возвращается Ханар, а я морально готовлюсь рассказать ему правду. Но и другие дела отменять нельзя. С утра я еду в город пристраивать двоих сироток. Троих ещё в начале недели взяли к себе состоятельные муж и жена, а двое мальчишек оставались во дворце неприкаянными. Дети грустили, думая, что они никому не нужны — сердце разрывалось смотреть на них. Но Дамла помогла — нашла одинокую бездетную вдову, которая с радостью приняла мальчиков.

— Госпожа, нам лучше поторопиться, — ко мне подлетает Уле.

Мы только что вышли из дома вдовы, и я собиралась пройтись по улице. Здесь красиво, и дождь пока не собрался.

— Куда торопиться? — пожимаю плечами. — Владыка будет только к вечеру.

— Нет! — джинна взволнована. — Он уже во дворце!

— Как?! Но… Чёрт!

Скорее забираюсь в карету. Уле отдаёт вознице приказ гнать что есть сил и появляется рядом со мной. Мы ветром мчим домой. Но на душе неспокойно.

Я была уверена, что Хан вернётся сегодня вечером — он писал об этом в весточке, которую мне передали вчера. Но почему-то всё переиграли — мой муж уже во дворце. И Шах тоже там. Это очень-очень плохо!

— Как же так? — торопливо поправляю платок и выглядываю в окно. — Почему Ханар вернулся раньше?

— Не знаю, госпожа. Но Шахаан уже у него.

— Боже… — выдыхаю, и в груди остаётся холодок ужаса.

— Вспомните все доводы, которые приготовили для мужа, — советует джинна, — и не волнуйтесь. Владыка любит вас, всё будет хорошо.

Нельзя упустить ни одну мелочь! Я должна объяснить Хану кто я, зачем пришла в Бушару, но главное — рассказать, что Шахаан трусливо прятался в моём мире, пока здесь свирепствовала драконья чума. У принца не выйдет выставить меня предательницей — сам угодит в капкан, который готовит для меня. Я, в отличие от Шаха, ничего плохого не сделала.

Карета, запряжённая быками, останавливается у входа во дворец, и я бегу в зал советов. Уле сказала, Хан сейчас там. Сердце молотит, как ненормальное, уровень адреналина в крови зашкаливает. Боже, пусть всё будет хорошо!

— Аиша, слава драконьему богу! — у дверей зала меня встречает Мех.

— Да, я здесь, — стараюсь отдышаться. — Всё нормально.

— Владыка велел тебя позвать, — джинн нервничает, — только…

Он собирается ещё что-то сказать, но двери зала советов распахиваются и стражник громко объявляет о моём приходе. Мех становится бледным, словно туман, а я, кажется, понимаю, в чём дело. На троне восседает Ханар, и лицо его не украшено улыбкой. Я не вижу у него радости от встречи с женой — лишь суровый тяжёлый взгляд. Он давит на меня, словно могильная плита …

У трона на коленях стоят Рахат и Гюле, а Шахаан с мерзкой улыбочкой поглядывает на меня, неторопливо расхаживая по залу. Становится предельно ясно, что все мои заранее заготовленные доводы не помогут.

— Жена моя… — сжав кулак, хрипит господин, — подойди ближе.

Иду. Ноги дрожат, дышать сложно, но я иду. Встаю рядом с Гюле и покорно склоняю голову:

— С возвращением домой, муж мой, — негромко приветствую владыку.

— Возвращение не стало для меня радостью! — Хан встаёт с трона и смотрит на меня так, что хочется сквозь землю провалиться.

Я чувствую себя маленькой беззащитной зверушкой, которую вот-вот разорвёт на части большой страшный хищник. Таким мужа я вижу впервые — он в ярости.

— Ты не рад мне? — стараюсь держать себя в руках, но меня потряхивает.

— Я не рад тому, что ты сделала, Аиша! — рычит господин.

— Что я сделала? — спрашиваю и кошусь на довольного Шахаана.

— Пусть Шах объяснит, — холодно бросает Ханар и садится на трон. — Он принёс эту новость, ему и отвечать.

Младший брат владыки прямит спину и расправляет плечи — орёл. Он чувствует себя более чем уверенно.

— Я рассказал владыке правду о том, как ты подставила Лейлу, — выдаёт принц, — да ещё втянула в это свою подружку-прислужницу и приплатила главному лекарю за участие в заговоре. Недостойное поведение для госпожи, — ехидно кривится.

Если я скажу правду, Гюле по-крупному влипнет. Шах не должен узнать о её беременности.

— Ты сам не понимаешь, о чём говоришь… — хриплю едва слышно.

— Не хватает смелости признаться? — ухмыляется Шахаан. — Служанка по твоему приказу спрятала бутылёк с ядом в покоях Лейлы, а лекарь помог обвинить госпожу в воровстве. Ты устранила соперницу самым подлым образом, Аиша.

Тяжёлое молчание в зале заканчивается шумным вздохом Гюле.

— Молчи… — шиплю на неё.

Пышка явно собралась рассказать, как всё было, но этого нельзя делать. Не сейчас. Не при Шахаане.

— Это правда? — Хан сверлит меня взглядом. — Отвечай!

Вздрагиваю и молчу. А что я скажу? «Нет, муж мой, я не подставляла драконицу — это всё Гюле и Рахат»? Правда. Но я не могу её озвучить.

— Я расскажу всё, — обещаю Ханару, — но только, когда мы с тобой будем одни.

— Нет, Аиша, я хочу услышать твой ответ сейчас!

Ч-чёрт… Он ставит меня в безвыходное положение.

— Да, я это сделала, — беру вину на себя.

У дверей охает Мех, Шахаан победоносно улыбается, а мой муж становится чёрным, словно туча.

— Зачем ты… — шепчет Гюле, поглядывая на меня.

— Так надо, — отвечаю тихо.

Шах как-то узнал, что пышка-служанка подкинула яд драконице и, естественно, вычислил, что к этому причастен Рахат. Ну а заказчица, по его мнению, я. Слава богу, что принц-дракон не стал докапываться до истины, а предпочёл съесть то, что плавало на поверхности. Хотя, конечно, для меня это плохо. Вся надежда на то, что я смогу поговорить с мужем наедине и всё ему объяснить.

— Не думал, что ты способна на такое, — владыка с досадой качает головой.

— Ты услышал меня, муж мой, — голос дрожит, — но теперь я прошу — пусть нас оставят одних. Мне ещё есть, что сказать тебе.

— Я уже знаю главное, — отрезает Ханар. — Ты отправляешься в изгнание, Аиша.

— Что?.. — у меня сердце перестаёт стучать. — Как в изгнание?! — делаю шаг к трону, но замираю под суровым взглядом мужа.

— На месяц. Считаю это справедливым наказанием для тебя.

Изгнание на месяц не так страшно,