Откуда же она взялась? Что это такое вообще? Пошла она оточень основательных и совершенно механистических по своему мышлению (а прощеговоря, тупых) ученых, которые приняли за норму человеческого питания рационбюргера и рацион прусского солдата в контрольных условиях, когдаэкспериментаторы позволяли им есть «от пуза», вволю. Этот их суточный рационзатем сжигали в калориметрических печах и аккуратно подсчитывали, сколько в немсодержится калорий: столько-то в сосисках, столько-то в сале, столько-то вмясе, в различных изделиях из него, столько-то в картофеле, столько-то всдобных булочках. Все, что было сожжено, было подсчитано и представлено какрезультат безупречно доказанной и ясной по своим выводам научной работы.Три-четыре тысячи килокалорий съедал бюргер для того, чтобы жить в полное своепотребительское удовольствие, и результаты этих измерений получили всеобщеемеждународное признание в силу своей очевидности и доходчивости. Но ведь здесьсодержится колоссальный внутренний дефект! Столь сложно организованная живаясистема, как человек, которая не на один, не на три-четыре, а на десятьпорядков сложнее, чем железная калориметрическая печь, конечно, исходит в своихкалориметрических затратах из совершенно других закономерностей. В печке,например, тысячу килокалорий выделит кусок мяса определенного веса, если егосжечь, и тысячу же килокалорий выделит крупа определенного веса, если ее сжечь.Но вот ведь в чем закавыка: это в железной печке с поддувом все горит по одними тем же законам, но в организме биохимическое расщепление различных продуктовосуществляется с затратой и выделением различного количества энергии! Иполучается, к примеру, что на переработку и переваривание мяса уходитподавляющая часть полученной от этого мяса энергии. Напротив, при расщеплении злаковойкаши она выделяет многократно больше калорий, чем необходимо для еепереваривания.

Следовательно, механическое равнение на калории для живогоорганизма оказывается непригодным, ибо оно не учитывает специфических именнодля нас свойств того продукта, который мы потребляем. Прошу каждого из своихдорогих читателей вспомнить о том, какая сонливость нападала на него, какслипались его глаза и как ему хотелось «придавить» часок-другой на диване послеобильной, многообразной, сытной, праздничной трапезы. И в самом деле, организмне имеет сверхресурсов для того, чтобы одновременно тратить энергию на активноебодрствование, на физический и Умственный труд и на переваривание технеимоверно энергозатратных блюд, которыми от души потчевали нас гостеприимныехозяева. Ну ладно, праздники бывают редко, можно как-то и перебиться в этихэкстремальных обстоятельствах раз в квартал или в полгода. Ну а если этичрезвычайные обстоятельства, то есть обжорство, или, скажем мягче, переедание,длятся годами, являются системой, образом жизни? Тогда спрашивается, куда же вмасштабах отпущенного нам срока уходит значительная часть внутренней энергииорганизма, на что она направлена?

Надо полагать, богатый купчик прошлого века с глубокимнедоумением смотрел бы на нынешние телевизионные конкурсы красоты: высокие,длинноногие, с тонкой талией девушки никак не отвечали его представлениям окрасоте. Красивой для него была кустодиевская Венера — пышнотелая, вальяжная.Полнота, безусловно, связывалась в эстетических предпочтениях прошлого спредставлением о достатке и непричастности к унижающему человека физическомутруду. Вспомним, как Захар, слуга Обломова, более всего ценил в господахдородность, видя в ней чисто барский атрибут, то есть принадлежность к высшемуслою общества. А вспомним, как сердился Илья Ильич Обломов, когда Захаросмелился сравнить его с кем-то «другим». «Я — другой, — возмущалсяОбломов. — Да разве я мечусь, разве работаю? Мало ем, что ли? Худощав илижалок на вид?» Обратим внимание: худощав или жалок на вид — в данном случаесинонимы.

В нашем обиходе две серьезные проблемы: первая — где достатьдефицитные, особо калорийные продукты? Вторая — как похудеть, то есть какизбавиться от излишнего веса, обретенного благодаря потреблению этих продуктов?

И снова о многострадальных крысах. Существует ли диета,снижающая вероятность заболевания раком? Существует, утверждает филадельфийскийисследователь Д. Кричевский. И выражает ее суть двумя словами: ешьте меньше. Вдоказательство автор приводит результаты своих наблюдений. В одном из егоэкспериментов две дюжины крыс кормили обильно, без ограничений, «навалом» втечение месяца, после чего зверькам ввели некоторый канцероген. Рак развился учетырнадцати животных. Контрольную группу ограничивали в еде на 40 %.После введения того же вещества болезнь не была обнаружена ни у одногоживотного.

Разумеется, можно сладко и уютно соловеть после каждойобильной трапезы и «просоловеть», подобно Илье Ильичу Обломову, таким образомзначительную часть своей жизни, но ведь можно организовать ее — и еду, и жизнь— на совершенно иных принципах. Каким образом? А таким, что исходить не изколичества калорий, а из качества пищи. Официальной нормой для узниковфашистских концлагерей была приблизительно тысяча килокалорий. Она быларассчитана на то, чтобы заключенный прожил два-три месяца и после этого отистощения умер. То есть тысяча килокалорий — это рацион, направленный на смертьот голода и быстрое истаивание человеческого организма. Но вот парадокс: япитался и по возможности питаюсь исходя из той же приблизительно нормы в тысячукилокалорий в сутки на протяжении уже долгого ряда лет, при этом совершаюкаждое утро пробежки до 10 километров, а по субботам и воскресеньям значительноболее длинные, особенно если речь идет о лыжах. Активно осуществляю всечеловеческие функции и позволяю себе такое многолетнее надругательство надорганизмом, как жизнь без отпусков. И ничего, живу нормально, даже здорово.

Вспомним, что группа сверхмарафонцев под руководством той жеГ. С. Шаталовой проделала почти пятисоткилометровый пробег при ежедневномрационе в 1000–1100 килокалорий, в то время как контрольная группапрофессиональных, скажем так, марафонцев, бежала на рационе 4,5–5 тысячкилокалорий в сутки. Что любопытно, матерые марафонцы вынуждены были каждые 15 километровпринимать подкормку и, пробегая ежедневный этап, валились как подкошенные. Кконцу сверхмарафона они потеряли в весе по пять-шесть килограммов, что вполнеестественно, ибо их организм должен был тратить огромные усилия не только наперемещение в пространстве, но и на химическое расщепление неимоверных масспищи, которую сплошь да рядом, как свидетельствуют очевидцы этого пробега, такдо конца переварить и не могли. Марафонцы же Шаталовой бежали без всякойподкормки, а закончив дневной пробег, с удовольствием направлялись на веселыетанцульки и к концу маршрута прибавили по одному-два килограмма.

Кстати, А. Чупрун пишет, что ученые, взявшиеся заисследование пищи папуасов, были поражены: она не обеспечивает даже белковогоравновесия, не говоря уже об избытке белка, то есть папуас потребляет с пищей20–30 граммов белка, расходуя в полтора раза больше! Чупрун полагает, чтонеобходимый белок папуасы получают благодаря бактериям, живущим в их кишечнике,которые способны фиксировать азот воздуха, растворенный в пищеварительныхсоках, и вырабатывать из него белок. Эта «фабрика» начинает работать благодаряестественному, живому питанию папуасов, в котором содержатся прекрасныепропорции аминокислот. Опять не по науке!