Я дышала так тяжело, что наши груди соприкасались. Ноги переплелись, и я чувствовала каждый сантиметр его тела. Я облизала губы, гнев уступил место желанию.

— Скажи, что чувствуешь ко мне, — прохрипел он.

— Нет, — ответила я, качая головой. Я не могу. Я бы не смогла. Если бы сказала слова… «Я люблю тебя, Коул, люблю тебя так сильно, что мне больно…» он бы сдержал свое слово никогда не отпускать меня, а он должен был отпустить меня. — Я же сказала. Я не подхожу для тебя сейчас. Это единственное, что не изменилось, и я не собираюсь рисковать…

— Значит, ты не готова. Хорошо. Я понял. Мы вернемся к этой теме позже. — он опустил голову, пока его нос не коснулся моего.

Я вздохнула.

— Нет. Не позже.

— Прекрасно. Значит мы закончим сейчас. Я хочу тебя, а ты хочешь меня. На данный момент этого достаточно. — он прижался своим ртом к моему, его язык проник глубоко, и я застонала от совершенства момента. Его вкус, его тепло, его сила, его… все. Именно этого мне так не хватало. Именно этого я так жаждала. Мы… вместе. Не из-за гнева или обиды. Просто из-за желания.

Я обхватила ногами его талию и выгнулась, не в силах удержаться. Он перестал держать мои руки, и я тут же запустила пальцы в его волосы.

— Это не значит, что мы снова вместе, — сказала я.

— Как скажешь, Аллигатор.

Давление нарастало, почти невыносимое, но все же недостаточное… «недостаточное, должно быть больше…» когда его руки блуждали по мне, сжимали мои груди, делая что-то… такие захватывающие вещи. С разными эмоциями, все еще бушующими во мне, моя кожа стала более чувствительной, кровь — горячее; мои нервные окончания гудели. Я любила это. И ненавидела.

Я любила его. Мне нужно было сказать это. Но не могла. Я должна была прекратить это, но хотела большего. Намного большего. Отчаянно желая как можно больше контакта кожа-к-коже, я просунула руки под его рубашку и провела ногтями по его спине. Он с шипением вдохнул.

— Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне, — сказал он.

Я сделала это снова, и поцелуй вышел из-под контроля, пока мы не начали стягивать с друг друга одежду, он тянул за мою, а я за его, и о, неужели это случится, не так ли? Здесь и сейчас, на улице, на холоде. Я не была уверена, сколько времени у меня осталось, так что ничто не украдет этот момент.

— Ладно. Я должен был догадаться, что именно поэтому вы оба так неожиданно ушли.

Ничто, кроме Льда.

«Черт возьми!» Я так устала от того, что нас каждый раз прерывают!

Коул вскочил с меня, приняв боевую стойку.

Лёд передернул плечами, твердый и непримиримый, и такой же готовый.

— Даже не пытайся избавиться от меня. Я не уйду без Али. Ее бабушка уже волнуется.

— Ладно. Но ты отвернешься, — огрызнулся Коул.

Он выглядел так, словно хотел протестовать, но затем подчинился.

Мои щеки горели, а сердце колотилось, когда я села. Коул помог мне поправить мою растрепанную одежду, а затем поправил свою. Наши взгляды встретились на долгий напряженный миг, и мы оба поняли, что есть миллион вещей, которые мы хотели сказать, но не могли. Не сейчас.

— Позже, — пробормотал он, заправив прядь волос мне за ухо.

Я должна была снова сказать ему «нет», что на этом все, конец. Что я опасна для его жизни, а он представлял угрозу для моего самообладания. Вместо этого я кивнула.

Коул продолжал обнимать меня, пока мы шли обратно к дому.

— Послушай, Али, — сказал Лёд. — Я знаю, что в последнее время не был твоим самым большим поклонником, и мне жаль. Ты мне нравишься, правда, и я знаю, что тебе сейчас нелегко, но я видел, что ты сделала с Коулом, и представлял, как ты делаешь это с Кэт. Я не могу позволить тебе сделать это с Кэт, — сказал он хрипло. — Она недостаточно сильна, чтобы выжить.

— Понимаю, — ответила я. — Я осторожна рядом с ней. Если чувствую хоть малейшее желание, я оставляю ее и принимаю противоядие. Я не хочу причинять ей боль.

Он скованно кивнул, но это было началом.

* * *

— Али, дорогая.

Голос бабушки выдернул меня из глубокого сна.

— Я еду в магазин. Тебе что-нибудь нужно?

— Который час? — спросила я, застонав.

— Восемь.

Слишком рано. Это был день после Рождества, и мне никуда не нужно было идти до пяти. С удовольствием поспала бы до четырех. Я долго не могла уснуть, пытаясь уговорить З.А. покинуть мое тело и бороться со мной. Она игнорировала меня, и я, наконец, заснула. Теперь я уставшая. Очень уставшая.

— Мне ничего не нужно. Спасибо.

— Хорошо. Я вернусь где-то через час.

Я накрыла голову подушкой. Услышала шаги. Стук захлопнувшейся двери.

Я не была уверена, сколько прошло времени, прежде чем услышала, как захлопнулись дверцы шкафа, затем наступила тишина, потом хлопнула входная дверь, как будто бабушка снова ушла.

Я хотела встать и проверить, но у меня просто не было сил.

Раздался звонок в дверь.

Я сползла с кровати, натянула халат на майку и шорты и прошла в гостиную. Ожидая увидеть Кэт и тысячу вопросов о том, что произошло с Коулом, поскольку у нас не было ни минуты наедине, чтобы поговорить, я открыла дверь. Гэвин стоял, прислонившись к двери, грозный со светлыми волосами, зачесанными назад, и ледяным блеском в глазах.

Он приходил несколько раз, но я снова стала его игнорировать.

— Тебе нужно перестать избегать меня, и нам нужно поговорить о том, что произошло, когда я был здесь в последний раз, — сказал он.

— Ладно, — сказала я и отошла в сторону. Я могу быть храброй. — Отлично.

Он зашел внутрь, и я закрыла дверь.

— Просто… дай мне несколько минут. Я только что проснулась. — я помчалась в свою комнату, почистила зубы и расчесала волосы, затем надела футболку и джинсы. Я взглянула в зеркало, когда выбегала обратно, и стиснула зубы, увидев, как З.А. самодовольно ухмыляется.

Я нахмурилась.

— Скоро, — сказала я ей. — Я устрою тебе взбучку.

Она ухмыльнулась.

— Ты голоден? — спросила я Гэвина, когда дошла до гостиной. — Хочешь позавтракать?

Он посмотрел на меня с подозрением, но сказал:

— Конечно.

Я поставила печенье в духовку, поджарила бекон и взбила соус. Он наблюдал за мной, но молчал (или пытался помочь). Я не стала давить на него. Когда все приготовилось, я подвинула тарелку в его сторону.

— А яиц нет? — спросил он.

— Ух ты. Твоя благодарность