся марионеткой в руках Ю.В. Андропова и КГБ[604].

В 2011 г. вышла в свет монография А.И. Лушина «Советское государство и оппозиция в середине 1950–1980‑х годов». Рассмотрев дихотомию «советское государство — оппозиция», автор отметил, что любое проявление критики оценивалось государственными органами как покушение на политическую систему, тем самым свёртывались ростки партийной демократии внутри самой КПСС. По мнению исследователя, причиной использования «карательной психиатрии» в борьбе с инакомыслящими являлось пренебрежение советского государства к правам личности[605].

В 2011 г. опубликована монография Л.А. Королёвой и А.А. Королёва «Власть и диссидентство в СССР. 1950–1980‑е гг.: итоги и уроки». Исходя из тезиса об инакомыслии как неотъемлемом атрибуте любого социума, авторы отметили, что «узаконенное диссидентство», как и власть, являются равноценными составляющими развитого демократического общества. По мнению исследователей, большинство диссидентов вовсе не являлись антисоветчиками. Авторами выделены следующие направления государственной политики в отношении диссидентов: прямое силовое воздействие и использование идеологических средств для создания необходимого общественного мнения в плане дискредитации оппозиционного движения. Отмечено, что для работы с инакомыслящими в структуре КГБ были созданы «специальные подразделения», а насильственное помещение в психиатрические больницы как мера наказания получило широкое распространение. По мнению авторов, психбольницы специального (т. е. тюремного) типа формально находились в ведении МВД СССР, а фактически — в подчинении 5‑го Управления КГБ. Отрицательно авторы оценили профилактическую работу КГБ СССР, охарактеризовав её лишь как менее радикальное средство в карательной практике советского руководства, а предоставление диссидентам права на выезд за границу (члену Комитета защиты прав человека В.Н. Чалидзе — для чтения лекций в США на 3 месяца, Ж.А. Медведеву — для научной работы в Англию на 1 год) — как заигрывание с оппозицией. Главной заслугой диссидентов авторы считают признание властью самого факта существования инакомыслия в советском обществе. Противоречивы выводы исследователей о значении диссидентского движения. С одной стороны, они утверждали, что развал СССР вряд ли следует считать заслугой диссидентов, а с другой — что они внесли свой вклад в разрушение Советского Союза.

Аналогичные выводы изложены Л.А. Королёвой и А.А. Королёвым и в другом их совместном научном труде «Оппозиционное движение в СССР. 1940–1980 гг.: обзор историографии и источников»[606].

В 2011 г. вышла в свет книга А. Солдатова и И. Бороган «Новое дворянство: Очерки истории ФСБ». Авторами отмечено, что кампания по улучшению имиджа спецслужб, предпринятая В.В. Путиным, началась с личности Ю.В. Андропова. Исследователи весьма критично отнеслись к биографии Ю.В. Андропова, охарактеризовав его как жёсткого и беспощадного руководителя КГБ в течение 19 (так тексте — А.М.) лет, организатора красного террора, одержимого борьбой с диссидентским движением. Особой критике авторы подвергли деятельность 5‑го Управления КГБ, сделав акцент на применении «карательной психиатрии». Критически исследователи оценили работы О.М. Хлобустова, охарактеризовав утверждение исследователя о наличии внешних врагов России как очередной миф отечественных спецслужб[607].

В статье А.С. Смыкалина «Идеологический контроль и Пятое управление КГБ СССР в 1967–1989 гг.» деятельность управления оценена как «последняя попытка советского строя