class="p1">Они спустились по лестнице вниз и прошли по коридору, которым водили Илью на встречу с хозяином судна. Дверь в трюм была распахнута настежь, из темноты раздались крики о помощи.

– Спасите… кто-нибудь… Эй!.. Помогите-е-е!..

– Это Яна, – сказал Корней, словно в трюме мог оказаться кто-то другой. – Она в истерике. Теперь ее жизнь зависит от тебя. Куй железо, пока горячо. А я здесь останусь. На шухере постою…

* * *

Москва

Артеменко вышел из забегаловки под хмельком, но напиться до беспамятства не рискнул. Вовремя опомнился. Все его мысли по-прежнему занимала Ирина. Где ее искать? Как?

Вопросы роились в уме сыщика, размножаясь в геометрический прогрессии. Подавленный и обескураженный, он поехал домой. Хорошо, что по дороге его не остановили патрульные, иначе штрафа за вождение в нетрезвом виде было бы не избежать.

– Подведем итоги, – пробормотал он. – Мое расследование в тупике, объект наблюдения скрылся, клиентка пропала. То ли я перехитрил сам себя, то ли серьезно недооценил противника. В любом случае, это провал.

Добравшись до квартиры, он сразу отправился в душ.

– Я не Шива, у меня не множество рук… а всего две… – бубнил он себе под нос, стоя под струями горячей воды.

Выйдя из ванной, сыщик почувствовал себя бодрее и позвонил осведомителю.

– Что там со смертью Гольдмана? Есть версии?

– Все то же. Суицид по сути устраивает всех, кроме вдовы. Но она в таком горе, что вряд ли будет поднимать шум.

– Откуда он упал, выяснили?

– По ходу, с крыши сиганул. Мой тебе совет, Вадим, плюнь ты на это дело. Сколько таких самоубийств по городу, не сосчитать! Знаешь, что эксперты говорят? Это постковидный синдром. И вообще, психика у коммерсов ни к черту!

– Распечатка его последних телефонных контактов готова?

– Ты что, с дуба рухнул? – опешил осведомитель. – Заявку отправили, ответ будет не завтра. Ты же сам был оперативником! Значит, в курсе, как с этим дело обстоит.

– Прости, дружище. Я всю ночь не спал, шарики за ролики заехали…

– Гольдман не имел недостатка в заказчиках, был востребован, следовательно многим звонил, и ему звонили. Представляешь, сколько людей придется опрашивать? А в отделе все заняты по горло! Не продохнуть! Начальство с нас три шкуры дерет… Да что я тебе говорю? Сам должен понимать…

– Значит, версия об убийстве не рассматривается?

– Еще чего?!

– Я понял, – вздохнул Артеменко. – Ладно, спасибо за инфу. С меня причитается.

– А то! – повеселел осведомитель. – Есть повод пропустить по рюмашке. Давно не виделись, старик.

Сыщик пообещал позвонить и нажал на кнопку отбоя. Он цеплялся за каждую мелочь, чтобы не сидеть сложа руки. Только бы Ирина не пострадала! Только бы осталась жива! От безысходности он достал из холодильника початую бутылку водки и допил ее. Лишь после этого удалось отключиться…

В недолгом тревожном сне Артеменко бродил по развалинам, заглядывая под каждый куст, пока не встретил упитанного коротышку, похожего на Гольдмана.

– Ты кажется умер… – вырвалось у него. – Я видел твой труп…

– Не верь глазам своим, – усмехнулся толстяк.

– Ты к Ирине приходил? Это с ее балкона тебя сбросили?

– Послушай меня, дружище. Не лезь, куда не просят! Я тебе по секрету скажу, что меня погубило… На деньги позарился! Посулили мне баснословный куш, и я не устоял. Теперь каюсь! Да поздно уже. Поезд мой ушел, а ты пока на вокзале сидишь…

– Я не на вокзале, я дома, – возразил сыщик.

– Это тебе кажется… Мы все – на вокзале! Ждем своего рейса. А торопиться не стоит! Успеешь еще купить билет в один конец… В общем, забудь Ирину! Навсегда забудь! Иначе и за тобой придут…

Гольдман повернулся, и сыщик с недоумением увидел на его спине огромный безобразный нарост, как у горбатого приятеля сценариста Самбурова.

– Эй, ты кто? – растерялся он.

– Конь в пальто! – неожиданно грубо ответил толстяк, загоготал и скрылся в зарослях…

* * *

Яхта «Глайд», Клязьминское водохранилище

Илья спустился в трюм и посветил фонарем. Длинный белый луч выхватил из мрака тоненькую девичью фигурку, прикованную за руки к железной скобе.

Свет ослепил Яну, и она испуганно сжалась. Может, ее убивать пришли?

– Это я! – крикнул Самбуров, приближаясь. – Не бойся! Сейчас попробую тебя освободить.

Он прихватил с собой изъятый в рубке молоток, надеясь с его помощью разбить цепь от наручников. Запах мочи, пота и ржавчины заставил его поморщиться. Он подошел и направил фонарь на девушку.

Та зажмурилась; спутанные пряди волос падали ей на лицо, но что-то знакомое проступало во всем ее жалком облике. Грязная шелковая сорочка порвалась, одно плечо оголилось, ноги были покрыты ссадинами.

– Я думала, ты меня бросил…

– Как ты могла? – картинно воскликнул Илья, всматриваясь в пленницу. – Я же супермен! А супермены своих не бросают. Только вот кто ты мне? Друг или враг?

– Мы же… товарищи по несчастью…

Он убрал волосы с ее лица и оторопел. Пол на секунду ушел из-под ног, в голове помутилось.

– Аня?! Не верю своим глазам. Как ты… Черт!.. Аня!!! Радунцева! Что ж ты мне голову морочила, подруга?

– Прости… я сомневалась, что ты… это ты… – выдавила девушка. – Я слышала твой голос… но не видела тебя…

– Врешь, – покачал головой Илья. – Ты сообщница Лавинского! Это ты наговорила ему небылиц про меня. Вы составили дьявольский план и почти осуществили его… Он во всем признался!

– Эдгар?

– Да, твой Эдгар всю вину за содеянное свалил на тебя. Теперь ты – коза отпущения!

Пленница, в которой он узнал свою бывшую пассию Аню и подругу Ирины, состроила плаксивую мину. Попытка залиться слезами провалилась, но девушка продолжала бессмысленную игру.

– Где он?.. Где Эдгар?

– Похоже, прыгнул за борт собственной яхты и отбыл в неизвестном направлении, – без зазрения совести сочинял Илья. – Но перед этим выложил всю правду.

– Ты его… убил?

– Это вы с Лавинским собирались убить Ирину… ну и меня, полагаю, тоже. Если бы вам удалось добыть с моей помощью код доступа к реликвии Драконов, я стал бы обузой. Ирину бы вы тоже не пощадили, несмотря на все обещания. Не пойму, зачем ты придумала, что фетиш у меня? Неужели, ты все это замутила ради какого-то мифического могущества?! Ты же никогда этим не увлекалась!

Аня потупилась и упрямо сжала губы. Самбуров ждал, но она не проронила ни слова.

– Молчишь? Ладно, твое право. Тогда оставайся здесь, ходи под себя